Еврейский Мир

Конечно, многие на Западе утверждают, что оружие Израиля носит оборонительный характер, тогда как иранская программа – нет, как исторически, так и морально, как из-за корней Израиля в Холокосте, так и потому, что он вел целый ряд оборонительных войн против своих соседей.

«Израиль никогда не давал никаких оснований сомневаться в его исключительно оборонительном характере»,

— говорит Роберт Сэтлоф, Исполнительный директор Вашингтонского института ближневосточной политики, подводя итоги американской позиции.

«Израиль никогда не размахивал своими возможностями оказывать региональное влияние, запугивая своих противников или угрожая своим соседям».

Что правда, то правда в отношении этих обеих точек зрения. Но история израильской ядерной программы, и то, как Соединенные Штаты пришли к принятию ее, является гораздо более сложным и удивительным, чем вы думаете.

Единственным серьезным фактором, который объясняет, каким образом Израиль добился от мира принятия его ядерной программы, является время. Первая атомная бомба в мире была взорвана США в 1945. В 1970 большинство стран мира подписали договор о ядерном нераспространении, который запрещает каким-либо новым странам разрабатывать ядерное оружие. В этом окне в 25 лет, каждая крупная мировая держава разрабатывала ядерное оружие: Советский союз, Соединенное Королевство, Франция и Китай. Они все были объединены, кроме одной страны: Израиля.

Израильская ядерная программа во многом была обусловлена навязчивым страхом, охватившим основателя государства, премьер-министра Давида Бен-Гуриона. После арабо-израильской войны 1948, в которой новая страна воевала против египетской и иорданской армий, Бен-Гурион пришел к выводу, что Израиль может выжить только в том случае, если он будет иметь массивное военное сдерживание — ядерное оружие.

«То, что сделали Эйнштейн, Оппенгеймер и Теллер, которые все являются евреями, для Соединенных Штатов, может также быть сделано учеными в Израиле для своего собственного народа»,

— писал Бен-Гурион в 1956. Авнер Коэн, выдающийся историк ядерной программы Израиля, писал, что Бен-Гурион

«считал, что Израилю нужно ядерное оружие для страховки, если он больше не сможет конкурировать с арабами в гонке вооружений, и как оружие крайнего случая в чрезвычайной военной ситуации. Ядерное оружие может также убедить арабов принять существование Израиля, что приведет к миру в регионе».

Но Израиль в 1950-х был бедной страной. И он не был, как сегодня, близким политическим и военным союзником Соединенных Штатов. Израиль должен был найти способ идти в ногу с мировыми державами, которые были гораздо богаче и более продвинуты в ядерной гонке. То, как он это делал, требует отдельного и длинного рассказа, как о том, США вначеле противились израильской ядерной программе, и как мир в конце концов принял израильские ядерные боеголовки.

Итак, израильтяне обратились к Франции, которая была самой продвинутой в собственной ядерной программе и в 1957 тайно согласилась помочь создать основанный на плутониуме ядерный объект в небольшом израильском городе Димона. Почему Франция это сделала, история умалчивает. Французская внешняя политика в то время старалась быть независимой от США и была очень надменной по отношению к Соединенным Штатам Америки и Соединенному Королевству. Возможно, это было одним из многих шагов Франции, чтобы восстановить статус великой державы. Годом ранее, Израиль оказал Франция и Соединенному Королевству помощь в развязывании катастрофического вторжения в Египет, которое стало известно как «Суэцкий кризис». Французские лидеры, возможно, чувствовали, что они в долгу перед Израилем. Независимо от причины, Франция и Израиль держали это в тайне от Соединенных Штатов Америки.

Когда разведка США, наконец, обнаружила ядерный объект Израиля в 1960, израильские лидеры настаивали на том, что он был для мирных целей, и что они не были заинтересованы в приобретении ядерного оружия. Они просто лгали, и в течение многих лет сопротивлялись и возражали против посылки ядерных инспекторов, поддержанных США, на объект. (Это может помочь пролить свет на то, почему Соединенные Штаты и Израиль оба так скептически воспринимают иранский реактор, потенциально способный производить плутоний, строящийся в Араке.) В Димоне продолжалась работа.

Постепенно, по мере того, как Соединенные Штаты пришли к пониманию сути программы, администрации Эйзенхауэра, Кеннеди и даже относительно дружественного к Израилю Джонсона – все требовали от Израиля прекратить ядерное развитие. Все они отвечали на израильскую бомбу «Нет».

«США пытались не дать Израилю получить ядерное оружие и запретить Франции предоставлять Израилю технологии и материалы, необходимые, чтобы произвести его», — говорит Сайринсон. «Мы провалились».

Поворотным моментом, как для Израиля, так и для Соединенных Штатов Америки стала война 1967. Вторая масштабная арабо-израильская война длилась всего шесть дней, но этого было достаточно, чтобы убедить израильских лидеров, что, хотя они и выиграли, в следующий раз они могут и проиграть. В последующие 5 дет произошли две важнейшие вещи:

Во-первых, в 1968, Израиль тайно разработал ядерное оружие. Во-вторых, что возможно еще более важно, в сентябре 1969 произошла встреча в Белом доме между президентом Никсоном и премьер-министром Израиля Голдой Меир. Что происходило во время этой встречи, осталось тайной. Однако дотошные записи администрации Никсона показывают, что госсекретарь Генри Киссинджер сказал Никсону в более поздней беседе по поводу встречи с Меир,

«в ходе ваших частных бесед с Голдой Меир вы подчеркнули, что нашей главной задачей было, чтобы Израиль не делал видимого введения ядерного оружия и не осуществлял программы ядерных испытаний».

Встреча между Никсоном и Меир установила то, что с тех пор стало неофициальной политикой Израиля: политикой, в которой страна не делает ничего, чтобы публично признать или продемонстрировать свою программу ядерного оружия, а в обмен на это США принимает ее. Администрация Никсона пришла к выводу, что, хотя ей не нравится программа израильского оружия, она также не готова ее останавливать. Холодная война поляризовала Ближний Восток, регион, где советское влияние росло, и где Израиль вместе с Ираном были скудными американскими союзниками. Если уж они смирились с ядерным оружием, заключил Киссинджер, то они также смогут его создать в подходящее время.

«По существу сделка заключалась в том, чтобы Израиль хранил свое ядерное сдерживание глубоко в подвале, а Вашингтон держал свою критику, запертой в шкафу»,

— пояснил Сэтлоф. Если война 1967 заставила Израиль поспешить к боеголовке, а Соединенные Штаты — к молчаливому признанию программы, то арабо-израильская война 1973 сделала этот механизм более или менее постоянным. Египет и Сирия начали совместное внезапное нападение на Йом Кипур и сделали быстрые успехи — настолько быстрые, что израильские лидеры уже опасались, что будет захвачена вся страна (? –прим. пер.). Они приказали военным подготовить несколько ядерных боеголовок для запуска – именно та самая чрезвычайная мера, которую предвидел Бен-Гурион 20 лет назад. (Изменение: этот инцидент является чьей-то выдумкой. Этого на самом деле никогда не было, а было что Моше Даян хотел приказать произвести ядерный взрыв над пустыней, что продемонстрировать силу, но Кнессет ему запретил это – прим. пер.).

Однако израильские силы с помощью США по приказу Никсона в итоге выиграли войну.

Отчаяние войны 1973 привело к тому, что после того, как Никсон покинул свой пост, его сделка с израильтянами продолжалась. И продолжается. Однако мир в последние 40 лет изменился. Обычное вооружение сил Израиля в настоящее время стало гораздо более мощным, чем у всех его соседей вместе взятых. Во всяком случае, эти соседи заключили мир с Израилем, кроме Сирии, которая воздержалась по политическим соображениям. С точки зрения Израиля, осталась только одна потенциально смертельная военная угроза: ядерный Иран. Но эта программа не произвела боеголовки, а Тегеран в настоящее время стремится достичь соглашения по программе, которого он может никогда не дождаться.

Некоторые ученые начинают спрашивать, не устарела ли старая сделка, если от Израиля требуется публично объявить о своем арсенале ядерного оружия. Коэн, историк, изучающий программу Израиля, утверждает, что политика секретности

«подрывает подлинные израильские интересы, включая необходимость добиться признания и легитимности среди ответственных государств в этой стратегической области».

Для Израиля дилемма заключается в том, что, если Иран когда-либо создаст ядерную боеголовку, Израиль наверняка будет чувствовать себя более безопасным, имея свой собственный потенциал арсенала ядерного сдерживания. Однако по иронии судьбы, ядерный арсенал Израиля может быть одним из факторов, обуславливающих программу Ирана.

«История говорит нам, что позиция Израиля как единственного государства с ядерным оружием в регионе — это аномалия. Или регион имеет несколько ядерных государств, или не имеет вообще»,

— сказал Сайринсон, сотрудник Фонда по нераспространению.

«В определенный момент, для своей собственной безопасности, Израиль будет вынужден вынуть бомбы из подвала и положить их на стол переговоров».

Некоторые ученые предполагают, что мировые державы, включая США, спокойно терпели запасы химического оружия в Египте и Сирии как противовесы для оружия массового уничтожения в Израиле. Уступка, просто достаточно большая, чтобы отвратить их от желания иметь свое собственное ядерное оружие.

В конечном счете, в то время как каждый президент от Никсона до Обамы соглашался с ядерным оружием Израиля, в определенный момент Соединенные Штаты наверняка предпочли видеть на Ближнем Востоке зоны, полностью свободные от оружия массового уничтожения.

«Мы не согласны с Израилем, имеющим ядерное оружие, но политики США признают, что существует не так много, что мы можем сделать с этим в краткосрочной перспективе»,

— сказал Сайринсон.

«Но эти общие усилия второстепенны. Все признают, что Израиль откажется от своего ядерного оружия только в контексте регионального мирного урегулирования, где все государства признают права других государств на существование и договорятся о территориальных границах. Это будет означать урегулирование израильско-палестинских проблем».

Иными словами, Ближний Восток должен перестать быть Ближним Востоком. Может, это случится, но не в ближайшем обозримом будущем.