Посадить самолет в столице враждебного государства, провести там, не возбуждая подозрений, три дня и улететь, взяв на борт полсотни человек, часть из которых находится под пристальным вниманием полиции, — очень непросто. Но еще сложнее — приземлиться затем в Палестине, высадить репатриантов в буквальном смысле в чистом поле, избежав при этом встречи с британцами, которые любой ценой пытались не допустить проникновения еврейских беженцев в Эрец Исраэль.
Однако Шломо Хилелю, агенту «Моссад ле-Алия Бет», это удалось. В конце лета 1947-го с помощью двух отчаянных американских летчиков он успешно провел первую в истории нелегальной иммиграции в Палестину операцию с использованием авиалайнера.
Организация «Моссад ле-Алия Бет», в задачи которой до провозглашения независимости Израиля входила нелегальная иммиграция евреев в Палестину и закупка оружия, действовала в Ираке с весны 1942-го. К концу 40-х, несмотря на жестокие преследования сионистского движения и строгий запрет на репатриацию, в этой стране существовала разветвленная подпольная сеть, готовившая молодежь к алие. Проблема, однако, заключалась в том, что преодолеть почти тысячу километров пустыни, отделяющие Ирак от Палестины, да еще под угрозой смертной казни (в Ираке) и тюремного заключения (уже на территории Британского мандата), было крайне сложно. Контрабандисты запрашивали огромные суммы, но часто не могли выполнить свою работу. Лишь единицам удавалось добраться до Эрец Исраэль. Последняя попытка переправить 40 человек на грузовике сорвалась после того, как машина перевернулась в дороге.
Требовалось нестандартное решение. И оно внезапно нашлось в последние дни августа 1947-го вместе с двумя американскими летчиками, ветеранами Второй мировой войны. Пилоты имели в своем распоряжении самолет C-46 «Коммандо» — транспортный авиалайнер, успешно использовавшийся в те годы армией США. Во время войны этот большой и тяжелый двухмоторный самолет получил среди диспетчеров прозвище «летающий гроб». «Коммандо», оказавшийся в Палестине, был модификацией, предназначенной для парашютно-десантных частей, и обладал дополнительным люком для десантирования. Пилотов звали Луи Васенберг и Майкл, фамилия которого неизвестна современным историкам. Они не были сионистами и не были евреями. Судя по всему, они занимались контрабандой гашиша и золота, но за приемлемую плату готовы были подработать и для «Моссад ле-Алия Бет».
Пилоты согласились полететь в Ирак и привезти оттуда 50 репатриантов, приземлившись на скошенном поле у кибуца Явниэль, близ Кинерета. Место посадки было выбрано, исходя из необходимости незаметно от британских властей пересечь воздушное пространство Палестины, суметь сесть и быстро рассредоточить нелегальных репатриантов по окрестным поселкам. За всю операцию они просили 5000 фунтов стерлингов, что, учитывая ее сложность, было вполне разумной ценой. По именам летчиков операция получила название «Майклберг».
Вместе с пилотами в Багдад было решено отправить Шломо Хилеля. 24-летний Шломо был уроженцем Багдада, репатриировавшимся в детстве в Палестину. Он обладал иракским паспортом, а незадолго до операции провел около года в этой стране, где организовывал нелегальную иммиграцию и готовил подпольщиков. Хилель два раза летал в Ирак на самолете, а потому, по мнению руководства, вполне подходил для выполнения неожиданной и срочной миссии.
Приехав в Хайфу для обсуждения подробностей плана, Шломо узнал, что отправляется в путь уже через пару часов: времени на проведение операции у контрабандистов было немного. Шломо успел только купить форму защитного цвета, чтобы хоть немного быть похожим на военного летчика. При росте 165 см и «восточной» наружности представить его британским властям в хайфском аэропорту как американского летчика было невозможно, поэтому как раз во время проверки Шломо был отправлен «запускать двигатель» под кабиной пилотов.
От первоначального плана — незаметно сесть на заброшенном аэродроме в стороне от Багдада — пришлось отказаться, поскольку окрестные жители, возбужденные невиданным доселе зрелищем — идущим на посадку прямо около их деревни самолетом, начали собираться на крышах. В итоге сели прямо в Багдаде. Пока один из пилотов ходил получать визы, Шломо прикидывал, куда спрятаться при появлении полицейских. Однако выяснилось, что в раскаленном от жары Багдаде таможенным чиновникам было глубоко наплевать, с какой целью приземлился американский военный самолет и кто на нем прилетел.
Поскольку радиосвязь с иракским подпольем происходила по вечерам, Шломо улетел, не успев сообщить о своем прибытии. Добравшись к вечеру до явочной квартиры, он чуть не провалил операцию, поскольку хозяева там сменились. Насилу отбившись от традиционного арабского гостеприимства, Шломо лишь к полночи нашел подпольщиков.
Группа сразу же отправилась на место — разрабатывать план посадки. Вокруг аэропорта, окруженного забором, располагались палатки бедуинов. Сторожевые псы, залаявшие вокруг, убедили Шломо, что провести здесь незамеченными 50 человек ни за что не удастся. Но к дальнему концу аэродрома примыкал военный лагерь. Между забором и палатками солдат протянулась высокая земляная насыпь. Детали операции сложились сами собой. Отправление запланировали в ночь с пятницы на субботу. Перед самым взлетом самолет прокатится до края аэродрома, развернется и, пока будет разогреваться двигатель, до включения огней, загрузит на борт пассажиров, пробравшихся на летное поле мимо насыпи, под самым носом у иракской армии через дыру в заборе.
Проявив чудеса организации, Шломо сумел за две ночи и два дня собрать 50 репатриантов со всех концов страны, разработав план в мельчайших деталях.
Учитывая смертельный риск задуманного, чтобы не допустить утечки информации, решили не нанимать арабских сообщников, а проводить операцию только своими силами. Шломо распорядился нанять машины, разбив иммигрантов на группы, которые должны были прибывать из города с перерывами в пять минут, тушить фары, выгружаться из автомобилей на трассе и двигаться полкилометра по тропинке к проходу.
Координацию групп на местности в полной темноте и возможное прикрытие должны были осуществить остающиеся в стране бойцы подполья.
Он приказал накануне всем водителям проехать по маршруту и посчитать точное время движения, а охране заучить каждый поворот дороги. Он даже позаботился проинструктировать участников не хлопать дверьми машин, когда те будут высаживаться.
Неожиданно пришлось решать возникшую проблему с летчиками. Те потребовали всю сумму своего гонорара уже в Ираке, хотя деньги были приготовлены для них в Палестине. В противном случае они отказывались брать на борт иммигрантов. Деньги можно было бы найти и в Багдаде, но наступила пятница, и банки были закрыты.
Однако Шломо был мастером импровизации.
– Я дам вам гарантийное письмо в мой банк, у меня есть личный счет в «Кимикал Банк», — уверенным голосом сообщил он пилотам.
Васенберг просиял:
– Отлично, это пойдет, у меня тоже там счет.
Позднее американец получил деньги в Явниэле, но он так никогда и не узнал, что гарантийное письмо не стоило даже бумаги, на которой оно было написано. У кибуцника Шломо Хилеля не было совсем никакого счета ни в США, ни в Палестине. А о существовании названного банка он вообще узнал лишь накануне, тайно проверив вещи и документы своих криминальных партнеров.
Все шло по плану до тех пор, пока самолет не подкатил к краю летного поля, где в колючих зарослях залегли группы. Шломо рассчитывал отправлять их одну за другой к люку авиалайнера. Он лишь не учел рев разогревающегося двигателя, заглушавший любые звуки, и мелкие камни, поднятые с земли лопастями винтов и разлетающиеся во все стороны. Шломо носился между людьми, поднимая их с земли и толчком направляя к люку, успевая еще и предостеречь от винтов.
Выяснилось, что самая последняя команда все еще не на месте. Как потом оказалось, их машина застряла в огромном стаде верблюдов, которое гнали ночью по шоссе. Лишь в последние мгновения перед вылетом, отставшая группа успела подняться на борт.
Ранним субботним утром «Коммандо» благополучно сел на убранное поле. Сигнальными огнями послужили горящие снопы. Подразделение Пальмаха, охранявшее от англичан и арабов подступы к полю, приняло, выгрузило и укрыло репатриантов в соседних поселках.
Успех операции, казавшейся поначалу нереальной из-за сложности и многочисленных опасностей, вдохновил руководителей «Моссад ле-Алия Бет». Через несколько дней после первого полета состоялся второй, на этот раз из Италии. На то же поле выгрузили 50 подростков, спасшихся от нацистов. По плану, авиалайнер должен был снова вылететь в Багдад, но пилоты отказались: вероятно, их уже ждала основная «работа». Однако в конце сентября они сами неожиданно объявились в Багдаде, и еврейские подпольщики отправили еще одну группу из 50 молодых сионистов, в точности повторив уже отработанный до мелочей план Хилеля.
Это был последний такой перелет. К середине осени 1947-го стало ясно, что приближается война, и все ресурсы решено было бросить на закупку и контрабанду оружия. Однако блестящее предприятие не только привело 150 евреев в Землю Израиля и воодушевило тысячи других, но стало образцом для последующих авиаопераций по массовой тайной репатриации евреев из разных уголков мира — от Ирана до Эфиопии — в независимое еврейское государство.
Дальнейшая судьба американских пилотов неизвестна. Может, они погибли в одном из своих дерзких полетов, может, закончили дни в какой-нибудь тюрьме, а может, спокойно дожили до старости в одном из тихих уголков мира.
А Шломо Хилель за свою долгую и бурную жизнь успел принять участие в создании военной промышленности страны, организовал авиарепатриацию более сотни тысяч иракских евреев, побывал послом в пяти африканских государствах, занимал посты спикера Кнессета, министра внутренних дел и внутренней безопасности. В 1992 году он оставил парламентскую деятельность и вышел на пенсию, а в 1998-м за особые заслуги перед обществом и страной был удостоен самой престижной государственной награды — Премии Израиля. Шломо Хилель живет в Раанане, прошлой весной он отпраздновал девяностолетие.
Александр НЕПОМНЯЩИЙ
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
