Рахмат Рахматову
Марик родился 9 мая 1945 года под орудийные залпы салюта Победы, которые были слышны даже в далеком Ташкенте. Он был первенцем в молодой семье Литинских — Жени и Фимы. Квартировали молодожены у Мусы Рахматова, красивого и представительного узбека лет пятидесяти.
Муса был уважаемый человек в Старом городе. Ему принадлежал целый квартал одноэтажных, с плоскими азиатскими крышами домишек, составляющих своеобразное каре с большим двором посредине. Украшением двора были несколько деревьев урюка, которые красиво цвели в марте, пока еще не было изнуряющей среднеазиатской жары. В большинстве домиков проживали эвакуированные семьи. Рахматов был хороший хозяин: плату взымал божескую, к людям относился уважительно, поэтому большинство семей, как и Литинские, квартировали у него с начала эвакуации.
И радостные, и печальные события обычно отмечали всем двором. Поскольку рождение сына у Жени совпало с Днем Победы, праздновали эти события с особым размахом. Размах заключался в том, что в дополнение к скромной складчине жильцов Муса выставил гигантский котел истекающего бараньим жиром узбекского плова. Пили тогда мало, но веселья было не занимать: первые послевоенные дни, дни больших надежд и чаяний. Торопливо поедали белоснежную гору риса, по-узбекски черпая сложенными ладошками из трех больших блюд. Ручейки жира, струящиеся от ладошки к локтю, подбирались энергичными движениями языка.
Конечно же, пили за Победу, но много здравиц досталось и новорожденному Марику. Хозяин Рахматов в своем тосте сказал: «Узбекеский закон так: кто родился в день большого тоя (праздник), тот проживет счастливую жизнь в мире, добре и изобилии. Тебе, Женя-джан, я дарю мешочек риса, чашу с урюком и изюмом, большой кисет с кок-чаем — хорошо кушай и корми пацана, чтобы рос крепким батыром».
Пожелания благородного Рахматова сбылись лишь наполовину. Богатырь из Марика не получился — был он небольшого росточка, худеньким. Можно было бы даже назвать паренька плюгавым, если бы не характер и темперамент — тут он был чистый батыр. Школьные разборки «кто кого самее» закончились в первом классе, а дальше возникали лишь эпизодически. Передравшись со всеми одноклассниками и старшеклассниками, получив кличку «скаженый» (училка была родом с Украины), Марик убедил всех, что его лучше не трогать. Это не значит, что он выходил победителем во всех драках, но и побежденным Марк не был — дрался до последнего. Эти бойцовские качества сыграют роковую роль в его жизни…
Но это случится потом. А пока Марик растет, ходит в школу, не имея особой привязанности к процессу обучения. Его больше интересует техника. Руки у него золотые с малолетства: то он конструирует воздушных змеев, то вырезает фигурки лобзиком, то мастерит меблишку. Но главное — это транспортное средство (собранный из хлама велосипед), а также починка нехитрой домашней техники — примусов, керогазов, мясорубок.
Последствия же его школьных похождений расхлебывал дед Яша, который души не чаял во внуке. Благодаря этому обстоятельству из школы Марика исключали гораздо реже, чем если бы туда являлись родители: старость на Востоке уважают.
…Вскоре стало понятно, что за счет образования Марику хлеб насущный не заработать. Единственное, что Марик извлек из школьных лет, был первый юношеский разряд по боксу в легчайшем весе. В армию его не взяли по причине слабых легких. Перебрав несколько занятий, к двадцати годам Марк остановился на профессии таксиста. Этот род занятий полностью соответствовал его характеру: работа независимая, подвижная, хлебная. Последнее имело решающее значение: отчаянный Марик оказывал услуги всем и вся, получая за это королевскую плату. Надо отметить, что дело было в Ташкенте, где в миру крутилось денежек на порядок больше, чем в славянских регионах…
Все складывалось довольно удачно. Марик женился на красивой русской девушке. Леночку больше всего интересовали цепочки и камешки, которые ей щедро дарил муж. Ее не волновало, как и откуда они берутся, откуда взялась кооперативная квартира, новенький «Москвич». Родившаяся вскоре дочурка четыре года тоже получала все блага, какие только были возможны в семидесятых в совдепии.
Восток — дело тонкое
Почему я назвал этот срок? Да потому, что затем произошли события, положившие начало бедам и мытарствам моего героя. Б-г уберег Марка во всех переделках, в которые тот попадал, предоставляя транспортные услуги криминальным авторитетам, сталкиваясь с грабителями, ускользая от преследования коррумпированной милиции.
А вот в беду попал на ровном месте. Подвозил какую-то совсем не знакомую ему девушку. В конечном пункте девицу встретил молодой мужчина и, не обращая внимания на окружающих, стал избивать бедолашную. Получивший плату таксист мог спокойно уехать. Но Марк вздумал урезонить парня. В ответ на совершенно мирную реплику Самир (это потом выяснилось, как его зовут), грязно выругался и резко толкнул Марика, да так, что тот брякнулся в дорожную пыль.
Бедный Самир! Откуда он мог знать, что пожелание Мусы Рахматова не сбылось только наполовину? Откуда же ему было знать, что этот невзрачный таксист своими костистыми кулачками измочалит его вывеску так, что ни соседи, ни даже мать родная с первого взгляда не узнает! Оставив разукрашенного Самира зализывать боевые раны, Марик ретировался, не желая очередных разборок с правоохранителями.
Но не зря говорят: «Восток — дело тонкое!» Там привыкли обходиться и без помощи стражей порядка. Кровная месть — это пострашнее милицейского участка. Одним недобрым днем Марик подвозил трех вполне приличных парней. В конечной точке пути, на окраине города, их ждал четвертый. Как читатель уже догадался, звали его Самир. Силы были слишком неравные. Лежащего в беспамятстве Марика нашли редкие прохожие…
Марк приходил в себя целый месяц. Может, он и смирил бы гордыню, если бы Самиру зачем-то не понадобилось два раза пырнуть его ножом в спину. Кроме того, у его кормилицы — новой «Волги» — были разбиты фары, выбиты стекла, покорежен кузов. За такие унижения прощения быть не могло. Мы уже вспоминали о том, что Восток — дело тонкое. Марик караулил Самира, но тот всегда был в окружении приятелей. Тогда Марк решил дождаться, когда у того подустанет бдительность.
Младшего брата, который был рядом с Самиром, Марик вырубил хуком справа. С самим Самиром он повторил прошлый опыт, с той разницей, что Самир и в этот раз решил поиграть ножичком, вонзив лезвие в полюбившуюся ему спину Марка. Ответный удар пришелся в селезенку, и Самир в течение двух недель балансировал между двумя мирами.
Не секрет, что суд в солнечном Узбекистане в то благословенное время (думаю, и сейчас тоже) представлял собой «борьбу кошельков». Увы, силы в этой борьбе были неравными. К большой печали, обе стороны были еврейскими (Самир был бухарским евреем). Дед Яша отступил перед значительно превосходящими силами противника — такие деньги скромному мастеровому могли только сниться. Все отягчающие обстоятельства суд взвалил на Литинского вместе со сроком в двенадцать лет, который впоследствии скостили до десятки.
Вся благополучная жизнь рухнула в одночасье: жена Лена тут же подала на развод, отсудив себе все движимое и недвижимое. Вскоре она вышла замуж и с помощью «паевых взносов» в поддержку правосудия добилась лишения Марка отцовства. Не сумевший пережить приключившейся с внуком беды, дед Яша ушел в мир иной — фын дейм гройсн вэйтык.
…Как прожил Марк Литинский десять лет заключения в советской тюрьме, потеряв семью, все нажитое, любимого деда, нам с читателем придется только догадываться. Родители, как могли, пытались скрасить ему это тяжелое время, но их возможности были более чем скромными.
Марк тем не менее выстоял в борьбе за выживание. Домой он вернулся, когда родители и младшая сестра со своей семьей спешно паковали багаж для выезда в Израиль. Оставаться в Узбекистане в самом начале девяностых было уже небезопасно. Ценою невероятных усилий месяца через четыре Марик тоже отбыл на Землю Обетованную на воссоединение с родными.
Окончание следует
Алексей ЯБЛОК
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
