Продолжение. Начало в №1083
Несмотря на мой страх и беспокойство, теперь, когда я знал, куда привели отца, появлялся какой-то шанс, что я смогу устроить его освобождение, если буду действовать быстро. У меня не было ни малейшего представления, как осуществить это чудо. Я нашел место в двухстах футах от ворот, откуда я мог следить за входом в лагерь, оставаясь незамеченным. Вокруг ходило достаточно много людей, чтобы на меня не обращали внимания. Я стоял и ждал, думая, что, с Б-жьей помощью, моего отца отпустят. У него ведь были документы, и он говорил по-венгерски, и он был рожден в Венгрии, и… — проносились в моей голове причины, почему его могут освободить.
Спустя несколько минут моего наблюдения дверь лагеря резко открылась. Мое сердце бешено заколотилось в надежде увидеть отца. Однако, к моему разочарованию, там с надменным видом показался один из представителей тайной полиции. Дверь открылась во второй раз, но вновь мои надежды были разбиты, когда оттуда вышел полицейский. Когда дверь открылась в третий раз, из лагеря вышел весь полицейский отряд, который проводил обыск в ресторане. Я наблюдал, как они маршем зашагали прочь. Двери больше не открывались, и никто не выходил из концлагеря. Положение моего отца было более чем серьезным. Он не выйдет из лагеря, если я, с Б-жьей помощью, не найду способ вызволить его оттуда.
Была пятница после полудня, и скоро все закроется на праздник. У меня оставалось всего несколько часов. Как только начнется шаббат, никто не сможет вступиться за отца.
Я понял, что моей единственной надеждой было попросить о помощи кого-то из родственников, живших в городе. Через несколько минут я уже был у них дома. Мои кузены выслушали ужасную новость и предложили обратиться к другу моего отца, который мог помочь. Я помчался в дом этого друга. Выслушав мою историю, он сказал мне пойти в юридическую контору человека, который был большим чиновником — сенатором в венгерском правительстве. Этот сенатор мог проявить сочувствие к положению моего отца, и его можно было подкупить за солидную сумму денег, чтобы освободить заключенного.
Я стоял там, в доме друга отца, не зная, что мне делать дальше. У меня не было ни копейки. Где я мог добыть такую огромную сумму денег? Было уже около четырех часов дня. Я был иностранцем, который даже не говорил на местном языке, четырнадцатилетним подростком, который никого не знал, и которого никто не знал.
Я с трудом взял себя в руки и записал адрес. Я отправился бегом в юридическую контору, не слишком заботясь, привлекаю ли я внимание. День проходил слишком быстро. Вдобавок прошел слух, что заключенных, содержавшихся в Румбахе, на следующее утро отправят в лагерь смерти Майданек. Мне беспрестанно представлялся кошмар, что моего отца, которого я так любил, забирают в лагерь смерти.
В юридической конторе в большой комнате ожидания сидело множество людей. Осознав, что я последний в очереди, я понял, что смогу увидеть сенатора только через много часов. Я был почти в панике, так как с каждой секундой отец приближался к посадке на поезд в Майданек.
Когда через несколько минут важного вида человек вышел из конференц-зала, я выбежал вперед без очереди. Многословно извинившись, я выдал на ломаном венгерском: «Мне немедленно надо с вами поговорить о важном деле жизни и смерти. Времени ждать нет!» Я добавил, что мой отец очень богат, и что мы можем заплатить любую названную сумму. К моему удивлению, пустое обещание о солидной взятке сработало, так как чиновник согласился поговорить со мной у себя в кабинете.
Сидя в его просторном и строгом кабинете, я пришел к заключению, что этот сенатор был аристократом и дворянином. Он терпеливо выслушал мой рассказ об ужасном положении моего отца. Я сказал, что готов заплатить любую сумму ради освобождения отца. «Деньги — не вопрос», — заверил я его. Когда я закончил, с большим спокойствием и авторитетом он заверил меня, что, в соответствии с венгерскими законами, директор тюрьмы не имеет права как-либо поступать с заключенными, тем или иным образом, до понедельника следующей недели. Он дал мне указание вернуться после выходных, и тогда он посмотрит, что можно сделать. Я категорично заявил ему, что слышал из достоверных источников, что всех заключенных назавтра отправят в Майданек. Он, однако, отмел мое беспокойство: «Мальчик, не волнуйся и не обращай внимания на слухи. Это не может быть правдой, потому что это противозаконно. Возвращайся в понедельник, и я ускорю дело и позабочусь обо всем».
Я был в отчаянии. Я не мог ожидать никакой помощи от этого сенатора. Он, может, и был влиятелен, но мог ли я рисковать, полагаясь, что венгерские законы защитят моего отца? Было слишком опасно полагаться на его заверения, ибо, как только мой отец окажется в поезде, он будет потерян навсегда.
Перевод Элины РОХКИНД
Продолжение следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
