Не бывает в истории случайных совпадений. Вот, к примеру, назначает правительство Ариэля Шарона дату начала «плана размежевания», вернее разрушения еврейских поселков и изгнания евреев из сектора Газы и северной Самарии, а потом смотрят на еврейский календарь и спохватываются – да ведь это 9 Ава. Но изгнание не отменяют, а только переносят на другой день, на 10 Ава, словно не продолжались в 10 день месяца Ав убийства и разрушения.
А если бы правительство Ариэля Шарона еще внимательнее изучило бы календарь еврейских трагедий, то обратило бы внимание, что изгнание евреев из Гуш-Катифа совпало с разгромом Еврейского антифашистского комитета. И вот сейчас, когда евреи – те, что помнят, разумеется, — отмечают 61 годовщину расстрела цвета еврейской интеллигенции, в городе Осташкове Тверской области прошел суд. Обычный такой суд, где главным фигурантом был еврей Илья Фарбер. За якобы полученную им якобы взятку в размере 300 тысяч рублей (30 тысяч долларов) его приговорили к семи годам колонии строгого режима и штрафу в 3,1 миллиона рублей.
На самом деле, осудили Фарбера не за взятку, а за то, что он, Фарбер, решил быть не как все, поехал в русскую деревню, какой-то там клуб создал, строил за свои деньги, грамоте детей учил, праздники устраивал. Зачем, спрашивается, с какой такой корыстной целью? «А может ли человек по фамилии Фарбер бесплатно помогать деревне?» — вопрошал прокурор.
И вот тут мы подходим к очень интересному моменту. Членов ЕАК осудили и расстреляли за очень серьезное и совершенное реальное преступление – сохранение и распространения еврейского языка и еврейской культуры. Шпионаж и «остров Крым» были уже побочным продуктом, а им так и говорили: «Поддерживая еврейскую культуру и язык идиш, вы препятствовали ассимиляции евреев». То есть, убивал режим не только конкретных людей, но и душу народа. А сопротивление духовному убийству и было самым главным преступлением против режима.
И, надо сказать, убийство лучших и самых ярких носителей еврейской культуры возымело свое действие. Ассимиляция пошла полным ходом, и настолько быстро, что уже вскоре все в Советском Союзе знали, кто они такие, «безродные космополиты». Самое интересное, что даже после репатриации в Израиль представители того поколения продолжали гордиться своим «безродным космополитизмом».
Художник Илья Фарбер пошел еще дальше. От своего еврейства он, видимо, сохранил имя, фамилию, интеллигентность и культурный космополитизм, которые решил всеми силами преодолеть и возродить традицию русского народничества, подавшись в деревню, чтобы повышать там культурный уровень местного населения и учить их русской культуре и русскому языку. Конец был весьма печален, не скажу, что для селян. Им, видимо, были непонятны попытки еврейского интеллигента учить их родному языку и культуре, и они этим попыткам отчаянно сопротивлялись. Конец печален и трагичен для самого Ильи Фарбера, да и многих таких фарберов, которые всеми силами пытались забыть, кто они такие.
Вот ведь были же и «немцы моисеева вероисповедания», которые на демонстрациях нацистов несли транспаранты «Мы – наше несчастье». Им казалось, что ассимиляция поможет им навсегда забыть про гетто, отверженность и презрение, а кончили они свою жизнь в гетто и лагерях смерти, отвергнутые и презираемые тем самым немецким народом, в ряды которого они стремились влиться.
Илья Фарбер решил (вслед за еще одним замечательным евреем Александром Городницким), что «братство по слову» сильнее «братства по крови». И ошибся — ничего в России не изменилось. «Вы, Фарберы, честными не бываете», — сказал на процессе прокурор Павел Верещагин.
Как ни пытаются ливрейные евреи изобразить нынешний российский режим наиболее дружественным по отношению к евреям, ослиные, вернее, антисемитские уши все равно вылезают. Потому что осудили Илью Фарбера на его еврейство, как и других еврейских интеллигентов 61 год тому назад. Не знаю, вспомнил ли он об этом неслучайном совпадении, о том, что его приговор стал своего рода «юбилейным» у костоломов-антисемитов, и обратили ли на это «совпадение» внимание другие его «братья по слову». Вряд ли, а надо бы, ибо не бывает в истории случайных совпадений по датам. Просто события накручиваются по спирали на одни и те же вехи.
Оцените пост
(голосовало: 13, средняя оценка: 4,38 из 5)
Загрузка...
Так было и так будет. Берии и Абакумовы, Рюмины и Ежовы не перевелись, потому что есть следователи Бастрыкин и его команда, есть Мосгорсуд с Егоровой, Даниленко и т.д., есто Басанный суд; есть Жириновские и Железняки, Васильевы и …… У власти ГБ и этим всё сказано. За свою власть, свои жоходы они любому глотку перегрызут и любого сгнобят.
Вика, спасибо за материал — как всегда у Вас , он острый, актуальный и точный в оценках социальных явлений, обьективных ситуаций, конкретных личностей. Надеюсь, Вы не обидитесь лишь на одно небольшое пожелание , поверьте — дружеское.
Городницкий после долгих лет «родства по слову»- уже лет десять как ощутил «родство по крови», объездил местечки, снял фильм об идише, написал дивные песни на еврейскую тему… Это человек давно стал мишенью для тех, кому не нравятся евреи, распространяющие идеи просвещения. Тем более некорректным звучат эти нападки в адрес главы семьи, три младших поколения которой вернулись к еврейской традиции и живут в Израиле.
Ваш материал, в котором Вы сильно и мощно ставите важные акценты еврейской истории и традиции, тем не менее производит впечатление в какой -то степени оправдываюшего беспредел российских властей в деле Ильи Фарбера, уехавшего учить детей не в Галлилею или на Голанны, а в россискую глубинку, упорно именуемую в российской прессе «Мошонкой» , дабы не проводил читатель опасную параллель с широко известным «Селигером», который из слётов свободной творческой молодёжи в условиях Путинского режима превратился в коллективную «пирушку» единороссов с коммунистами.
Тем не менее, Вика, Вы значительно опытнее меня, долго прожили в Израиле, и я не могу не доверять Вашим оценкам и отношусь к Вашей деятельности с уважением. Именно поэтому я попыталась донести до Вас ту мысль, которая беспокоит не только меня, но и Ваших друзей в Израиле.
Позицию В. Вексельман мощно подтвердил израильский писатель Александр Тарн. Цитируя высказывания Жаботинского, он помогает правильно расставить акценты в вопросе еврейского хождения в русское народное подвижничество:
А что до «еврейской прислуги русского чертога», которая предпочитает холопствовать и по сей день, ежедневно совершая «обряд целования ладони, которой отпечаток горит на еврейской щеке», то Б-г им судья. Обращаться к ним бесполезно – не услышат. Слишком заняты традиционным высматриванием в зеркале черт русского интеллигента. Лучше всего сказал по этому поводу сто лет тому назад тот же Владимир Жаботинский:«Мы не видим повода горевать. Не видим и повода изумляться. Во всем этом нет для нас ничего нового. Когда евреи массами кинулись творить русскую политику, мы предсказали им, что ничего доброго отсюда не выйдет ни для русской политики, ни для еврейства, и жизнь доказала нашу правоту. Теперь евреи ринулись делать русскую литературу, прессу и театр, и мы с самого начала с математической точностью предсказывали и на этом поприще крах.
Он разыграется не в одну неделю, годы потребуются для того, чтобы передовая русская интеллигенция окончательно отмахнулась от услуг еврейского верноподданного, и много за эти годы горечи наглотается последний: мы наперед знаем все унизительные мытарства, какие ждут его на этой наклонной плоскости, конец которой в сорном ящике, и по человечеству и по кровному братству больно нам за него. Но не нужен он ни нам, ни кому другому на свете; вся его жизнь недоразумение, вся его работа – пустое место, и на все приключения его трагикомедии есть у нас один только отзыв: туда и дорога».
Мой отец, Наум Яковлевич Левин, был главным редактором Еврейского антифашистского комитета. В 1951 он был растрелян. На месте его захоронения лежит табличка » Жертвы репрессий с 1937 по 1952 год», а рядом, благодаря усилиям «Мемориала», прячется в ветках разросшейся ели самиздатовский список жертв — поименно. Когда я пыталась убедить по телефону зам, мэра, госпожу Швецову (дальше меня не пустили), что надо бы на этом месте поставить стеллу и перенести туда ВСЕ имена, чтобы родственники могли приносить туда цветы, она ответила: «Можете себе представить, если каждый из вас захочет ставить свой памятник». Довод, что стелла займет столько же земли, сколько табличка, на нее не подействовал. Теперь там стоит памятник только членам Комитета. Расстрелянные сотрудники такой «почести» не удостоились.
Компанию в защиту Фарбера вся моя семья поддерживает в любой форме. Мы не хотим, чтобы история повторилась.