Дни рождения я люблю. И свои, и не свои. Главное — чтобы пришли гости. Весёлые, шумные, пахнущие духами, с подарками и цветами, все бы принялись обниматься-целоваться, меня хвалить непременно — как выросла! Как на папу-маму стала похожа!
Чтобы уселись к столу, начали есть, просить друг друга — передайте, пожалуйста, вот это и вон то, и мамину стряпню хвалить: ммм, как вкусно! И разные взрослые разговоры разговаривать, анекдоты рассказывать, каких каждый день в нашем доме не услышишь, потому что они совсем чуточку неприличные, в них слово «жопа» есть. Такое слово у нас дома не говорят. Но гостям всё можно.
А после чая с «наполеоном» всем хочется петь. Я с ними вместе пою, все песни знаю: и революционные, и военные, и из фильмов тоже, и те, что поёт Пьеха или Майя Кристалинская. Слух у меня отличный, голос тоже ничего себе, и петь я люблю. В такой день мне всегда радостно, никто меня не ругает и есть не заставляет, а папа много улыбается — это тоже бывает редко.
Весной у нас три именинника. В марте — папа, в апреле — я, в мае — брат. Апрель — самый замечательный месяц! Он уже начался, и до моего дня рождения осталось всего две недели! Две ужасно длинные недели… Их нужно перетерпеть.
Терпеть трудно, но я всегда стараюсь, честное слово! И разве виновата я, что перед каждым днём рождения мне непременно попадаются на глаза подарки, которые мама покупает заранее и прячет в платяном шкафу среди своих кофточек и шарфиков!
Эти подарки меня зовут, просто кричат из шкафа: мы тут! Конечно, я их вынимаю, примеряю, потом аккуратно кладу на место, но мама почему-то всякий раз узнаёт, что я лазала в шкаф. И ругает меня за это. Она даже ключ от шкафа прятала в папин секретер — не помогло, ключ тоже попался мне на глаза, когда я открывала большие и маленькие жестянки из-под печенья и конфет.
Но на этот раз подарок не от мамы. Его прислала из Москвы мамина сестра. В коробке, обшитой белой тканью, с написанным на ней синим химическим карандашом адресом. С сургучной печатью на шве. И я знаю, что в этой коробке! Там — кукла. Немецкая, резиновая, с волосами, которые можно расчёсывать. Куклу зовут Тереза.
Кукол-девочек у меня нет. Зато есть настоящий младенец из папье-маше. И он вовсе не кукла, потому что живой, я это точно знаю. Мы играем с ним в войну. То есть, он-то не играет, играю я: прячусь с ним от фашистов в кладовке, или — я партизанка, а он — спасённый мной ребёнок. Я придумываю много разных игр, но в них нет места куклам-девочкам в красивых платьях.
Тереза — другое дело. Во-первых, её можно купать. Во-вторых, у меня никогда не было резиновой куклы.
И зачем эта посылка пришла так заранее?! Мама принесла её с почты и даже прятать не стала, положила на шкаф. Взяла с меня честное слово, что я не стану открывать посылку — и уехала в командировку в Ленинград.
Ну разве можно так мучить ребёнка? Я вся исстрадалась. Сниму коробку со шкафа, покручу-поверчу её, встряхну — и слышу, как тихонько там стучит моя Тереза: выпусти меня!
А мне уже целых пять дней грустно без мамы… И нужно хоть немножко себя развеселить! Я только одним глазком гляну, какая она, эта кукла. Всё равно ведь мне скоро её подарят. Нитку эту, которой ткань зашита, разрежу, а потом опять зашью, никто и не узнает! Я очень осторожно, вот так — стежок за стежком — с одной стороны нитку вытяну… Вот один угол ткани и открылся! Теперь мне видна коробка, красивая такая, разноцветная. Осталось только вытащить её из обшивки, развязать тонкую атласную тесёмку на ней — и…
Здравствуй, Тереза!!! Какая же она красивая! Я даже не буду вынимать её из коробки, просто посмотрю. Всё равно она меня пока не видит — глаза-то закрыты! Волосы как настоящие человеческие, тёмные, блестят, причёска на мою похожа, только кудряшек нет. А лицо совсем не кукольное, ну, не такое, какое у всех кукол на свете. Очень красивое лицо. И одежда на ней нарядная: красная кофта с вышивкой на груди, белая плиссированная юбка, белые трусики под ней, носочки белые и туфельки тоже. Интересно, какого цвета у неё глаза? Ладно, я выну Терезу из коробки на минуточку, ничего же не случится! Вот и глаза открылись. Карие! У моего младенца — синие, а у Терезы карие. Мои дети друг на друга совсем не похожи. Ну и что?
Тереза вкусно пахнет. Как леденцовая конфета. Даже вкуснее. А что это ещё в коробке лежит? Расчёска! Маленькая игрушечная расчёска. Как легко ею расчёсываются Терезины волосы!
Всё-всё, Терезу — на место, коробку засунуть в обшивку, ой, что это? Кусочек сургуча! И ещё кусочек… Сургуч раскололся. Какой ужас! Его ведь не склеить. Всё пропало! Зачем я открыла посылку? Ведь осталось всего девять дней до дня рождения. Что же теперь будет?!
Папе я, понятно, ничего не говорю. Но вот звонит мама. О чём-то интересном рассказывает, папа удивляется — ну надо же! — и передаёт мне трубку: мама хочет с тобой поговорить. Ох!
— Дочуронька! — какой весёлый у неё голос! Конечно, она ведь ещё не знает… — Как ты там без меня? Слово своё держишь?
Можно было бы и соврать, но тогда потом влетит ещё и за враньё. И я признаЮсь:
— Мамочка, я не выдержала! — и реву в трубку. Мне жалко огорчать маму, и жалко себя, потому что сейчас мама рассердится, станет меня ругать, а я так по ней соскучилась! И мне хочется, чтобы она говорила со мной ласково.
— Ты открыла посылку? — голос мамин сразу стал жёстким. — Как же так? Ты ведь обещала! А я собиралась тебе сюрприз сделать. Мне тут директор зоопарка хотел двух тигрят для нашего зоосада передать, но пока они маленькие, их нужно подержать хотя бы месяц дома, чтобы окрепли. Вот я и думала привезти их к нам. Но теперь, раз ты так некрасиво поступила, тигрят заберёт домой кто-нибудь другой.
Кажется, у меня сейчас разорвётся сердце! И лёгкие. Потому что я кричу в трубку — нет! Не кто-нибудь другой! Пожалуйста, прости меня, мамочка! Я никогда в жизни больше не открою ни одного подарка! И мне вообще больше никогда никакие подарки не нужны! Привези нам тигрят, я тебя умоляю!!!
— Ты этого не заслуживаешь, — говорит мама раздражённо, — верни трубку папе.
Всё. Я наказана. Страшно наказана. У меня не будут дома расти тигрята. Теперь можете меня ругать, кричать на меня, забрать у меня Терезу — мне больше ничего уже не нужно. Никакого дня рождения. Я вас ненавижу.
Я иду в комнату и пишу письмо. Себе самой, взрослой. «Сегодня 16 апреля. Самый несчастливый день в моей жизни. Через девять дней мне исполнится 10 лет. Вспомни этот день и никогда о нём не забывай! Когда у тебя будут дети, не сердись на них и не ругай за то, что они нашли спрятанный подарок ко дню рождения. Это их подарок, и они имеют право увидеть его, когда им вздумается. Не наказывай их за это. Тогда они не станут тебя ненавидеть.» Я запечатываю письмо в почтовый конверт и кладу его во взрослую книгу, которую, конечно, буду читать, когда повзрослею — двенадцатый том полного собрания сочинений В.И Ленина…
***
Через много лет письма в книге я не нашла. Но это неважно, я о нём помню. И когда у меня появились дети, подарки ко дню их рождения я от них не прятала. Всё было совсем наоборот! Мне самой позарез хотелось им эти подарки показать! Они отказывались — не надо, зачем? Подаришь в день рождения! Но нет, мне не терпелось: ну давай покажу, пожалуйста! А потом спрячу. И ты сделаешь вид, что не видел ничего. Давай, а? И они нехотя соглашались: ладно, показывай уже! Я показывала — и успокаивалась. Теперь можно ждать — и неделю, и две, ведь все довольны. А я — больше всех.
Автор — Козакова ИРИНА
Хайфа
Оцените пост
(голосовало: 4, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
