Продолжение. Начало в №1083
«Поднимаю взор к горам: откуда придет помощь? Помощь моя от Господа» (Псалмы 121:1).
Я отчаянно молился Б-гу о помощи. Мое сердце переполнилось ужасом, когда неожиданный звук хрустнувшего под ногой стебля заставил меня вздрогнуть. Подтвердились мои худшие страхи: один из солдат остался, чтобы устроить мне засаду.
Все мои мышцы застыли. Я не дышал, боясь, что даже малейший звук выдаст мое местонахождение. Я оставался совершенно неподвижен. На протяжении, как казалось, получаса звук повторялся каждые несколько минут. Снова и снова я слышал шаги по стеблям и траве. Звуки становились громче: тот, кто там был, приближался ко мне! Я прислушался, пытаясь определить, как далеко эти звуки. Я сказал себе, что, может, это просто игра моего воображения. Может, мне чудятся звуки, а на самом деле это просто ветер шелестит стеблями и листьями. Тут я снова услышал звук, и на этот раз я знал, что ошибки быть не может. Кто-то очень медленно продвигался через кукурузное поле.
И тут меня осенило: возможно, этот человек — кто-то из группы, кому удалось сбежать. Возможно, он так же напуган, как и я. Может, я могу найти способ, как подойти к нему, и вместе мы сможем выбраться из этой передряги. Но снова вернулась мысль, что это может быть и нацистский солдат, ищущий улизнувших евреев. Если я выдам свое местоположение, он убьет меня.
В этот момент Всевышний озарил меня идеей, как проверить, исходит ли звук от друга или от врага. Я выждал, пока послышится следующий шаг. Тогда я осторожно пошевелил стеблями кукурузы около себя, так легко, чтобы звук был едва слышен. Я рассудил, что если этот человек — нацистский солдат, то такой слабый звук он не заметит. Он просто решит, что это обычный ночной звук — может, по полю пробежал зверек. Но если это был один из беглецов, охваченный страхом возможной поимки, он остановится и замрет, опасаясь произвести новый звук.
Как только я пошевелил кукурузу, в поле стало абсолютно тихо. Примерно через пять минут я снова услышал слабый звук. Я опять пошатал стебли. И снова все погрузилось в тишину на несколько минут. Услышав новый звук, я повторил свой. Опять все затихло на короткое время. Мы «переговаривались», используя тайные звуки в глубокой ночной темноте. Теперь я был уверен, что имею дело с человеком, так же страшащимся смерти, как и я. Человек, прячущийся на моем поле, боялся меня, как я — его.
Было ясно, что мне нужно найти способ связаться с этим человеком. Возможно, он знал дорогу лучше меня, и я не хотел упускать эту возможность спасти свою жизнь.
Все это время я не двигался, если не считать шевеление стеблей. Я был уверен, что человек не знает точно, где я нахожусь. Я подождал, пока он опять начнет двигаться, но на этот раз не спугнул его. Вместо этого я внимательно прислушался, чтобы понять, откуда и куда направляются шаги. Убедившись в направлении его движения, я выскочил из своего укрытия и рванул ему навстречу. Я хотел, чтобы на моей стороне был элемент неожиданности. Когда он понял, что к нему кто-то приближается, он побежал в противоположном направлении. Я бежал за ним изо всех сил. Наконец метров через сто он подустал, и я стал быстро нагонять его.
Когда между нами оставалось метров пятнадцать, человек остановился и повернулся ко мне лицом. Хотя я тоже был неимоверно уставшим, я не прекратил свою погоню. Когда я приблизился, он выпрямился и, как загнанный зверь, приготовился защищаться. Я достаточно хорошо видел его, чтобы различить, как в его правой руке что-то блеснуло, когда он занес ее над головой. Благодаря тусклому свету звезд я смог увидеть блеск лезвия большого ножа. Он, должно быть, подумал, что я — один из нацистских солдат, и был готов убить, чтобы остаться в живых. Я остановился, как только понял, что он готов на месте зарезать меня. К этому моменту мы уже были в трех метрах друг от друга. Он приблизился ко мне со все еще угрожающе занесенным ножом. Мы находились достаточно близко, чтобы я мог различить выражение удивления на его лице, когда он осознал, что собирается убить подростка. Он замер в атакующей позе, с поднятым над головой ножом. Через мгновение облегчение разлилось по его чертам, он опустил руку и возвратил нож за пояс.
Он выглядел как местный фермер или крестьянин, а не как убийца. Он был одет в типичную дорожную одежду местного нееврейского населения. Я заметил, что за ленточку его шляпы было вставлено большое желтое перо — знак, по которому мы должны были узнать нашего провожатого.
Я спросил, наш ли он проводник. Он ответил, что не помнит, чтобы он меня видел раньше. Я объяснил ему, что оставался на расстоянии, так как ожидал, что большая группа привлечет внимание. Он похвалил мое решение и сказал, что я — сообразительный молодой человек. С большой печалью он подтвердил то, что я уже знал. Группу выдали, и все были схвачены нацистами. Нашему проводнику единственному удалось убежать. Он шел в начале цепочки, и когда налетели фашисты, он, как и я, скрылся на кукурузном поле.
И вновь мне пришлось совмещать радость и облегчение от того, что мне удалось ускользнуть от нацистских убийц, с невыносимой печалью, которую я ощущал по заведомой судьбе другой группы евреев. Еще я знаю и могу засвидетельствовать, что так было постановлено на Небесах, чтобы этот нееврей уцелел ради того, чтобы спасти меня от смерти от рук нацистских мучителей.
Проводник согласился перевести меня через границу, но нам нужно было быстро составить новый план. Прошло много часов. Чтобы перейти границу, потребовалось бы еще четыре часа пути под покровом темноты, однако рассвет наступал через час. Нам нужно будет провести дневные часы, прячась. Проводник сказал, что его дом находится прямо рядом с ближайшей деревней, и он может там меня спрятать на день. Дорога была недальней, и мы могли проделать ее до зари.
Мы шли в основном через кукурузные и пшеничные поля и пролески. Периодически нам встречались настоящие дороги, которые мы осторожно пересекали. Было ясно, что опасность еще не миновала. Продвигаясь молча через поля, мой провожатый был взволнованно-бдителен и методичен. Когда нам приходилось пересекать относительно открытую местность, он становился особенно осторожен. Мы тихо ждали в укрытии минут десять, высматривая, не скрывается ли кто-то в засаде. Только убедившись, что вокруг никого нет, он продолжал путь. На заре проводник схватил меня за руку и указал на фермерский дом на поляне впереди. Он сказал: «Здесь мы тебя спрячем. Это мой дом».
Я почувствовал огромное облегчение и зашагал к дому. Проводник прижал меня к земле и прошептал, что нам надо дождаться сигнала — приближаться к дому небезопасно. «Сигнал будет вывешен с утренним бельем, — наставлял проводник. — Темное одеяло означает опасность, светлое — что путь свободен».
Мы ждали, проводник — терпеливо, а я постоянно оглядываясь по сторонам в поисках угрожающей опасности. Как и было обещано, через 10–15 минут после восхода солнца из дома вышла женщина с корзиной подмышкой. Она стала развешивать стираные вещи, а под конец — желтое одеяло.
Мы быстро пересекли поле. При приближении к дому проводник громко засвистел. Должно быть, это был заранее договоренный сигнал, так как из здания быстро появилась женщина. Проводник представил ее как свою жену. Он объяснил ей ситуацию, и они решили спрятать меня в старой неиспользуемой печи. Я провел в той печи почти весь день, впервые за много суток почувствовав себя в некоторой безопасности; большую часть времени я спал.
Как только стемнело, мы были уже в пути, и я вернулся в знакомое состояние неотступного страха. Хотя я был так напуган, что едва мог дышать, мне удавалось поспевать за проводником и следовать каждому его указанию и предупреждению. Он выполнил свое обещание, и с Б-жьей помощью и защитой мы прошли через все ограждения и перешли через границу в Словакию. Я был единственным, кому это удалось, из более чем двадцати евреев, совершивших эту попытку.
Перевод Элины РОХКИНД
Продолжение следует
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
