Продолжение. Начало в №1083
Присоединиться к партизанам будет нелегко. Если скрываться в Прессбурге было опасно, еще более рискованно было пытаться его покинуть. Чтобы прятаться в городе, нужно было любой ценой избегать нацистов. Чтобы покинуть город, нужно было вручать им в руки свою судьбу на многочисленных пропускных пунктах. Невозможно было просто сесть на поезд и уехать. Билет на поезд можно было купить, только если у тебя был выездной пропуск. Это правило относилось ко всем: чтобы выехать за пределы города, требовалось разрешение с печатью, и только гестапо выдавало такие разрешения. Каждая выездная дорога охранялась, и чтобы проехать через пропускной пункт, нужно было предъявить бумаги — выездные пропуска или ордера. Если разрешения на выезд не было, тебя отводили обратно на пункт гестапо для допроса. В моем случае, когда у гестапо имелась моя фотография и я находился в розыске, меня бы моментально опознали, не задавая вопросов.
К счастью, у меня уже был разработан план, как исчезнуть из города и попасть к партизанам. Одним из ключевых элементов плана было найти партизанский отряд, к которому можно было примкнуть. Благодаря усилиям предыдущих месяцев мне удалось выйти на людей, которые участвовали в подпольном сопротивлении в Прессбурге и могли связать меня с партизанами. Как только мои намерения стали известны подполью, не прошло и нескольких дней, как мне вручили записку, которая служила моим принятием в партизаны. В записке говорилось, чтобы я отправлялся в городок Светкризентероним, а оттуда перешел через реку Хрон в небольшую деревеньку под названием Дорноздена. В деревне со мной свяжутся.
Другим немаловажным элементом плана было найти безопасный способ передвижения. Чтобы попасть к партизанам, мне нужно было выбраться в горы. Поэтому я заблаговременно, пока еще мог пользоваться услугами смотрителя гестаповского здания, раздобыл ордер и выездной пропуск с печатью гестапо.
Никогда бы я не сбежал из города и не смог бы купить билет на поезд без этих документов. Разрешение на выезд давало мне возможность покинуть город, но не позволяло подобраться к границе, где пропускные пункты отделяли подконтрольную немцам территорию. Никого не пропускали на этих пунктах без особых ордеров. Так как мой ордер был выдан гестапо, никто бы не осмелился в нем усомниться. Мой ордер конкретно указывал мне отправляться в Светкризентероним — город рядом с территорией, находившейся, как было известно, в руках партизан.
К этому времени словацкая армия, которая ранее присоединилась к мятежу, была разбита, и большинство солдат были схвачены нацистами. Некоторым удалось бежать в горы, и там они примкнули к партизанам. Уцелевшее ядро партизан продолжало удерживать горы и сражаться с нацистами. В основном это была война за выживание, но зачастую доходили слухи о серьезном уроне, нанесенном немцам внезапными действиями партизан. Меня пронизывала гордость от того, что в свои молодые годы я стану партизаном, буду стоять плечом к плечу с настоящими солдатами, чтобы защищать себя и свой народ от немцев. Меня приводила в радостное возбуждение мысль о том, что я смогу давать отпор, смогу убивать врагов и содействовать подавлению нацистского чудовища. Образы бесстрашия и героизма заполнили мое наивное воображение. Мне не терпелось попасть к партизанам и начать новую жизнь — жизнь бойца. Но, несмотря на все, что я видел и пережил, я был еще очень молод, и мне предстояло еще многое узнать о жизни и о войне.
По мере того, как подходило время отправляться в путь, мне становилось все больше не по себе. Я понимал, что моя жизнь в качестве партизана будет ежесекундно подвергаться смертельной опасности. В любое мгновение резкий приказ или протянутая рука могут положить конец моей свободе, а непредсказуемая пуля — оборвать мою жизнь.
Приближаясь к перрону железнодорожной станции, где должны были бы находиться сотни гражданских лиц, я видел только людей в военной форме. В основном это были солдаты в обычной армейской форме вперемежку с другими — в форме с ненавистными знаками СС. У каждого солдата за спиной был рюкзак, а на плече висело то или иное оружие. Военные крутились вокруг в ожидании транспорта в какую-либо из точек военных действий. Оказавшись на перроне, я увидел, что некоторые солдаты стоят на страже на расстоянии трех-четырех метров друг от друга, с оружием наготове. Большинство часовых были из войск СС. Проходя мимо солдат, я ощущал присутствие самых ненавистных среди них — гестаповцев. Невозможно — да и это будет сущей ложью — назвать их людьми. Они были хищниками, которых можно было распознать в толпе по движениям и по цепкому взгляду. Когда я проходил мимо агента гестапо, его взгляд следовал за мной, отмечая каждую деталь в поисках повода убить меня. Это было больше, чем просто ненависть. Этот взгляд выражал острое желание уничтожить меня. Я знал, что заметь он хоть одну вызывающую подозрение деталь, он налетит на меня, как голодный кот на раненую пташку.
Преследуемый всеми этими ужасными видениями, я прошел до конца перрона сквозь толпу этих солдат к билетной кассе. Одна оплошность — и я погиб. Собрав в кулак всю свою волю, чтобы не поддаться панике, я протянул в окошко свой выездной пропуск и попросил билет до Светкризентеронима. Я старался казаться спокойным, хотя от нервного напряжения у меня ужасно тряслись колени. Я ожидал, что билетер позовет гестапо, и был готов бежать, хотя не представлял, куда бы мог сбежать один еврейский мальчик, окруженный сотнями вооруженных нацистов.
К моему изумлению и облегчению, билетер взглянул на мой пропуск, выдал мне билет и потребовал плату. Протянув деньги, я спросил, когда отправляется следующий поезд. Мне нужно было подождать всего десять минут, но мне они показались часами. Необходимо было ждать, не вызывая подозрений и не провоцируя охранников СС и гестаповцев. Не прошло и минуты, как передо мной возник гестаповец, требуя документы. Я был уверен, что он слышит стук моего сердца — так громко оно колотилось. Потребовалось все мое мужество и самообладание, чтобы спокойно оставаться на месте и предъявить свой пропуск, словно бояться мне было нечего. Этот миг было настоящим кошмаром; сверхъестественным усилием воли я застыл во внешне хладнокровной позе, тогда как каждый мой нерв и каждый мускул призывали бежать. Казалось, это тянулось вечность, хотя наверняка заняло всего несколько секунд, чтобы внимательно прочесть мой выездной ордер. Он поднял глаза — знакомые мне глаза ангела смерти, и его правая рука потянулась вверх, отдавая мне салют с преувеличенным уважением. Он вручил мне документы, и, указывая в сторону нужного мне поезда, пожелал хорошего дня.
По пути к поезду меня остановил другой офицер гестапо, и история повторилась. Нацисты отдавали мне честь. Каждая дверь поезда охранялась гестапо. При посадке меня снова остановили, и опять мои бумаги были возвращены с уважительным салютом. Хотя мне воздавали такие почести, я не смог побороть в себе ужас и посмотреть в глаза гестаповскому агенту, когда он изучал мои документы.
Перевод Элины РОХКИНД
Продолжение следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
