В чем разница между, ученым котом и ученым. Вопросы языкознания

Во первых строках сразу отброшу связь моего подзаголовка с достопамятной статьей вождя народов в «Правде» 1950 года. Вождь, поверив окружению, что он «корифей всех наук», полез тогда в языкознание, чтобы марксистской болтовней про базис и надстройку прикрыть те свои преступные планы, осуществление которых готовилось, но через три года было предотвращено пуримским чудом, убравшим тирана в преисподнюю.
Я же зайду в языкознание только ради прояснения смыслового содержания слова «ученый». Это слово имеет ряд смыслов, в том числе и противоположных. Вот, к примеру, у Пушкина «и днем, и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом», а у Высоцкого «товарищи ученые, доценты с кандидатами». У Пушкина «ученый» — прилагательное, у Высоцкого — существительное, то есть тут разные части речи с противоположным смыслом. В первом случае — кем-то наученные, во втором — наоборот, кого-то способные научить. Путаница получается. В английском ее нет: тот, который научен, — learned, от слова learn (учиться), тот, который способен научить, — scientist, от слова science (наука).
К чему мне этот экскурс в языкознание? А вот к чему: теперь в России ученые коты то ли объявили ученым войну, то ли принялись ученых учить. Да не наукам, в которых коты не смыслят, а правилам жизни «по понятиям», ими, котами, исповедуемым. Почти все коты, которые во власти (партийные лидеры, министры, губернаторы и т. д.), купили себе ученые степени. Прежде, в памятные мне времена в науке было так: покажи, что умеешь, защити диссертацию, тогда получишь должность. В новой России наоборот: получи должность, то есть стань котом, тогда тебе умельцы диссертацию состряпают, и станешь ты ученым.
Вот известный пример. Выпускник Ленинградского университета пошел не в науку, а в КГБ, где за 15 лет работы переучился по соответствующему этой конторе профилю. В 1990-м был приставлен советником к председателю Ленинградского горсовета, через год стал председателем комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга. Эта должность котировалась (от слова «кот»?) довольно высоко и позволяла многое, в том числе и ведение темных дел, расследованных тогда депутатской комиссией, но замятых инстанциями… С 1996-го развернулось его стремительное возвышение, и в самом начале столичной карьеры, когда, как говорится, одна нога — в Санкт-Петербурге, другая — в Кремле…
Извините, читатель, чем пересказывать, лучше я процитирую начало своей статьи «Скандал на высшем уровне», опубликованной в мае 2006 года: «В 1997 году Владимир Путин, будучи то ли заместителем у Павла Бородина, управляющего делами президента РФ, то ли уже заместителем руководителя администрации президента, поехал в Санкт-Петербург защищать кандидатскую диссертацию на тему “Стратегическое планирование воспроизводства минерально-сырьевой базы региона в условиях формирования рыночных отношений”. Теперь, наверно, локти кусает. Действительно, зачем ему это было нужно? Видно, он тогда еще не предвидел случившегося позже стремительного продвижения на такую высоту, где кандидатская степень не возвышает, а только унижает. Посмотрите: Зюганов — доктор исторических наук, Жириновский — доктор философских наук, а президент Путин — не доктор, а только кандидат экономических наук.
Желание остепениться, очевидно, возникло у Владимира Владимировича несколько раньше, когда он был вице-мэром Санкт-Петербурга. Тогда — почему бы нет? Ректору горного института в Санкт-Петербурге затея пришлась по душе — милости просим, с распростертыми объятиями и не извольте беспокоиться. А когда соискатель уже из Кремля к ним снизошел, то тем более. Ему бы тогда притормозить, сказать, мол, ребята, спасибо, но мне это уже ни к чему. Не сказал. Диссертация прошла на ура. С утверждением в ВАКе (Высшая аттестационная комиссия) тоже проблем, конечно, не было».
Скандал с этой горе-диссертацией разразился в 2005 году, когда научные сотрудники Brookings Institute в Вашингтоне заинтересовались взглядами президента Путина на развитие базы энергоресурсов России, и их, естественно, привлекло название его диссертации. Когда они добыли ее копию, то были поражены: они увидели 16 страниц знакомого им текста, совпадающего с текстом книги «Стратегическое планирование и политика», вышедшей в США в 1978-м и в переводе на русский в 1982-м. И ни одной ссылки на источник, значит — воровство, плагиат, за что по правилам ВАКа надлежит лишать ученой степени.
Как раз в то время председатель ВАКа провел конференцию по проблемам аттестации научных кадров. Не подозревая, какая неприятная весть придет из-за океана уже через день после этой конференции, он с горечью отмечал, что «до трети диссертаций в России покупается за деньги, плагиат в научных работах — обычное дело, необходимо ужесточать систему аттестации». «Ужесточать, конечно, надо, — писал я в цитированной выше статье, — да вот незадача: плагиат оказался на недоступно высоком уровне».
По данным на тот год, из 450 депутатов Госдумы 218 были остепененными, причем лишь немногие принесли туда ученые степени «из прошлой жизни», большинство остепенилось на ненаучных должностях. Сейчас, наверно, и побольше, раз такая мода пошла, причем с самого верха, что этот верх, естественно, не украшает и у настоящих ученых вызывает негодование. А где они, эти настоящие, сосредоточены? В институтах Российской академии наук (РАН). Так почему бы президенту-плагиатору и его окружению, подобным образом остепененному, не показать этим умникам, кто в доме хозяин?
Неприязнь остепененных котов-неучей к РАН усугубилась, когда наиболее амбициозные из них захотели стать академиками, но при тайном голосовании были отвергнуты. Ах так, умники? Непослушание? Независимость демонстрируете?
Тень академика Сахарова напугала котов, и порешили они разгромить РАН посредством реформирования, придуманного далекими от науки чиновниками. Насильно объединяют ее с академиями, ей генетически не подходящими, лишают независимости суждений и имущественных прав, ликвидируют неугодные властям институты, все руководство наукой задумали подчинить чиновникам специально создаваемого нового государственного агентства. Вполне понятно, что ученые РАН негодуют и протестуют, выходя на демонстрации: путинский режим может вконец угробить российскую науку. Они протестуют, но, как говаривал последний генсек, «процесс пошел»…
Я давно отошел от науки, но кое-что помню. В советские времена наука организационно делилась на академическую и отраслевую. Я, когда работал в отраслевом НИИ, завидовал коллегам из академических институтов: там было больше свободы в научном поиске и меньше чиновничьего произвола. Затеянная реформа академической российской науки приведет ее к деградации — с низведением в лучшем случае до состояния прежней отраслевой.
Поясню. Отраслевой НИИ подчинялся промышленному министерству, и его чиновники рассматривали сотрудников НИИ как свой резерв для использования на побегушках по текущим делам предприятий. Сотрудники НИИ, однако, предпочитали работу по своим научным темам: это интереснее, важнее по возможному вкладу в науку и в перспективе могло вылиться в диссертацию с карьерным ростом и увеличением зарплаты. Борьба чиновников с научными сотрудниками начиналась с утверждения министерством плана работ НИИ. Они были против многотемности, вычеркивали непонятные им темы, их интересовала только каждодневная рутина. А мы сопротивлялись. На эту ситуацию я тогда откликнулся каламбуром в стенгазете:
Из года в год известно всем,
Что в плане слишком много тем,
Но тем не менее и между тем
Тем не менее, больше тем.
Научные успехи, которые все же нам порой удавались, проходили большей частью украдкой, когда нужные научные темы незаметно для министерских чиновников прятались в составе других и в планы все-таки включались. Теперь и российским ученым предстоит подобная борьба с приставленной к ним бюрократией.
Как с наукой в Америке, я не знаю: прибыл сюда поздно, ознакомиться не пришлось. Думаю, что в основном наука делается в заинтересованных в ней частных корпорациях — там настоящие ученые, частично в университетах. Национальная академия наук США в отличие от РАН исследовательских институтов не имеет, это относительно небольшое консультативное учреждение, члены которого работают на общественных началах.
Но, как узнал недавно, здесь есть еще и околонаучная профессура, сплотившаяся в ассоциации вроде профсоюзов, организованные американскими котами — чиновниками от науки. А чиновники — они и в Африке чиновники, и в науке тоже. Тем более когда они кем-то за плату наняты и политически ангажированы. Таковы псевдонаучные американские левацкие по идеологии организации, призывающие к бойкоту израильских университетов и колледжей.
Какая дикость! Пропалестинская болтовня, приводимая ими в оправдание бойкота, ничтожна и саморазоблачительна. Они не ученые — это очевидно, ибо ученый занимается наукой, а наука, если она подлинная, то единая, она не бывает своей или чужой, буржуазной или пролетарской, как делили ее советские идеологи, арийской или еврейской, как делили науку гитлеровцы. Казалось, что после пережитого в ХХ веке такое уже невозможно. Так неужели нацизм возрождается? И где? В Америке! Нет слов. Только презрение, разоблачение, судебное преследование, поименные списки и ответный бойкот.