«Кто напоит меня водою?» Недельная глава Торы «Тецаве»

В 1286 году Маарам из Ротенбурга (1215–1293) был арестован по приказу императора Рудольфа Габсбурга. Бесчисленными поборами император спровоцировал бегство евреев из Германии. Не желая терять источник наживы, он запретил евреям покидать границы страны и обязал Маарама, духовного лидера евреев Германии, собрать новый непосильный налог.
Вскоре Маарам был брошен в тюрьму, а император потребовал за него выкуп в миллион марок. Ближайший ученик Маарама, Рош, взялся собрать баснословную сумму. Однако Маарам запретил себя выкупать, чтобы не поощрять власти к дальнейшему захвату евреев в целях наживы, объяснив, что, согласно закону Талмуда, «не дают за пленного выкуп, превышающий его реальную стоимость». Семь последних лет жизни Маарам провел в заточении, продолжая работать над своими комментариями к Талмуду…
После греха золотого тельца Моисей молил Всевышнего о прощении народа. Всевышний сказал Моисею, что он станет родоначальником нового народа, а все евреи погибнут. В подобной ситуации Ной не молился о спасении поколения потопа. Моисей же проявил готовность к самопожертвованию и обратился к Всевышнему: «Если простишь их грех (хорошо), а если нет, то сотри меня из Твоей Книги» (Шмот, 32:32).
Впрочем, отношение наших мудрецов к этим словам Моисея кажется неоднозначным. Есть мнение, что за эти слова Моисей был наказан, и это является предостережением нам. С другой стороны, существует мнение, что готовность к самопожертвованию Моисея стала источником вдохновения для евреев всех поколений. Эти мнения не противоречат, а лишь дополняют друг друга.
Моисей произнес «сотри меня из Твоей Книги» и был за это наказан: его имя действительно не упоминается в главе «Тецаве», единственной главе с момента описания рождения Моисея в книге Исхода до конца Торы. «Язык — заостренная стрела», — писал пророк Иеремия (9:7). Человек должен с величайшей осторожностью относиться к силе слова. Слово, подобно стреле, может ранить или убить даже на расстоянии. Впрочем, человек должен также не говорить ничего плохого о самом себе. Ведь слова Моисея о том, чтобы имя его было стерто из Книги, частично реализовались. И если Моисей был наказан, несмотря на то что произнес эти слова с любовью к людям, то как велико наказание за слова, произнесенные в гневе и ненависти!
Есть также мнение, что тот факт, что имя Моисея не упоминается в главе «Тецаве», является не наказанием, а величайшей наградой.
«И ты повели евреям…» (Шмот, 20:28). Почему сказано «И ты»? Кто еще? Это Всевышний обращается к Моисею на ты со словами: «Я и ты, мы вместе будем говорить с еврейским народом. И если ты был готов отдать за них жизнь, то Я всегда буду с тобой, а вся Тора будет называться твоим именем».
Почему Тора называется Пятикнижием Моисея, разве это не Тора Всевышнего? «Потому что Моисей был готов отдать за нее жизнь!» — отвечают мудрецы.
Имя человека — на иврите «шем» — указывает на его духовную сущность, уникальное предназначение, его отличие от других людей. Впрочем, имя человека является также духовной завесой, отделяющей его от источника жизни, Всевышнего. Тот факт, что Всевышний обращается к Моисею на ты, не упоминая его имени, указывает на то, что актом самопожертвования Моисей удостоился особой близости, единения со Всевышним, пишет ребе из Гур в книге «Хидушей Харим».
Ребе приводит историю, описанную пророком Самуилом. Рассказывая о сражении с плиштим, пророк перечисляет имена воинов Давида. «Вот имена храбрецов, которые были у Давида…» (Шмуэль, Б 22:8). Почему же тогда не упоминаются имена трех храбрецов, которые принесли царю воду из Бейт-Лехема?
«И захотел Давид (пить), и сказал: кто напоит меня водою из колодца Бейт-Лехема, что у ворот? И пробились трое храбрецов сквозь стан плиштим, и зачерпнули воды из колодца Бейт-Лехема, что у ворот; и понесли, и принесли Давиду, но он не захотел пить ее, а возлил ее Всевышнему. И сказал: сохрани меня Господь, чтоб я сделал это: не кровь ли это людей, рисковавших жизнью своею?» (Шмуэль, Б 22:15–17).
Почему царь Давид отказался пить эту воду? Талмуд в трактате «Баба Кама» (61) приводит слова Давида: «Так учил меня пророк Самуил: каждый, кто проявляет готовность отдать свою жизнь во имя Торы, не произносит слова Закона от его имени».
На первый взгляд, можно подумать, что царь Давид не был доволен действиями трех храбрецов. Ведь он не приказал, рискуя жизнью, принести воду. Они услышали слова царя и, забыв об опасности, решили пойти в Бейт-Лехем. Царь не хотел пить воду и отказывался упомянуть этих людей по имени для того, чтобы мы помнили о святости человеческой жизни и бережно относились не только к жизням других людей, но и к своей собственной.
Однако ребе из Гур объясняет это место по-другому. Давид высоко оценил героический поступок своих солдат, проявивших готовность к самопожертвованию, и потому «не захотел пить (воду), а возлил ее Всевышнему». Он не называл этих людей по имени, потому что они освятили имя Всевышнего, а ведь «каждый, кто проявил готовность отдать жизнь во имя Торы, не произносит слова Закона от его имени», ибо сам он стал частью Торы и ее Закона.