Лина Городецкая, Хайфа

Этот материал был написан вскоре после трагедии в “Дольфи”. Но взгляните на календарь, вспомните,что сегодня 1 июня и помяните ребят, чьи планы, мысли и надежды были перечеркнуты двенадцать лет назад, первой летней ночью, в канун Дня Защиты Детей. Жизнь этих мальчишек и девчонок, от 14 до 17 только начиналась… Но они ушли из своих квартир в густоту летней ночи и оставили после себя лишь память и непрекращающуюся боль в сердцах родных…

Погибшие ребята были жителями центра Израиля, но трагедия в дискотеке “Дольфи” стала трагедией всей страны. А вот одну хайфскую семью она коснулась особо страшным образом…

В сердце Хайфы, в районе Халисса на четвертом этаже старого дома проживала одна семья. Бабушка Александра Марковна Бурштейн, дедушка Беньямин Иосифович Златин и их внук Вячеслав Жуковский. А еще в доме “росло” генеалогическое дерево их семьи, где на серебряных веточках — фотографии близких людей. Как и полагается, в “корне” — пожелтевшие снимки давно ушедших членов семьи, затем сами Александра Марковна и Беньямин Иосифович, и наконец, их дочь Лиля, и внуки Слава и Марина. Веточка Марины — самая тоненькая, самая хрупкая, легкий сквозняк чуть колышет серебряные листики и слышится тонкий серебряный звон. Веточка Марины сопротивляется ветру. Она должна была расцвести, но обрубилась так рано, бессмысленно и жестоко — 1 июня 2001 года…

Её назвали Мариной в память о прадеде…

В далеком южном Ташкенте в июне 1941 года не были слышны разряды первых снарядов, упавших на Советский Союз. Там цвели деревья и голубело небо. Но молодой врач Марк Бурштейн уже через три дня после начала войны попрощался с женой, поцеловал дочь Шурочку и влился в Первую Ташкентскую дивизию, уходящую из спокойной жизни в пекло огня. Он прошел всеми военными дорогами, был неоднократно ранен, расписался на стене Рейхстага и вернулся домой. В 1974 году майор медицинской службы Марк Бурштейн успел обрадоваться рождению правнука Славы и вскоре скончался — раны войны дали о себе знать. Через десять лет, когда у его внучки Лили родилась дочь, её назвали Мариной, сохранив по еврейской ашкеназийской традиции в её имени звучание имени прадеда.

А затем наступил год 1996-й. Уже несколько лет Слава находился в Израиле и материнское сердце Лили разрывалось: как ему одному вдали? В декабре с тяжело больным мужем, родителями и младшей дочерью она собралась в Израиль. Так сложилось,что дедушка и бабушка вместе со Славой — студентом Техниона поселились в Хайфе. А Лиля с семьей оказались в центре страны, шумном и многолюдном Тель-Авиве. Владимир Берковский, её муж, тяжело болел и Лиле — специалисту в области энергетики не получилось усовершенствовать своий иврит и найти работу по специальности. На её плечах был весь дом и она занялась уходом за стариками. А затем Владимир умер на руках четырнадцатилетней дочери. И Лиля с дочкой остались одни. Впрочем, нет. Родители Лили и старший сын во всем поддерживали её, и дорога Хайфа — Тель-Авив всегда оставалась проторенной дорогой. И еще у Лили была Маринка — ласковая, добрая девочка. Свет в окне…

21 мая 2001 года Марине Берковской исполнилось семнадцать лет. И был торт, где с трудом поместились свечи, и близкие родственники пили за её здоровье. Маринка была особенно хороша в новой кофточке, купленной мамой. Она расцветала, как расцветают в семнадцать юных лет. Правда, когда мама внесла именинный торт и Марина задула свечи, она ни за что не захотела сфотографироваться. “Я плохо выгляжу”, — решительно заявила она, а как известно, девочки в таком возрасте бывают особенно придирчивы к своей внешности. Марина вообще была тихой и скромной девочкой, и на всех школьных фотографиях она стоит во втором ряду. В шумные компании она не спешила, а если ребята, с которыми она переписывалась в Интернете, предлагали встретиться, то обычно отказывалась. Но молодость правит балом и впервые Марина отправилась на дискотеку 25 мая. Было весело, ненавязчиво и легко, и почувствовала себя девушка на той своей первой дискотеке, как на первом балу. Вернувшись домой, сказала маме: “Может быть, и в следующий выходной тоже пойду в “Дольфи”.

А в следующий выходной Марине нездоровилось, но подружка Наташа так уговаривала пойти за компанию,что неудобно было отказать. К тому же, организаторы дискотеки развесили объявление по городу, что девушки входят на дискотеку бесплатно. До полуночи. Конечно, многие девчонки прельстились этим предложением.

“Что мне одеть, мама?” — спросила Марина. “У тебя столько новых симпатичных вещей, Мариша”, — ответила Лиля, и к брючкам они подобрали нежную розовую маечку, которая красиво смотрелась на Марининой стройной фигуре.
И она ушла. Впереди маячили экзамены на “багрут” — местный аттестат зрелости. Последние летние каникулы, армия, большая жизнь…

Он подошел незаметно, этот молодой человек. Во всяком случае, ребята не обратили на него никакого внимания. Подошел к группе юношей и девушек, стоявших у входа в Дольфи”, весело болтавших, предвкушавших удовольствие от пьянящей душу танцевальной ночи, ожидавших друзей или просто дышавших свежим морским воздухом. Жара спала. Было здорово, вот так проводить выходной день вместе, радоваться молодости и никуда не спешить. И еще они были бесконечно доверчивы и знали, что они — в своей стране, а значит — бояться им нечего.

И тогда произошел взрыв, разорвавший небо ночного Тель-Авива…

Спустя некоторое время после теракта я пришла навестить семью Марины Берковской и поговорить о ней. Александра Марковна, бабушка Марины, принесла мне газету “Вести”, датированную 3 июня 2001 года и сказала: “Лина, посмотрите на эту фотографию. Мариночка там лежит на земле, в розовой кофточке” Эта фотография обагрила воскресный выпуск газеты, а на ней среди других тел — распластавшаяся фигурка. Голова накрыта черным полиэтиленом, но розовая кофточка, брючки “три четверти” и сандали с модными переплетами — все видно. При жизни Марина не любила сниматься в первом ряду, здесь — она на переднем плане.

Могу только представить, каково было увидеть это фото Марининым близким, но я не спросила их об этом. Видела,что горе не высыхает в их глазах. Да и может ли оно высохнуть?

Поздним вечером я разговаривала с Лилей, а она читала мне незамысловатые стихи, посвященные памяти ребят, погибших в “Дольфи”

Вы не смогли нас пережить —
Простите нас,
Мы на смогли вас оградить-
Простите нас,
“Что есть на свете тяжелей?” —
Спросите нас.
“Пережить своих детей” —
Ответ для вас.
Ушел из жизни целый мир — такой большой.
Он был всегда не только их —
От твой и мой.
Вы в школу нынче не пошли-
Простите нас,
Вы далеко от нас ушли —
Жесток тот час…

С того жестокого часа комната Марины пуста… В этом мае ей бы исполнилось двадцать девять лет… Как бы сложилась её судьба? Служба в армия, учеба в университете, замужество, материнство… Но история не терпит сослагательного наклонения. Только до боли жаль, что историю жизни Марины Берковской и еще двадцати юношей и девушек, прервал палестинский террорист, взявший на себя право вершить судьбы… Незадолго до гибели Марина сказала матери: “Мама, тут так неспокойно. Может быть, не нужно было нам сюда переезжать… Но здесь могила папы. И мы уже никуда не уедем”. Марина Берковская похоронена на тель-авивском кладбище “Ха-Яркон”.

Вместо послесловия

Строки из дневника скорби, который вели школьники и учителя школы “Шевах-Мофет” в дни траура по своим погибшим соученикам:

“Мариночка, славная. милая девочка. Яркой светлой искоркой мелькнула на Земле, осветив её улыбкой и добрым взглядом. Как мало ты успела порадовать нас лаской и скромностью, нежной свежестью юности. Но какой крепкой дружбой и любовью наградила друзей и родных. Всю нашу жизнь мы будем вспоминать, носить цветы, любить тебя и искать в ночном небе звездочку Мариночку”

Список погибших в теракте около дискотеки “Дольфи” 1.06. 2001 года:

Мария Тагильцева — 14 лет
Евгения Дорфман — 15 лет
Раиса Немировская — 15 лет
Юлия Скляник — 15 лет
Анна Казачкова — 15 лет
Катерин Кастаньяда — 15 лет
Ирина Непомнящая — 16 лет
Марьяна Медведенко — 16 лет
Лиана Саакян — 16 лет
Марина Берковская — 17 лет
Симона Рудина — 17 лет
Юлия Налимова — 16 лет
Елена Налимова — 18 лет
Ирина Осадчая — 18 лет
Алексей Лупало — 17 лет
Илья Гутман — 19 лет
Сергей Панченко — 20 лет
Роман Джанашвили — 21 год
Диаз Нурманов — 21 год
Ян Блум — 25 лет
Ури Шахар — 32 года

А теперь информация о теракте:

1.06.2001 г в 23. ч. 45 мин по местному времени арабский террорист-самоубийца из организации “Палестинский джихад” Саид Хутори, 22 лет, житель города Калькилия попытался проникнуть на дискотеку «Дольфи».

При нём был мощный заряд взрывчатки, сделанный в виде пояса и начиненный для большего убойного эффекта металлическими шариками, гвоздями, шурупами.

Охранник на входе обратил внимание на его странный внешний вид и спросил, что тот собирается здесь делать.

— Танцевать, — ответил террорист.

Его не обыскивали, так как не имели на это право, но и не пустили. Тогда самоубийца подорвал себя в гуще толпы на входе в дискотеку. 21 человек погиб, 120 было ранено, некоторые стали инвалидами.

Семья убийцы получила, как водится, наградные от руководства “Палестинской автономии”.

(*фотографии с мемориального сайта “Дольфи”)

Источник