Исполнилось 55 лет Виктору Шендеровичу – известному российскому писателю-сатирику, одному из ярких ведущих на радио и телевидении, колумнисту журнала «The New Times», либеральному публицисту и правозащитнику. Родился Виктор 15 августа 1958 года в Москве. Его отец – Анатолий Семёнович Шендерович, мать — Инесса Евсеевна Дозорцева. На телевидении — с 1992 г.; с 1995 г. — автор программы «Куклы», с 1997 г. — автор и ведущий программы «Итого» на телеканале НТВ; после конфликта между телекомпанией «НТВ» и «Газпром-медиа» в апреле 2001 г. вместе с бывшим руководителем НТВ Е. Киселевым и рядом других журналистов перешел на телеканал «ТВ-6», где создал сатирическую программу «Бесплатный сыр»; автор книг «Цветы для профессора Плейшнера» (1990), «В деревне Гадюкино опять дожди» (1993), «Семечки» (1995), «Театр одного Шендеровича» (1997), «Московский пейзаж» (1999), «Шендевры» (авторские афоризмы) и др.; лауреат ряда литературных премий в области юмора, премии «ТЭФИ-96» в номинации «Событие года», премии «Золотой Остап» (1996).
Однако назвать Шендеровича популярным и успешным на идеологическом поприще можно с большой натяжкой. Официально Виктор Шендерович в России не издается и не допускается до теле- и радио эфира. Те радиостанции, которые открыто предоставляют ему выход на публику, не имеют достаточных технических возможностей, чтобы вещать в федеральном масштабе: только жители Москвы и Питера могут спокойно «ловить» волны. К тому же статьи и выступления публициста, зачастую, рассчитаны на образованную публику, а уровень образованности населения стремительно падает.
Говорят, что евреи смогли выжить в своих многовековых скитаниях в галуте во многом благодаря тому, что обладают хорошим чувством юмора и самоиронии. Этими качествами в полной мере владеет сатирик Шендерович. В подтверждение, вспомним его многочисленные публикации в русскоязычных СМИ США, Канады и других стран – анекдоты, афоризмы, короткие юмористические рассказы, интервью и пр. Многим из нас посчастливилось побывать на потрясающем авторском вечере Виктора Шендеровича «Анекдот сильней, чем Геродот», — взгляд писателя на российскую историю через призму российской сатиры. Послушаем Виктора Анатольевича о том, что он говорит о себе, о своём национальном самоощущении и проблемах антисемитизма в современной России.
*****
Родился в Москве, на Чистых Прудах. Родители, как в ту пору говорилось, из советской интеллигенции: мама — педагог, отец — инженер. Генеалогия типовая — один дед погиб на Великой Отечественной войне, другой был «врагом народа». Как полагается мальчику из приличной семьи, в детстве я был отдан в музыкальную школу и даже закончил ее, но большую часть детства провел на школьной футбольной площадке, отвлекаясь только на трансляции первых КВНов. Так и получил первое юмористическое образование. Дальше началось везение. Меня взял в свою театральную студию при Бауманском дворце пионеров Олег Табаков. Шестнадцатилетним я попал в руки, которые перелопатили мою жизнь. Актера из меня, слава Богу, не получилось (отсутствие соответствующего таланта выяснилось довольно скоро), но я начал читать книги и думать. Вскоре начал понимать слишком много — по крайней мере, о себе: при поступлении на режиссерский факультет ГИТИСа выглядел лет на тринадцать. Прочитал Марии Осиповне Кнебель монолог Сальери — и она заплакала от смеха. Поступил я в Институт культуры. Вместе с табаковской студией, играя в массовках спектаклей «Маугли» и «Две стрелы», пережил первые приступы коллективной славы — и пошел служить в Советскую Армию. Попал в Забайкальский Военный Округ — и там мне быстро объяснили, кто я и где мое место. Я встретился лицом к лицу с советским народом, и мы друг другу не понравились. После армии начал писать прозу (стихи сочинял и раньше). Написанное (в основном, впечатления от армии) носил по журналам, и в журналах от меня шарахались. Восемь лет после армии совмещал писание с преподавательской деятельностью в Городском Дворце пионеров и ГИТИСе (сценическое движение) и только в девяносто первом окончательно перебрался за письменный стол. К тому времени, помимо письменного стола, обзавелся женой и дочерью — и с тех пор вопрос только в приоритете. На телевидение впервые попал в 1993-м (идея и сценарий программы о Зиновии Гердте). В 1995-м начались «Куклы» — и я завяз в Останкино, боюсь, пожизненно. Хотя, как знать… Кумиров в юности у меня было много, теперь нет ни одного, но зато есть люди (живые и уже ушедшие), по которым я сверяю свои поступки. Это славный ряд имен, очень известных или неизвестных вовсе. Некоторые из них дарили меня своим вниманием и приязнью — и это золотой запас моей памяти. Считаю себя счастливым и везучим человеком — я занимаюсь делом, которое мне очень нравится, и мне за это еще платят деньги. (Из интервью в ,Еврейском обозревателе> № 03/223 — 06.2011 – А.З.)
*****
НАШИХ (в ответ на вопрос: почему ВАШИХ везде так много – А.З.) , драгоценный мой, много там, где требуется творческий труд — желательно, без алкоголизма и приступов ксенофобии. Труд этот, по преимуществу, действительно интеллектуальный (хотя мой прадед был биндюжником, ломовым извозчиком) — за пять с половиной тысячелетий существования еврейская нация неплохо, хотя отчасти вынужденно, отточила интеллект в процессе выживания среди других, часто весьма враждебных, народов; им (интеллектом) и пользуется. В еврейской среде крепки традиции хорошего образования — его дают детям, тратя на это иногда последние копейки, как тратили их именно на это мои родители. Еврейский народ (который называют иногда «народом Книги») в целом достаточно крепко передает по наследству этическую систему координат, в этой Книге заложенную. Книга называется Библия — прочтите, очень советую. Вот, вкратце, основы относительного успеха евреев в искусстве и ремеслах. Рекомендую Вам попробовать вышеописанную технологию на себе и своих детях, хотя и не желаю им при этом постоянных оскорблений, погромов, Холокоста и других примет еврейской «легкой жизни.
*****
Родина для еврея-место , где его впервые назвали жидом.
*****
Когда меня бейлис, я дрейфус.
*****
Моя жена, по моим наблюдениям, меня любит, а я – еврей. Так бывает, может быть, редко, как сказано у Гоголя, но бывает, то есть некоторые любят. Думаю, что дело не только в евреях вообще, но в каждом конкретном частном еврее, а так же к тем, кто испытывает к ним то или иное чувство…Просыпаясь, я не вспоминаю, что еврей. Это был вопрос, который меня сначала вообще не касался, раздражал. Долгое время слово “еврей” было ругательством, так обзывали, дети дразнили друг друга этим словом. И через это надо было пройти. Через боязнь этого слова, через принятие этого слова, через понимание смысла этого слова. Я, разумеется, уже не стесняюсь того, что я еврей, а специальной гордости тоже нет. Думаю, что наша богоизбранность в большей ответственности. Но во мне есть некие мессианские черты свойственные евреям, вроде желания улучшить мир, и с возрастом они проявляются все больше. Я все больше становлюсь евреем. Нас называют народом книги, народом культуры, и это для меня значит, что у меня есть обязательства перед людьми, не только перед евреями, есть обязательства перед русским языком, который мой родной язык…И то, что может позволить себе человек, которому не была заповедана эта Книга, еврей не может себе позволить. Исходя из этого я не имею права на пошлость, не имею права на глупость, не имею права на банальность. Слишком большие имена стоят позади. Вот эту ответственность я с годами начинаю ощущать. С годами же я начинаю ощущать свою принадлежность к этим еврейским корням. Но я не стал религиозным человеком, и видимо, уже не стану. Мои отношения с Б-гом так сказать происходят без посредников, я утешаю себя фразой Ежи Леца, блистательного польского афориста, тоже еврея, который сказал: “Может, Г-сподь назначил меня себе атеистом”. Эта такая вполне еврейская мысль, согласитесь. Я не атеист. Я уважаю заповеди, выполнение большей части из них дается мне без усилий, ну, с женой ближнего бывают трудности. Для меня это общечеловеческие заповеди, и я могу про себя гордиться, что я принадлежу к народу, который их сформулировал. А уж дальше, да простят меня верующие, для меня религиозные вопросы – это вопросы терминологии. Замечательно сказал русский философ Соловьев: «Перегородки, разделяющие конфессии, не доходят до неба». Это совершенно гениальная мысль, и мне она очень близка… Глубокая ирония – не в плане зубоскальства – это качество интеллекта, связанное с его силой, то есть с умением сравнивать, обобщать, способностью посмотреть на себя со стороны, видеть ценности. Тяжелая, драматичная и долгая история еврейского народа стала залогом особого рода юмора. Взять, к примеру, майсы, анекдот, притчу – там найдется готовый рецепт на любой случай! Вот и выходит, что еврейский юмор – мощнейшее средство выживания народа. Мы умеем посмеяться над собой, от печали поворачивая к веселью… Может быть, нам не мешало быть чуточку тактичнее. Меньше учить. Но не вылезать еврей не может. Слишком много энергии…Самоидентификация человека, в т.ч. еврея, – это его интимный вопрос. Ассимиляция евреев началась с библейских имен, и слава богу, пусть себе продолжается… Eвреем я ощущаю себя тогда, когда в Израиле взрывают дискотеки с детьми и рестораны. Все остальное время я просто человек. (Из интервью на сайте jewish.ru 01.04.2003 – А.З.)
*****
Моя жизнь сложилась таким образом, что я был пионером-интернационалистом, о чем совершенно не жалею. Из пионерского возраста давно вышел, а интернационализм остался. Я всегда вздрагиваю от любого равнения на национальность и сторонюсь этого. Для меня собственное еврейство – некий биологический фактор, а не повод для радости или печали. Я принадлежу к русской интеллигенции. А для русской интеллигенции значение русского еврейства огромно. И я – капля в этой реке. Если начнем вспоминать, то не сможем остановиться, перечисляя врачей, ученых, писателей, юристов и артистов. Это люди, которые, будучи этническими евреями, во все времена считали себя частью России и российского общества. Мы народ книги и культуры, и это главная отличительная особенность еврейского народа. Если говорить о богоизбранности, то о ней можно говорить в разных контекстах и по-разному Вс-вышний нас избирал. Здесь для меня главное – данные нашему народу знание, культура и уважение к ним. У Марины Цветаевой есть строчки на тему того, что в этом богоизбранном мире все поэты – жиды. И российский антисемитизм косвенно это подтверждает. Евреем у нас может стать каждый, кто с твердым соблюдением заповедей, не боясь показывать свои знания доминирующему политическому строю, демонстрирует собственное “я”. Этническая принадлежность в данном случае вторична, в евреи был записан Андрей Дмитриевич Сахаров за свое инакомыслие. Во времена моей молодости слово “еврей” было ругательством. До 30 лет мне надо было сделать над собой усилие, чтобы произнести “еврей”. Я рад всем “отдельным” людям, свободным и независимым, потому что сам такой. Мы живы и живы будем несмотря ни на что, потому что думаем о детях, стариках и соблюдаем заповеди. (Из интервью на сайте www.sem40.ru,8.10.2004)
*****
Я родился в семье, в которой не было этой темы вообще. Я – юный пионер Советского Союза и мальчик-интернационалист – узнал о том, что я еврей, когда меня в третьем классе обозвали жиденком. Позже наступили времена, когда быть евреем стало престижно и даже выгодно. Обнаружилось, что «Джойнт» дает миллионы на поддержку различных проектов, связанных с еврейской культурой. Помню, в конце восьмидесятых Владимир Вольфович пасся там, поблизости, но видимо, к тем деньгам его не подпустили, и он пошел в антисемиты – тут все у него получилось. Я же испытываю равную нелюбовь и презрение как к антисемитам, так и к тем кто подходит ко мне и заглядывает мне в глаза с многозначительным выражением богоизбранности… Я полагаю, что у меня есть свои персональные недостатки и свои персональные достоинства, за которые я готов получать кнуты и пряники. А давать интервью в качестве «профессионального еврея» мне неинтересно. Еврейское же «избранничество» связано для меня лишь с трагизмом судьбы, да еще с тем, что евреи дали миру Библию. Что касается моего предисловия к книге «Еврейское остроумие», – это для меня огромная честь. Я прочел и испытал необыкновенное счастье: к этому огромному пласту культуры я имею отношение, но скорее не как еврей (я – «неправильный еврей»), а как человек европейской цивилизации. Думаю, именно в этом контексте и надо рассматривать эту книжку. Еврейский юмор – как крупинка черного перца, которая придает вкус огромной кастрюле супа. Без него можно обойтись, но вкус будет потерян. В этих концентрированных крупицах юмора и иронии отражен опыт противостояния и преодоления того ужаса, который выпал на долю еврейского народа…Общество создает стереотипы в отношении самих евреев. Об этом написаны диссертации, и я не думаю, что скажу тут что-то новое. А вот юмор – это как раз ответ на эти самые стереотипы и агрессию; это преодоление штампов. Я абсолютно убежден, что самые жесткие «еврейские» анекдоты придуманы самими евреями. Просто потому, что никто так не знает и не чувствует собственные недостатки, как сам человек, и никто так болезненно их не переживает, как представитель осмеиваемой нации. (Из интервью на сайте Sem40, 21.03.2007 – A.З.)
*****
Я живу в измученной стране.
Я стою за молоком и хлебом.
В очереди, столбиком нелепым,
Я торчу со всеми наравне.
И меня держа за своего,
Очередь хранит свою ментальность,
И не замечает ничего,
И прощает за национальность.
Но едва священный Аполлон
Слуха чуть подмерзшего коснется —
Очередь немедля встрепенется
И покатит на меня баллон.
К горным высям музами влеком,
Огребу от каждого мудилы
И за то, что скисло молоко,
И за то, что хлеба не хватило.
Источник: www.zelikm.com <Евреи глазами именитых друзей и недругов>
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
