Продолжение. Начало в №1083
На следующее утро, когда я шел по улице Прессбурга, пытаясь разрешить эти проблемы, мое внимание привлекла женщина лет под шестьдесят, которая мне кого-то очень напоминала. Я наблюдал за ней несколько минут, пока не понял, что это Хелена — полячка, которая работала горничной в доме реба Шломо. Хелена была очень предана ребу Шломо. Под заурядной внешностью скрывалась активная противница фашизма, помогавшая ребу Шломо в его подпольной работе по спасению максимально возможного числа евреев. Неоднократно она помогала в качестве связной, передавая информацию и средства от одного лица другому. Хелена могла беспрепятственно передвигаться по городу, так как выглядела обычной горожанкой-нееврейкой, коей она и являлась. Так как она тоже спаслась, моей первой мыслью было, что, возможно, Хелена может передать от меня сообщение ребу Шломо.
Я наблюдал за ней минут пять, чтобы удостовериться, что за ней никто не следит. Я приблизился к Хелене и попросил последовать за мной в соседний переулок. Я надеялся, что она вспомнит меня и поверит мне. Должно быть, она поняла, что, будь я тем, кто выдавал евреев гестапо, они бы схватили ее без лишних слов. В переулке мы, переполненные эмоциями, обменялись приветствиями, словно встретившиеся члены семьи, которых миновал ангел смерти.
Хелена была преисполнена радости при виде меня, целого и невредимого. Для меня же она словно была послана свыше. Я объяснил ей ситуацию: есть две скрывающиеся еврейские семьи, которые нуждаются в деньгах, чтобы платить своим хозяевам-неевреям, которые угрожают им немедленным выселением. Я попросил ее передать ребу Шломо, что я готов быть тем, кто устраивает встречи, но нужен был тот, кто предоставлял бы деньги. Может ли он послать деньги, чтобы покрыть нужды этих бедных евреев, которых я встретил? Хелена ответила, что это будет непростой задачей, но она сделает все от нее зависящее. Она согласилась встретиться со мной на следующий день.
Следующим утром Хелена явилась на место встречи точно в назначенное время. Вручая мне конверт, она сказала, что реб Шломо послал деньги, о которых я просил. Затем она сказала, что он дал ей указание установить со мной процедуру, с помощью которой мы могли бы регулярно встречаться, чтобы передавать деньги моим семьям.
Моему счастью не было предела. Мои две семьи будут пока в безопасности, а я что-то активно делал, давал отпор, срывая планы нацистов. Это давало мне чудесное чувство удовлетворения.
Деньги были доставлены обеим семьям, и оба человека осыпали меня благодарностями. Они ощутили огромное облегчение. Поблагодарив меня и договорившись о следующей встрече, они попросили обсудить другое дело. Каждый из них был знаком с другой семьей в таком же бедственном положении. Эти семьи совершили ошибку, отдав хозяину сразу все свои деньги, и теперь должны были каждую неделю платить выкуп, чтобы оставаться под крышей и в живых. Они оба просили о том же. Глядя мне прямо в глаза, они спрашивали, могу ли я помочь этим людям.
С минуту я размышлял. Это было пугающее предприятие. Возможно ли это? Смогу ли я достать все требующиеся деньги? Смогу ли я добыть деньги для всех этих людей, не будучи замеченным гестапо? Я знал, что должен попытаться.
Я согласился помочь. Через Хелену я получил поручительство реба Шломо на такое количество денег, которое потребуется. Оказалось, что каждая из этих семей поддерживала связь с другими такими же, а те, в свою очередь, с другими, и так далее. Неожиданно у меня уже была сеть из 58 семей, о которых нужно было заботиться. У них всех была одна и та же проблема: они прятались в домах неевреев и нуждались в деньгах, чтобы платить за свое укрытие.
Мы могли помогать всем им благодаря тому, что были евреи, готовые отдать все свое имущество, и благодаря тому, что существовали люди, как реб Шломо, пользовавшиеся уважением и благоволением в банковской среде. Это дало возможность находить доступ к деньгам, несмотря на то, что нацисты и гестапо установили законы, запрещавшие евреям брать деньги со своих же банковских счетов. Пока нацисты и гестапо не жалели сил, чтобы найти и убить нас, существовали те, кто помогал, рискуя всем.
Моим семьям можно было предоставлять помощь, но гестапо раскинуло такие широкие сети, чтобы поймать этих немногих скрывавшихся евреев, что нужно было предпринимать тщательно продуманные меры предосторожности и выполнять определенные условия перед установлением контактов с каждой семьей.
Первым условием было то, что любое свидание могло состояться только после наступления ночи, в темных переулках, где нас не мог бы увидеть случайный прохожий. Во-вторых, никто не мог признавать меня в лицо или заговаривать со мной на улице, если я сам первый не заговорю. Третьим правилом было то, что, если либо я, либо представитель семьи не являлся в назначенное время, свидание переносилось на следующий вечер в то же время, в том же месте. Если человек не являлся в указанное место и на вторую ночь, мы знали, что он и его семья были схвачены нацистами.
Хотя все были замаскированы под неевреев, у большинства не было удостоверений личности. Если кого-то хватали без документов, его посылали на верную смерть, предварительно подвергнув пыткам, чтобы узнать сведения о других скрывающихся евреях. Поэтому наши встречи были очень опасны для людей, с которыми я встречался, а также чрезвычайно опасны для меня. Я никогда не мог быть уверен в том, что человек, с которым мне предстоит встретиться, не был схвачен и его не пытали. Я должен был проявлять осторожность, проверяя, что мои подопечные не привели нацистов. Для этого я должен был удостовериться, что за ними не наблюдают и не следят. Все места встреч располагались таким образом, чтобы я мог видеть приближающегося человека с нескольких разных точек. Я выбирал такие места, где меня было бы трудно подкараулить.
Мы не могли использовать для встреч дома, где скрывались эти люди. Это было бы слишком опасно для всех — гестапо могло следить за мной или же вести наблюдение за домом, потому что кто-то донес на семью. В любом случае, хозяева-неевреи вряд ли бы позволили своим жильцам открывать кому-либо, что они прячут евреев. Я намеренно не знал, где живут эти еврейские семьи. Я никогда не записывал никаких подробностей моих дел с кем-либо по этим вопросам. Не было никакого списка имен, адресов, а также мест и времени встреч. Я выучил на память все 58 имен, а также время и место каждой встречи. Таким образом, если меня схватят и будут пытать, из меня никак нельзя будет выбить их местонахождение. Я не питал никаких иллюзий по поводу моей способности противостоять нацистам, если меня поймают. Поэтому я поклялся, что не позволю им схватить меня в случае ловушки, — я погибну, пытаясь сбежать.
Чтобы обеспечивать деньгами 58 нуждавшихся семей, мне постоянно приходилось ходить по улицам. Необходимо было использовать разные места встреч. Если бы представитель каждой семьи встречался со мной в одном и том же месте, это привлекло бы внимание. Я встречался с одним человеком в одном переулке, передавал ему нужные деньги, договаривался о новой встрече, проверял, что никто не следит за нами, а затем спешил на следующую встречу. Перед каждым свиданием мне приходилось наблюдать за местом встречи с безопасного расстояния, проверяя, что там никто не шныряет с целью устроить мне засаду. И после каждой встречи мне нужно было быть уверенным, что за мной никто не следует, прежде чем я отправлялся на следующую. Я знал, что хотя я и выглядел как нееврей, и у меня были документы, подтверждающие это, я находился на улице гораздо чаще, чем это было безопасно. Рано или поздно меня остановят и устроят проверку.
Перевод Элины РОХКИНД
Продолжение следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
