Деконструируя Обаму

Изнанка «гения»

Статья написана по материалам одноименной книги

Джека Кэшилла

(Jack Cashill, “Decontructing Obama”, Threshold Editions, 2011)

В 1956 году сенатор Джон Кеннеди, готовясь баллотироваться в президенты США, выпустил книгу «Профили мужества». Кеннеди был в значительной мере порождением пропаганды, его истинный облик очень мало походил на сусальный образ, измышленный сервильной прессой и его приближенными, чья репутация и материальное благополучие были неразрывно связаны с именем 35-го президента США. Так, например, причастность Кеннеди к книге, написанной его талантливым литературным лакеем Тедом Соренсеном, свелась к тому, что на обложке было поставлено имя сенатора от Массачусетса. Между тем «Профили мужества», в 1957 году удостоенные Пулитцеровской премии, сыграли важную роль в судьбе Кеннеди, прославившегося в основном амурными похождениями и необоримой ленью во всем, что касалось выполнения его прямых обязанностей. Книга способствовала росту популярности Джона Кеннеди среди интеллигенции, создав ему абсолютно незаслуженную репутацию высоколобого интеллектуала и глубокого мыслителя.

С тех пор так и повелось: любой претендент на должность президента страны должен написать книгу, чтобы представиться избирателям, познакомить их со своей биографией и мировоззрением. Обычно эти книги никто не читает, они служат лишь непременной, но никому не нужной бутафорией президентской кампании, да еще украшением кофейных столиков в светских салонах. За одним очень важным исключением. В политическом проекте под названием «президент Барак Обама» центральное место заняли его мемуары – вышедшая еще в 1995 году книга «Мечты, унаследованные от отца» — и, в гораздо меньшей степени, вторая автобиография – «Дерзость надежды». Избирателям было известно о кандидате Демократической партии лишь то, что сам он счел необходимым поведать urbi et orbi, никаких других источников не было.

То есть источники-то были, но Обама предпринял чрезвычайные усилия к тому, чтобы их закрыть. И все до одного документы, которые могли бы пролить свет на жизнь сенатора от Иллинойса, начиная с самого раннего детства, оказались вне сферы доступности для широкой общественности. А прессу, которая не устает восхвалять себя как бдительного и неподкупного стража истины, почему-то совершенно не интересовало, что скрывает Обама и по какой причине. Журналисты, с легкостью откопавшие тридцатилетней давности привод Джорджа Буша-младшего в полицию за вождение в нетрезвом виде, неутомимо рыскавшие по аляскинской тундре и рывшиеся в мусоре на свалках в поисках малейшего компромата на Сару Пэйлин, в данном случае проявили удивительное отсутствие любознательности: дескать, не хочет говорить о своим прошлом – и не надо! Священная приватность! В итоге американскому народу всучили кота в мешке.

Но значение мемуаров Барака Обамы не исчерпывается тем, что они служат единственным источником сведений о 44-м президенте. Еще важнее то, что они образуют фундамент его репутации как блистательного интеллектуала, талантливого писателя, истинного гения. «Самое выдающееся литературное дарование в Белом доме после Авраама Линкольна!», «Автор самых талантливых мемуаров в истории американского президентства!», – захлебывались газеты. «Прогрессивная» интеллигенция заходилась от восторга и умиления: вот он, исполин мысли, титан пера, спаситель мира, Моисей, которому суждено привести прогрессивную Америку в Землю обетованную!

Даже консервативные интеллектуалы были подхвачены могучим потоком безудержного словоблудия. Писатель Кристофер Бакли, сын одного из самых выдающихся консервативных мыслителей в истории Америки Уильяма Бакли, объявил, что, прочтя «Мечты», он решил голосовать за Обаму – дескать, грех лишать страну талантов такого выдающегося человека. «Невозможно переоценить основополагающую роль этой книги в политической карьере Барака Обамы», – пишет в капитальной биографии Обамы под названием «Мост» ведущий претендент на звание главного придворного льстеца и летописца обамовской администрации Дэвид Ремник. Не будет преувеличением сказать, что литературная репутация Обамы явилась краеугольным камнем его легенды и мифа: не будь ее – не видать бы ему Белого дома как своих ушей (при всей их внушительности). Проблема, однако, в том, что, судя по всему, Барак Обама своих книг не писал.

Джек Кэшилл – известный писатель и публицист, имеющий докторскую степень по литературоведению. На протяжении своей 25-летней карьеры профессионального литератора он преподавал писательское мастерство на всех уровнях до университетcкого включительно, писал в качестве скрытого соавтора («литературного негра») автобиографии ряда знаменитостей, консультировал рекламные фирмы, оценивая стиль нанимаемых ими литсотрудников, и написал ряд книг, в том числе Hoodwinked (что можно вполне адекватно перевести как «С лапшой на ушах») о двух с половиной десятках прогремевших случаев литературного мошенничества.

В июле 2008 года, томясь в ожидании своего рейса, он купил в книжном магазине детройтского аэропорта «Мечты, унаследованные от отца» и погрузился в чтение. Пухлый том объемом 442 страницы (издание в бумажном переплете) поразил его. Маститому литературоведу с первых же страниц стало ясно, что перед ним произведение опытного и даровитого писателя, хотя и очень неровное – наряду с посредственными диалогами книга содержала пространные куски большой силы, дышащие подлинным талантом.

Кэшилл заключил, что автобиография Обамы – в значительной части труд «литературного негра». Ничего необычного в этом нет. Никто не ждет, чтобы звезды, будь то политические, культурные или спортивные, блистали к тому же еще и литературными талантами, а между тем их поклонники жаждут знать как можно больше о своих кумирах, и рынок мемуаров знаменитостей чрезвычайно обширен. Ввиду этого с давних пор существует принятая практика приглашения в «соавторы» к звездам профессиональных литераторов, которые перерабатывают неудобоваримые словоизвержения своих нанимателей в более или менее пристойное чтиво. Поэтому простодушная жалоба баскетбольной звезды Чарльза Баркли «Меня переврали в моих мемуарах!» вызвала лишь снисходительные улыбки. Кэшилла удивило только, что скромный и небогатый штатный сенатор каким-то образом смог позволить себе нанять профессионального писателя такого высокого уровня. Но почему Кэшилл так решил? Почему, вопреки неумеренным восторгам общества, он усомнился в авторстве Обамы, объявившего на каком-то политическом сборище: «Я написал две книги. Кроме шуток, я сам их написал»?

Прежде чем ответить на этот вопрос, несколько слов о генезисе книги. В 2006 году ультралевый журналист и издатель Питер Оснос поведал, что в 1990 году напечатанная в «Нью-Йорк таймс» хвалебная статья о Бараке Обаме, чернокожем президенте студенческого журнала гарвардской школы права, попалась на глаза молодой энергичной даме – литературному агенту Джейн Дистел. Она разыскала Обаму, уговорила его написать заявку на мемуары и представила ее в небольшое издательство Poseidon Press, одно из подразделений гиганта отрасли – компании Simon & Schuster. Издательство приняло заявку и выдало Обаме неслыханный для начинающего автора аванс – 125 000 долларов.

Горя желанием содействовать появлению на свет книги о расовом вопросе в разрезе избирательных прав (так охарактеризовал свой замысел Обама), администрация Чикагского университета предложила ему стипендию с побочными льготами и офис, создав ему все условия для творческой работы. И даже когда выяснилось, что Обама отказался от первоначального замысла и будет писать обычные мемуары, энтузиазм университетского начальства не угас. И вот молодой автор приступил к работе. Но дело подвигалось туго, особенно учитывая, что Обама постоянно отвлекался на другие дела. Пришло и миновало 15 июня, когда по контракту автор должен был сдать рукопись, а воз все не сдвигался с места. Издательство продлило ему срок. В октябре 1992 года Барак женился на Мишель Робинсон. После медового месяца молодожен отправился еще на месяц на всемирно известный курорт на острове Бали: уж там-то ничто не помешает ему всласть предаться творческому труду. Но нет, проект по-прежнему упрямо не желал сдвигаться с мертвой точки.

Друзья Обамы объясняют, почему ему никак не удавалось выполнить условия контракта. «Он должен был прийти к осмыслению ряда событий своей жизни, на примирение с которыми у иных людей уходят годы психотерапии, – поведала биографу Обамы Ремнику ближайшая наперсница президента Валери Джарретт. – Писалось туго, потому что воспоминания его кровоточили, как открытая рана». Красиво сказано, но столь театральное оправдание можно смело отнести на счет богатого воображения и товарищеской лояльности лььстивой приятельницы Обамы. Не потому ли «кровоточила рана», что Обама просто сел не в свои сани?

Терпение издательства подошло к концу, и оно поставило крест на Обаме. Махнуло оно рукой и на аванс: а вдруг Обама истолкует попытку востребовать с него должок как расистскую вылазку? Да и жалко было молодого юриста, сетовавшего на «непосильное бремя студенческого долга» (совокупные заработки Барака и Мишель в то время выражались весьма внушительными шестизначными цифрами). Казалось, Обама удачно ускользнул от необходимости бередить свою «кровоточащую рану».

Но шустрая Джейн Дистел не унывала. Она вышла на Питера Осноса, владельца издательства Times Books (филиала другого гиганта отрасли – Random House), тот переговорил с Обамой, взял с него обещание закончить книгу и выдал ему новый аванс – на сей раз 40 000 долларов. В то время Обама уже работал на полную ставку в компании Davis, Meiner (ведущая чикагская юридическая фирма в сфере гражданских прав), преподавал на полставки в школе права Чикагского университета и неустанно кружился в вихре светских удовольствий. Он также уделял много времени поддержанию своей физической формы и заседал в правлении ряда филантропических организаций. Словом, времени у него совсем не было. И тем не менее рукопись он сдал в срок. Как это ему удалось?

…Талант дается от Бога, и как ни старайся, превратить бесталанного писаку в настоящего мастера практически невозможно – это непреложная истина для любого преподавателя литературного мастерства. Но даже одаренным людям требуются чрезвычайные усилия, огромный, упорный, кропотливый труд для развития своих способностей и оттачивания мастерства. Невропатолог Дэниел Левитин считает, что для того, чтобы стать серьезным специалистом в любой области, нужно затратить не менее 10 000 часов работы. Ту же мысль выразил Маяковский: «Изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды». В своих автобиографиях писатели неизменно пишут о пробуждении в себе тяги к творчеству, о своих первых шагах на литературном поприще, о своих успехах и неудачах, о сильных и слабых сторонах своего дарования, о других писателях, влияние которых они испытали в особенно сильной степени, о своих публикациях и честолюбивых замыслах. Между тем в обамовских «Мечтах» ничего этого нет и в помине. Читателям предлагается принять на веру, что начинающий писатель Обама ни с того ни с сего взял и сотворил литературный шедевр. Но, может быть, Обама из скромности умолчал о своих предыдущих успехах на литературном поприще?

Джек Кэшилл начал рыться в архивах в поисках ранних творений сенатора от Иллинойса. Улов оказался чрезвычайно скудным. В 1988 году журнал Illinois Issues опубликовал эссе Обамы «Зачем нужна мобилизация масс?». Хотя в эссе с таким ленинским названием прослеживается некоторое сходство в тематике и приемах с «Мечтами», в нем нет и следа стилистического изыска, полета воображения и просто таланта, которые столь очевидны в мемуарах. Это чисто школярское сочинение, изобилующее стертыми штампами и избитыми лозунгами. А вскоре после инаугурации Обамы корреспондент веб-сайта Politico Бен Смит откопал еще более раннее произведение Обамы – статью «Преодолеем милитаристскую ментальность», написанную им на последнем курсе Колумбийского университета. Это еще более сырой материал, но и в нем опять же прослеживаются знакомые черты – тот же суконный язык, та же неуклюжая структура предложений, то же пристрастие к штампам, те же многочисленные грамматические ошибки, те же огрехи словоупотребления.

(Если в дополнение к низкому уровню его сочинения учесть, что Обама, по его собственным словам, будучи студентом Колумбийского университета, «учился кое-как», возникает вопрос: каким образом он умудрился попасть в Гарвард с его безумным конкурсом и непомерно высокими требованиями? Да точно так же, как его супруга Мишель, которой ее школьные преподаватели откровенно говорили, что ни по способностям, ни по успеваемости она не может претендовать на поступление в престижный колледж. Тем не менее ее приняли сначала в Принстонский университет, а затем – в гарвардскую школу права, несмотря на то, что дипломная работа в Принстоне будущей первой леди поразила всех, кто дал себе труд с ней ознакомиться, невероятным убожеством языка и мысли. Покойный эрудит и острослов Кристофер Хитченс отпустил ядовитое замечание, что труд Мишель Обамы не только не читабелен, но вряд ли даже может считаться написанным, ибо «состряпан он на каком-то несуществующем языке». (Вот она во всей красе – политика «позитивного действия»!)

Нам предлагают верить, что спустя какие-то два года после убогой статьи (в чеховской России подобные сочинения презрительно называли «гимназическими») в Обаме вдруг проснулся недюжинный писательский талант. Более того, с момента выхода в свет мемуаров до их переиздания в 2004 году Обама не накропал ничего, кроме убогих по стилю и содержанию статеек, время от времени появлявшихся по месту жительства – в районном информационном бюллетене Hyde Park Herald (что-то вроде жэковской стенгазеты). Джек Кэшилл добросовестно перелопатил все эти «произведения», но не нашел в них ни единого предложения, заслуживающего внимания или указывающего на хотя бы отдаленную причастность автора к литературе.

Стиль – это человек, сказал знаменитый французский естествоиспытатель Бюффон, имея в виду, что стиль есть неповторимая особенность человека, отражающая его природные свойства. И действительно, давно замечено, что люди узнаваемы по манере письма. Кто спутает, например, Толстого с Достоевским или Диккенса с Джейн Остин? Именно неповторимые особенности стиля каждого писателя лежат в основе литературной экспертизы в судебных делах о плагиате. Достаточно высокий уровень сходства между двумя произведениями служит весомым свидетельством заимствования одного автора у другого. При этом искусство литературного детектива опирается отнюдь не только на интуицию. Существуют специальные алгоритмы для сравнительного компьютерного анализа сопоставляемых текстов по многочисленным параметрам, определяющим уникальность стиля любого автора, в том числе по словарному составу, излюбленным фразеологическим оборотам и грамматическим конструкциям, особенностям пунктуации, длине слов и предложений, употреблению инверсии и т. п. По оценке специалистов, подобная экспертиза по уровню достоверности соответствует исследованиям на детекторе лжи и позволяет дать вероятностную оценку с очень высокой степенью достоверности.

Джек Кэшилл приводит в качестве примера мемуары Сары Пэйлин «Шагая не в ногу» (Going Rogue). Хотя на обложке книге стоит имя соавтора, которая произвела литературную обработку сырого текста, представленного бывшим губернатором Аляски, каждая строка в книге дышит Сарой Пэйлин, нет ни единого слова, которое прозвучало бы диссонансом, нет ни единого оборота, который она не могла бы употребить. А вот в литературной части мемуаров Обамы титульный автор отсутствует, зато там во всю ширь и во весь рост присутствует некто другой. Компьютерные исследования, самостоятельно проведенные рядом исследователей, заинтересовавшихся теорией Джека Кэшилла, показали чрезвычайно высокую степень сходства между мемуарами Обамы и другой автобиографической книгой.

В начале предвыборной кампании в правой печати замелькало имя Билла Эйрса – знаменитого террориста, сооснователя бомбистской организации «Уэзермены» как одного из наперсников Барака Обамы. Чтобы положить конец разговорам об опасных связях своего питомца, главный политтехнолог Обамы Дэвид Аксельрод в интервью с веб-сайтом Politico объявил, что слухи эти ни на чем не основаны: Обама, дескать, едва знаком с Эйрсом, просто «их дети ходят в одну и ту же школу». Тот факт, что младшему «ребенку» Эйрса было 23 года, когда старшая дочка Обамы пошла в детский сад, как-то прошел мимо внимания бдительных ищеек от четвертого сословия. А когда спустя несколько дней ведущий телеканала АВС Джордж Стефанопулос напомнил Обаме о террористическом прошлом Эйрса и спросил, что его связывает с бомбистом-уэзерменом, кандидат взорвался и дал «наглецу»-интервьюеру гневную отповедь: на каком-де основании он осмеливается марать его доброе имя, намекая на связь с человеком, «который совершал свои предосудительные поступки 40 лет назад, когда мне было восемь лет»? В прессе немедленно началась свистопляска, на Стефанопулоса обрушился шквал критики, его даже обвинили в маккартизме – дежурный поклеп на людей консервативного мировоззрения, но прозвучавший парадоксально в адрес крайне левого демократа, одного из самых радикальных пропагандистов в администрации Клинтона. Этот эпизод ярко продемонстрировал, что пресса не допустит, чтобы Эйрса повесили на шею Обаме.

А жаль. Избирателям не помешало бы знать, что из себя представляет Билл Эйрс – неординарная личность с весьма красочной биографией. Выходец из богатой, но радикальной семьи, он в ранней юности проникся коммунистическими идеями, во второй половине 60-х годов стал активным участником радикального антивоенного движения, но разочаровался в его «беззубости» и основал откровенно террористическую организацию «Уэзермены».

Юным революционерам удалось совершить ряд терактов, но затем их организация была разгромлена, и ее лидерам пришлось уйти в подполье. Билл Эйрс 10 лет скрывался, но когда ему это прискучило, он предал себя в руки правосудия в расчете на ловкость своих адвокатов. И те не подвели: им удалось откопать какие-то мелкие процедурные нарушения со стороны прокуратуры, и дело в отношении их подзащитного было прекращено. Сам Эйрс вспоминал по этому поводу: «Виновен по всем статьям; свободен, как птица; что за чудесная страна – Америка!». Та самая Америка, которую он страстно ненавидит и уничтожению которой он посвятил всю свою жизнь. С тех пор Билл Эйрс продолжает с прежним пылом служить делу революции, но уже на педагогическом поприще, готовя кадры революционных учителей и обучая их, как вливать марксистскую отраву в мозги их юных подопечных.

Чтобы поближе познакомиться с этим персонажем, Джек Кэшилл купил автобиографию Эйрса под названием «В бегах» (Fugitive Days). В августе 2001 года журнал «Чикаго» начал кампанию по раскручиванию книги Билла Эйрса – к тому времени светского льва и властителя дум «прогрессивного» чикагского общества. Статья «Никаких сожалений» была проиллюстрирована красочным снимком автора книги, топчущего американский флаг. А затем к восторженному хору присоединилась сама законодательница левых мод – газета «Нью-Йорк таймс». В интервью с ее корреспондентом Динишей Смит автор сообщил, что не испытывает никаких сожалений по поводу своего террористического прошлого.

Наоборот, «еще мало бомбили», – с вызовом заключил нераскаявшийся террорист. Нет сомнений, что при нормальных обстоятельствах это интервью сделало бы Эйрса героем дня и вывело бы его автобиографию в список бестселлеров. Однако обстоятельства не благоприятствовали ему. Интервью было напечатано в номере от 11 сентября – в тот день, когда идейные союзники «уэзермена» протаранили небоскребы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Пришлось поклонникам радикализма прикусить язык, Билл Эйрс вынужден был вновь уйти в подполье, на сей раз литературное.

Джек Кэшилл удостоверился в том, что «В бегах» – великолепно написанная книга, местами настолько зрелая и мастерски сделанная, что он даже решил: тут наверняка не обошлось без участия «литературного негра» высшей квалификации. Но чем дальше Кэшилл углублялся в автобиографию «уэзермена», тем все явственнее проступало ее сходство с книгой, которая принесла славу Бараку Обаме. Кэшилл даже грешным делом решил, что у Обамы и Эйрса один и тот же скрытый соавтор. Однако оказалось, что Билл Эйрс – опытный писатель с именем, на счету которого три собственных беллетристических произведения плюс полдюжины книг, в которых он выступал в качестве соавтора или редактора. Все они были настолько схожи по стилю, словарю и тональности, что не могло быть никаких сомнений: они написаны одним и тем же человеком, и что версия о том, будто он пользовался услугами «литературного негра», лишена оснований. Но как тогда объяснить удивительные параллели между автобиографиями бывшего террориста и кандидата в президенты? У литературного «следопыта» зародилось подозрение, что соавтора Барака Обамы звали… Билл Эйрс.

Кэшилл изложил свои подозрения, проиллюстрированные многочисленными примерами, в серии статей на популярных консервативных веб-сайтах. И вскоре ему со всех сторон посыпались послания от читателей, тоже подметивших параллели между обеими книгами. Их были сотни. Вот, к примеру, частичные результаты одного из сравнительных компьютерных исследований мемуаров Обамы и Билла Эйрса. В одной книге среднее количество слов в предложении составляло 17,62, в другой – 17,61; среднее количество слогов в предложении – 26,48 и 26,27; среднее количество слогов в слове – 1,44 и 1,47. В то же время диалоговые куски не дали никакой корреляции, из чего можно было сделать вывод, что «соавтор» Обамы оставил их в первозданном виде. Один литературный «следопыт» насчитал 759 совпадений между книгами Обамы и Эйрса. Кэшилл намеренно пристрастно подошел к анализу этих совпадений, отметая все, что даже с большой натяжкой можно было отнести на счет случайности. Но 180 из них он счел «неопровержимыми». Для контроля Джек Кэшилл сравнил свою собственную книгу «Удар ниже пояса» с книгой Эйрса в разделах, посвященных расовому вопросу, и нашел лишь 6 примеров несомненного и еще 10 возможного сходства. И это при том, что оба автора писали фактически на одном и том же материале.

Вся референтная база мемуаров Обамы восходит к 60-м годам, к антивоенному движению и к Вьетнамской войне, что понятно и логично для «шестидесятника» Билла Эйрса, но совершенно неестественно для Обамы, справедливо указавшего, что в ту пору ему было 8 лет. Ну кому в 90-х годах пришло бы в голову выдвигать на роль светлого идеала Хо Ши Мина, портреты которого носили на провьетнамских демонстрациях сверстники Билла Эйрса из числа «прогрессивной» американской молодежи?! Словарь, система образов, гомеровские аллюзии, пристрастие к морским метафорам и терминам (Эйрс в молодости полтора года плавал на кораблях торгового флота), даже ошибки (самый верный признак заимствования), плюс целые куски из книг Эйрса и эпизоды из его жизни – все, буквально все выдает в авторе приписываемой Обаме книги совершенно другого человека.

Например, в «Мечтах» нет ни слова о романах Обамы в течение 13 лет до его брака с Мишель Робинсон (что само по себе странно для молодого человека в том возрасте, когда зов гормонов настолько властен, что нередко заглушает все остальное в жизни). Упоминается лишь об одном увлечении – не названной по имени белой девушке с пышными каштановыми волосами и зелеными искорками в глазах, отпрыске богатой патрицианской семьи, владевшей поместьем в фешенебельном районе штата Нью-Йорк. Достаточно почитать «В бегах», как сразу же становится ясно, что таинственная «обже» Обамы списана до последней детали с возлюбленной Билла Эйрса Дайэны Аутон, которой он был буквально одержим всю жизнь. Она и два других «уэзермена» погибли в 1970 году при взрыве начиненной гвоздями бомбы, которую они мастерили (кстати, по чертежам Эйрса).

Но, может быть, все было наоборот? Может быть, это как раз Билл Эйрс бесстыдно крал у Обамы, а тот по доброте душевной сделал вид, что ничего не замечает? Ведь мемуары Эйрса появились спустя 6 лет после обамовских. Такое предположение выдвинул один из защитников президента. Но он не удосужился прочесть статьи Кэшилла, который установил, что некоторые из параллелей впервые появились в книге Эйрса «Учить», напечатанной еще в 1993 году, и были воспроизведены автором в более позднем произведении – обычная практика в писательском деле.

И вот наступила кульминация кампании Джека Кэшилла. В сентябре 2009 года под гром литавр в свет вышла очередная книга известного литератора Кристофера Андерсена, специализирующегося на биографиях знаменитостей. Его 14-я книга была посвящена новой королевской чете Америки. Она называлась «Барак и Мишель: портрет американского брака». Газета USA Today охарактеризовала это произведение как «восторженный портрет стабильного, как скала, брака». И верно, книга написана с откровенно либеральных позиций и проникнута нескрываемой симпатией к первой чете Америки. И тем не менее в ней была заложена бомба потенциально огромной разрушительной силы: Кристофер Андерсен установил, что книгу Барака Обамы написал в основном… Билл Эйрс. Вот как это произошло: в какой-то момент, пишет Андерсен, Обама впал в полную прострацию, работа над книгой не клеилась, он «безнадежно завяз». Тогда «по совету Мишель» он «обратился за помощью к своему другу и соседу Биллу Эйрсу», известному как «писатель с прочной репутацией». Друг и сосед согласился помочь, Барак «оттащил к нему магнитофонные записи своих собеседований с родственниками, неоконченную рукопись и целый ворох черновиков», и в урочный срок рукопись была готова.

И это отнюдь не голословное утверждение: биограф ссылается на источники из близкого окружения Обамы. При этом следует учесть, что Андерсен известен своими стойко левыми взглядами и что ему не было никакого резона отталкивать основной контингент своих читателей – женщин либерального толка, среди которых Обама пользуется особой популярностью. Но при всех своих «прогрессивных» убеждениях Андерсен известен как добросовестный биограф, который дорожит своей репутацией. Плюс к тому же он не смог совладать с искушением поразить мир действительно сенсационным открытием. Профессиональная честность взяла верх над политическими пристрастиями.

***

В октябре 2006 года в свет вышла вторая книга будущего президента – «самого выдающегося литературного дарования в Белом доме после Авраама Линкольна». Книга, называвшаяся «Дерзость надежды», была встречена довольно прохладно даже в среде самых горячих почитателей 44-го президента. И немудрено: рецензент «Нью-Йорк таймс» Митико Какутани отметила, что «Дерзость надежды» – это не столько литература, сколько «политический документ. А отдельные пассажи читаются просто как выдержки из речи на предвыборном митинге». Вторая книга Обамы ничем не напоминала мемуары, которые принесли ему славу. «Дерзость надежды» – это грамотная, крепко сколоченная книга, но в ней нет и следа литературного таланта и вдохновения, которые привели в такое восхищение поклонников Обамы. Если «Мечты» – работа истинного художника, то «Дерзость» писал всего лишь мастеровитый ремесленник.

В истории литературы мне известен только один случай, когда писатель в корне переменился, словно заново родился и стал писать совершенно другим стилем. Замечательный французский писатель Ромен Гари (1914-1980) был удостоен Гонкуровской премии, что особенно примечательно, учитывая что Романа Кацева (так его звали в действительности) мать привезла во Францию из Вильнюса лишь в 14-летнем возрасте, т.е. французский был ему не родным, а эта престижная литературная премия присуждается в первую очередь за изящество языка и стиля. Прошло 20 лет, и Гари, полностью переродившись как писатель, под псевдонимом Эмиль Ажар завоевал вторую Гонкуровскую премию (он раскрыл тайну этого псевдонима лишь в своей последней книге, изданной посмертно после того, как он застрелился). Но то был беспримерный случай, исключение, которое лишь подтверждает правило. А между «Мечтами, унаследованными мной от отца» и «Дерзостью надежды» нет ничего общего. Не могло быть никаких сомнений, что они написаны разными авторами.

Так кто же автор второй книги? Не сам ли Обама? Но если так, тогда возникает вопрос, как сенатор от Иллинойса ухитрился написать солидный том (431 страница) за какие-то полтора года. Ведь это тот же самый автор, который никак не мог разродиться мемуарами на протяжении трех лет, к тому же гораздо менее насыщенных. Более того, на самом деле это были не полтора года, «он все тянул и тянул», – признает Дэвид Ремник. Еще бы ему не тянуть! Джек Кэшилл указывает, что расписание Обамы практически не оставляло ему времени для литературного творчества. Молодой сенатор обычно приезжал в Вашингтон в понедельник вечером, а в четверг вечером отбывал домой в Чикаго. Он с фанатичным рвением ежедневно проливал пот в спортзале, регулярно обедал и ужинал с друзьями, а остальное время заполнял, его собственными словами, «работой в комитетах, участием в голосованиях, рабочими завтраками с коллегами, речами в Сенате, выступлениями перед другими аудиториями, вечерними встречами с донорами в целях сбора политических пожертвований, беседами по телефону, ведением корреспонденции, работой над законопроектами, сочинением газетных статей, присутствием на брифингах с референтами, встречами с избирателями и посещением бесконечной череды совещаний». (Обама мог бы добавить, что он немало времени сверх того проводил у телевизора, наслаждаясь скабрезными драмами и спортивными передачами.)

В течение только первого года сенатор Обама провел по уикендам 89 встреч с избирателями в своем штате. Он также совершил несколько поездок за границу – в Россию, страны Восточной Европы, Израиль и Ирак. Лелея честолюбивые планы, он помимо этого неустанно колесил по стране, собирая пожертвования для своих коллег, чтобы обязать их и заручиться их поддержкой на будущее. Наконец, будучи в Чикаго, он старался проводить каждую свободную минуту с женой и детьми. Так когда же он находил время писать? Корреспондент журнала «Тайм» Джей Ньютон-Смолл за два месяца до президентских выборов, восторженно сюсюкая, поведал: «Лучше всего ему писалось поздно вечером… Вот так, работая от руки, он написал свои книги… уложив Мишель и обоих дочерей, засиживаясь допоздна в ночной тиши».

Какая умилительная картина… Несколько портит ее тот факт, что «Мечты» были написаны за три года до рождения одной из двух дочерей (младшей). Непонятно также, каким образом Обама ухитрялся, будучи в Вашингтоне, укладывать спать жену и детей, находившихся в Чикаго. В довершение всего – уже просто невероятное утверждение, будто таким манером Обама «писал почти по главе в неделю». Ума не приложу, как мог Ремник, профессиональный писатель, поверить такой чепухе. Каждая глава в «Дерзости» – это приблизительно полсотни страниц; такие ударные темпы – голубая мечта писателя, не выходящая за пределы чистой фантазии.

Но если и на сей раз за Обаму писал кто-то другой, то кто? По мнению Джека Кэшилла, наиболее вероятный кандидат – главный обамовский спичрайтер Джон Фавро. Обама познакомился с ним на номинационном съезде Демократической партии 2004 года, где 23-летний вундеркинд, ничуть не смущаясь, давал будущему сенатору советы по поводу композиции его выступления и произвел на него неизгладимое впечатление. Став сенатором, Обама взял Джона Фавро в спичрайтеры, в каковом качестве он пребывал до конца первого срока прпавления своего патрона. О его авторстве свидетельствует, в частности, поразительная перекличка «Дерзости надежды» с принадлежащими перу Джона Фавро речами сенатора Обамы: та же тональность, тот же стиль, тот же язык. Интуиция не подвела Митико Какутани, посетовавшей на то, что вторая книга Обамы местами читается как политическое выступление, – Джек Кэшилл насчитал в книге 38 пространных дословных цитат из его речей.

Характерный эпизод: После того, как Барак Обама был триумфально избран сенатором, в издательских кругах вспыхнул интерес к переизданию его книги. Быстро сориентировавшись, Обама порвал со своим агентом Джейн Дистел и в дальнейшем нанимал для ведения деловых переговоров юриста с почасовой оплатой. Ловкий ход, свидетельствующий о несомненной деловой хватке президента, но также и о его неразборчивости в средствах и элементарной непорядочности. Если учесть, что на сегодняшний день «Мечты» принесли Обаме около 10 миллионов долларов и что обычная ставка гонорара литературного агента составляет 15%, несложно подсчитать, что Обама вынул из кармана Джейн Дистел полтора миллиона. Плюс еще 300 000 из двухмиллионного аванса, который теперь уже знаменитый Обама получил под вторую книгу. Пламенный социалист, призывающий соотечественников «делиться достоянием во имя социальной справедливости», на себя этот похвальный принцип, как видно, не распространяет.

***

Итак, все указывает на то, что Обама не писал своих книг и что мемуары, составившие ему репутацию и фактически проложившие ему путь в Белый Дом, в существенной части написал за него нераскаявшийся террорист, крайне левый радикал Билл Эйрс. Таким образом, шило вылезло из мешка. Впрочем, вылезло ли? Расхожая мудрость американской политики, облеченная в форму загадки, вопрошает: если в лесу рухнуло дерево, но никто не слышал грохота от его падения, можно ли считать, что произошел шум? На книгу Андерсена было помещено в печати 80 рецензий, и ни в одной из них ни словом не был упомянут единственный дотоле неизвестный и подлинно сенсационный факт из биографии 44-президента США. Прогрессивные перья стеной встали вокруг Барака Обамы, устроив заговор молчания вокруг откровения Кристофера Андерсена и открытия Джека Кэшилла. Ответ на загадку получен: шума в лесу не произошло.

***

Вместо послесловия: Если и нужно было окончательное доказательство правоты Джека Кэшилла, его представил…сам Билл Эйрс. В рекламной рецензии на его новую книгу «Враг народа» (Public Enemy), помещенной на веб-сайте Amazon.com, издательство Beacon Press объявило, что Эйрс признался: он и есть истинный автор прославленных мемуаров президента Обамы. Аналогичные утвтерждения появились также в ряде других рекламных объявлений, в частности, выставленных в книжном магазине Red Emma’s в Балтиморе. Билл Эйрс и раньше несколько раз признавался в своем авторстве книги президента, но в устном виде, что давало возможность апологетам президента отмахиваться от утверждений террориста – он, мол, «шутит». Но теперь Билл Эйрс дал добро на появление его признания в печати – это уже не вырубишь топором. Видно, не выдержало авторское самолюбие. Да к тому же неплохая реклама его новой книжки.