Продолжение. Начало в №1083
Хотя у меня были новые документы, проблемы мои не закончились. Гестапо издало новый указ, требующий, чтобы все удостоверения личности подтверждались каждые две недели. Для выполнения этого указа каждый должен был лично явиться перед офицером гестапо, чтобы поставить печать на документы. Без этой печати бумаги были недействительны, и если тебя останавливали с неподтвержденными документами, то отводили на допрос. Скрывавшимся евреям, у которых были фальшивые документы, нужна была эта печать гестапо. Если бы их задержали для допроса, их судьба была бы предрешена.
Я узнал, что начальник техобслуживания муниципального здания, где гестапо проводило процедуру подтверждения документов, утверждал, что может заполучить доступ к кабинетам гестапо ночью и достать их официальную печать. За плату он согласился ставить печати на все документы, которые я ему приносил. Каждую вторую неделю мои семьи приносили мне свои документы, и я передавал их моему человеку для подтверждения. Он также снабжал меня любыми другими документами, которые нам были нужны, например, разрешениями на поездку. Какое-то время я работал с этим человеком. К счастью, я понял, что это становится слишком опасным, и прервал контакт.
Через несколько дней гестапо схватило группу людей, которые за деньги снабжали официальными печатям и пропусками. Начальник техобслуживания был одним из них, и если бы я вовремя не прервал контакт, то был бы в их числе. К несчастью, эта облава вывела нацистов на некоторых людей, получавших через меня деньги. Гестапо удалось заставить их признаться, что они получали деньги от меня. Они также вытянули из них описание моей внешности. Гестапо заключило, что я не только помогал укрываться евреям, но и работал на Сопротивление. В результате они сделали мою поимку делом особой важности. Мне крупно повезло, что никто не знал, где я живу, и не мог указать гестаповцам, где меня искать.
Несколько недель спустя, посреди холодной и мрачной ночи, когда я лежал в полусне, меня заставил вздрогнуть неожиданный звук. Я мгновенно очнулся, пытаясь определить, что же разбудило меня. Я снова услышал звук, который, похоже, исходил с первого этажа. Я вскочил с кровати и побежал к окну. Натягивая пальто и перчатки, я прислушался. Хозяйка говорила с кем-то, и в голосе ее чувствовался ужас. Я также понял, что звук был стуком во входную дверь. В середине ночи в двери частных домов стучали только нацистские солдаты и гестаповцы.
Не колеблясь, я выбрался из окна, крепко обхватил водосточную трубу и спустился на землю. Думаю, что я не издал ни звука. Я бесшумно пробежал через двор и задние ворота в переулок. Как я и планировал, через лабиринт переулков я выбрался на другую улицу. Я поблагодарил Б-га за то, что вновь избежал их зловещей хватки. Насколько я понимаю, в это время гестаповцы все еще убеждали хозяйку отрыть дверь. Меня радовала мысль, что когда они наконец войдут в мою комнату, то найдут лишь кое-какую нееврейскую одежду.
Подмога найдена: Его милости продолжаются
На следующий день я бродил по городу с чувством, что вокруг моей шеи затягивается петля. За последние две недели мое положение стало существенно более опасным. Стало ясно, что гестапо специально охотится за мной. Также ясно было и то, что мне нужно уехать из Прессбурга. Я знал, однако, что попытка покинуть город для многих евреев заканчивалась трагично.
Меня также очень беспокоила безопасность семей, которым я каждую неделю доставлял деньги на арендную плату. Если я покину город и они не получат свою обычную сумму, их выселят. Я мог не сомневаться, что в течение недели сотни людей будут схвачены, подвергнуты пыткам и убиты.
Сначала я не знал, как мне поступить. Я чувствовал, что, если я буду продолжать ходить по улицам, рано или поздно меня схватят. Надо было найти человека, который бы согласился сменить меня в этом деле, и найти его нужно было быстро. Я знал, что в реальности выбора у меня нет. Я буду продолжать действовать, чтобы сберечь эти семьи. Я понимал, что смогу помогать этим людям только на протяжении короткого времени — вскоре меня схватит гестапо.
Мне необходимо было найти какого-то еврея, который, находясь в контакте с ребом Шломо Стерном, — добродетельным человеком, предоставлявшем деньги, — смог бы эти деньги распределять. Как я мог рассчитывать найти благонадежного человека, готового рисковать всем и способного держать в голове, не записывая, детали всего предприятия? Где мне было найти человека, детально знающего город, который бы годами использовал это знание, чтобы водить нацистов за нос? Чем больше я обдумывал сложившееся положение, тем безнадежной казалась мне судьба моих семей.
Сейчас меня удивляет, как я мог тогда отчаиваться. Всевышний по своей милости многократно выручал меня из совершенно безвыходных ситуаций. И вновь перед лицом этой, казалось бы, неминуемой трагедии, я стал свидетелем Его спасающей руки.
Я шел по улице, погруженный в эти мысли, когда передо мной внезапно появился посланник Небес. Это видение было представлено в образе молодого человека — дорогого друга по имени Шломо бен Мордехай Ха-Леви Гринвальд. Он стоял у входной двери одного дома, мимо которого я проходил. Я пристально посмотрел на него, желая удостовериться, что это на самом деле мой друг. Он был бледен, как мертвец, и дрожал от холода — казалось, в любой момент он может умереть.
Как всегда, моей первой реакцией было проявить осторожность. Прежде чем признать его, я тщательно огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что за нами не следят и не наблюдают. Я выждал минут пять, проверяя, что никто не околачивается поблизости. За это время мой друг ни разу не пошевелился. Удостоверившись, что за мной не следят, я подошел к нему. Я стоял перед ним, но он не подавал знака, что узнает меня, и даже почти не моргал. Я не знал, как расценить отсутствие его реакции. Когда я шепотом назвал свое имя, он посмотрел на меня с выражением полнейшего удивления на лице. И тут я осознал, что моя маскировка была настолько хороша, что у него не было ни малейшего понятия, кто я. Когда он понял, что я ему говорю, озадаченное выражение лица сменилось необычайно счастливой улыбкой. Он протянул ко мне руки и молча обнял. Достаточно сказать, что мы оба были вне себя от радости, найдя в живых друга детства. Но, несмотря на нашу радость, мы оба понимали, что продолжать нашу встречу на людях было слишком опасно. Я предложил ему следовать за мной на благоразумном расстоянии в безопасный переулок.
Укрывшись в переулке, мы взахлеб делились подробностями своей жизни. Я спросил, почему он на морозе стоял снаружи в дверях. Стуча зубами от холода, он поведал удивительную историю о том, как борется с любопытством своего хозяина. У Шломо тоже были приемлемые нееврейские документы, позволившие ему снять комнату у нееврея. Но хозяин спросил его, работает ли он. «Конечно», — ответил Шломо, не вдаваясь в подробности. Чтобы поддерживать эту иллюзию, каждое утро Шломо выходил из дому, как будто на работу, и возвращался с работы ранним вечером. В течение дня он переходил от одного жилого дома к другому, стоя полчаса на лестнице одного, затем полчаса у подъезда другого. Таким образом он проводил целый день. К вечеру, закончив «дневной труд», он возвращался в тепло и покой своей квартиры.
Перевод Элины РОХКИНД
Продолжение следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
