Главы из книги рава Авраама Роми КОЭНА «Самый молодой партизан»
Продолжение. Начало в №1083
Пока я находился в Ярмоте, нацисты депортировали большинство остававшихся в Прессбурге евреев в концентрационные лагеря Майданек и Треблинку. В городе осталось лишь незначительное количество евреев. Все еще были некоторые евреи, обладавшие специальными разрешениями, потому что они оказывали какие-то важные услуги. Мой дорогой дядя, рав Хаим Иехуда Нафтали Ицхак ха-Леви Гринвальд, известный попросту как реб Йудель, был одним из евреев Прессбурга, кому удалось вместе с семьей остаться в городе.
Реб Йудель был женат на праведной женщине по имени Рейзел — сестре моей матери. Как видному гражданину, тесно связанному с властями, ему удалось способствовать освобождению многих евреев. Он также использовал свои материальные и духовные блага для продвижения и распространения изучения Торы всеми доступными ему методами. И хотя никто из его семьи не пережил лагеря смерти, их добрые дела и самоотверженность останутся вечным благословением.
Отец обладал компетенцией и влиянием в области импорта и экспорта промышленных товаров, критически важных для функционирования экономики. Он был одним из тех «необходимых евреев». Несмотря на это, нацисты пришли за ним в апреле 1942 года, ибо теперь он находился у полиции в списках людей, подлежащих аресту в первую очередь. Чудесным образом, когда они пришли с задержанием, отца не было в основном офисе. Затем нацисты явились к нам домой посреди ночи. Если они хотели запугать, то им это полностью удалось. Пока они свирепо колотили в дверь, отец спрятался за фальшивой стеной, которую он встроил в чердачную кладовую. Нацистам удалось сломать дверь, и они быстро проследовали по дому, обыскивая каждый угол, каждый шкаф, чердак и подвал. Чем больше они искали, тем больше их переполняли злость и досада. Много мебели было разломано и картин уничтожено. Мама ужасно боялась, как бы они не выместили свою досаду на детях, не сожгли бы дом, чтобы кто-то из малышей не сказал такого, что выдало бы отца. Но, по милости Всeвышнего, как они ни переворачивали дом вверх дном, следов моего отца найти не смогли. Наконец они оставили поиски, объявив, что вернутся позже и «позаботятся» о Леопольде Коне. Отец скрывался в потайной комнате в общей сложности сорок восемь часов, так как нацисты возвращались каждый день. На протяжении всего испытания он не осмеливался проронить ни малейшего звука, боясь насторожить немцев.
Было ясно, что это угроза всей семье, ибо, когда немцы обнаружат отца, они заберут всех за укрывательство. В семье понимали, что нужно действовать быстро. Отец уже договорился с проводником о том, чтобы найти путь через границу сразу для всей остальной части семьи. Подобно проводнику, который помог мне, этот человек был опытным контрабандистом. Отец отправился с ним в пробный побег, так как он хотел быть уверен, что никакая случайность не сможет им помешать. Они следовали по маршруту, похожему на тот, которым бежал я. На этот раз, однако, они зашли в лес глубже и дальше от границы, прежде чем войти в Венгрию. Хотя путь получался на много миль длиннее, шансов наткнуться на пограничную охрану или полицию было гораздо меньше. Они добрались до Венгрии.
Поскольку мой отец родился в Сердахеле, у него были венгерские документы. Хотя эти документы не были легальными в полном смысле, так как он не являлся венгерским гражданином, они позволяли ему легче передвигаться по стране. К тому же он достаточно хорошо говорил по-венгерски, чтобы сойти за гражданина. Оказавшись в Венгрии, отец решил отправиться в Будапешт, где без труда нашел небольшую комнатку. Здесь он должен был ждать, пока к нему не присоединится семья. Отец отослал проводника обратно за матерью и детьми. Группа, которая должна была перейти венгерскую границу, включала маму, одиннадцатилетнюю Дебору, девятилетнего Давида, восьмилетнего Якова и двухлетнюю Хинди.
Я помню сжимавший меня всепоглощающий страх, когда я проделывал этот путь. В них это, должно быть, вселяло невообразимый ужас. Каждый незнакомец в поезде был потенциальным доносчиком, готовым сдать евреев нацистам. Когда они сошли с поезда, чтобы продолжить путь пешком, путешествие стало и физически трудным, ведь им пришлось идти много миль по пересеченной местности. Смертельная опасность скрывалась за каждым поворотом, за каждым деревом и каждым валуном; всякий неожиданный звук обострял чувство страха. Трудно даже представить их облегчение и радость матери, что они избежали ужаса, который, как она боялась, был им предначертан. Когда они перешли венгерскую границу, то были уверены, что выбрались на свободу. Однако не успели они пройти и нескольких миль по венгерской земле, как пограничная охрана задержала всю группу.
Мать с детьми отправили на допрос в Саморин — городок неподалеку от границы. Не было сомнений, что местные власти намеревались возвратить этих «евреев-иностранцев» словацким нацистам, хотя и знали, какая судьба их ждет.
После допроса мою мать с детьми поместили в тюрьму в Сердахеле, где двое моих дядей — Давид Гандель и младший брат отца Давид Кон — обладали неким влиянием у местных властей благодаря своему положению в общине. Дяди убедили местных чиновников, что моя мать и дети чрезвычайно больны и нуждаются в госпитализации. Им удалось добыть медицинскую справку, подтверждающую это. В итоге вместо депортации их отправили на санитарном транспорте в больницу в Будапешт. «По гуманитарным причинам» их содержали как опасных заключенных под вооруженной охраной день и ночь.
И так получилось, что отец, мать, две сестры и двое братьев находились одновременно со мной в Будапеште (Хана и Сара все еще в безопасности скрывались в Ярмоте). Я занимался поисками жилья, отец снимал комнату в городе, а мама с детьми находились в заключении в больнице, ожидая отправки назад к нацистам. Наконец мы были вместе в одном городе, но при этом были разлучены.
Перевод Элины РОХКИНД
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
