Русское поле

Люблю Россию я, но странною любовью…
Почти по М.Ю. Лермонтову

Парадокс
И вправду, с какого такого рожна мне вдруг любить Россию? Национальность моя самая что ни есть нерусская — я еврей. Родился, вырос, учился и работал всю жизнь на Украине (или в Украине — чтобы не обиделись «самостийныки»). Школу окончил украинскую. Причем, прошу обратить внимание, в моем аттестате зрелости по украинскому языку и литературе стояли две пятерки, в то время как по русскому удосужился быть лишь хорошистом.
С языками вообще произошла кутерьма. Дома родители разговаривали на идиш. Со мною тоже. Я же им отвечал по-русски. Так что знание идиш у меня однобокое, как у студента или собаки: все понимаю, но ответить не могу…
Украинский язык, несмотря на хорошие академические знания, обильное чтение книг, определяющим не стал — в быту, в школе со сверстниками и со взрослыми говорил только по-русски. Притом независимо от языка моих собеседников. Конечно, кроме школьных занятий, которые велись преимущественно на украинском языке.
В чем же корень такого парадокса? Их, корней, несколько. Главный — это именно он, пресловутый национальный вопрос. В условиях (от этого факта никуда не денешься) тотального, хоть и вялотекущего, бытового антисемитизма со стороны аборигенов (то есть украинцев) русский язык служил как бы всеобщим эквивалентом. Чем-то вроде бумажных денег в человеческом сообществе. Хорошо говорить по-русски считалось комильфо и не у всех оппонентов по национальному вопросу это получалось. А у нашего брата-еврея панцирь из совершенного русского служил надежной защитой от издевательских дразнилок:
– «Абрам и Сарочка хороша парочка…»
– Ты сопли подбери и научись говорить по-человечески!..
К тому же жили мы на железнодорожной станции, где приток цивилизации был явно обильнее, чем в патриархальных райцентрах. И приток этот в Союзе был определенно русскоязычным.
И последнее обстоятельство. На краю нашего поселка располагался военный городок, где народу было не меньше, чем в самом поселке. И народ этот, офицеры и рядовые, все были из России. И не просто из России, а именно из Москвы, Ленинграда и других больших городов. Книги, театр, спорт, просто общение — все, что формировало культурный скелет молодого человека на много лет вперед, пришло ко мне оттуда, из Школы младших авиаспециалистов (ШМАС). И пришло на чистом русском языке, да еще с «мáсковским» акцентом!

Ставлю точку над «I».
Позволю себе вернуться к любовной теме. Вообще-то раздвоение личности — это уже шизофрения. Здесь, в Америке, у эмигрантов последней волны — выходцев из Союза — диагноз посложнее. Сегодня мы — граждане Соединенных Штатов, то есть американцы. Кроме того, мы кровные евреи. Большинство из нас приехали в Штаты по вызову из Израиля. Скольких сил стоило доказать этим монстрам из ОВИРа о своем желании припасть к родовым корням на исторической Родине!
По пути в «родные пенаты» случается разное. Так приключилось, что пришлось «повернуть оглобли» с Ближнего Востока на Дальний Запад. Но любовь к Земле Обетованной, равно как и благодарность за то, что доехать туда не удалось, осталась.
Но вот фокус: нас, представителей Б-гом избранного народа, урожденных евреев и натурализованных американцев, здесь называют русскими. Более того, сами себя мы по-другому и не величаем.
Разговариваем на 90% по-русски, на 80% привержены к русской кухне, 70% смотрят русское TV и читают русские газеты…
Теперь парадокс: большинство из тех же 70%, кто истово, а кто неистово, терпеть не могут эту «Рашку» со всеми ее правителями, достоинствами и недостатками. Конечно, каждый имеет свою причину или повод для такого, не требующего обоснований, чувства. Но высказывать свой повод совсем не обязательно: есть одна лукавинка, которая, как война, списывает корявость иных обоснований: ненависть и презрение к «Рашке» по убеждению «больших процентов» — это и есть главное доказательство любви к Америке. Легко и просто.
Читатель, вероятно, догадался, что автор относит себя к непопулярному меньшинству. И вот тут-то и возникает та самая точка над «I», которая приведена в заглавии к этой колонке.
Находясь в трезвом уме и ясной памяти, я заявляю о своих самых добрых и искренних чувствах к великой Америке (USA), гражданином которой являюсь восьмой год. Я благодарен стране, принявшей меня в трудные для нашего брата времена. Давшей мне шанс вначале потрудиться в меру сил и возможностей, а нынче защищающей мой послетрудовой покой. Я горжусь техническими и гуманитарными достижениями государства, простыми американцами, поющими гимн своей страны, прижав руку к сердцу…
Это еще не любовь — любовь возникает с годами или впитывается с молоком матери. Но это — высочайшее уважение, для людей моего возраста чувство сродни любви…
Но я люблю и Россию: ее просторы, ее забубенных, но искренних людей, воспитавшую меня русскую культуру. Я люблю эту страну, как любят иную женщину — близкую и недостижимую в одночасье. Я не хочу «дружить против» России, чтобы доказывать свою лояльность Америке. Совершенно уверен, что наша страна и Россия обречены на дружбу (сложную и многотрудную) в условиях нарастающих вызовов сил, способных опрокинуть Мир.
Окончание следует

Алексей ЯБЛОК