Рав Исраэль-Меир Лау, бывший главный ашкеназский раввин Израиля (1993-2003), а ныне главный раввин Тель-Авива-Яффо и председатель правления Мемориала «Яд Ва-Шем», чудом пережил Катастрофу, попав в нацистский концлагерь маленьким ребенком. Он родился в 1937 году, а в 1945 г. был освобожден из Бухенвальда, где рабби Гершль Шехтер нашел его прячущимся под горой трупов.
Рав Лау запомнил, что в лагере его опекал и спас от голодной смерти один из русских военнопленных, имя которого он запомнить не сумел. Позднее удалось установить, что его спасителя звали Федор Михайличенко. После «перестройки» его семью удалось разыскать на Украине, но самого Федора уже не было в живых. Рав Лау смог встретиться лишь с его взрослыми дочерьми. Эта трогательная встреча была запечатлена израильскими документалистами, включившими потом эти кадры в созданный ими фильм о необычной и драматической судьбе раввина.
Рав Лау — 38-е поколение непрерывной раввинской династии. Его родители и остальные члены семьи погибли в нацистском концлагере. Он вспоминал, что, умирая в лагере от голода и истощения, его отец взял слово со своего старшего сына, Нафтали, что если ему или обоим братьям удастся выжить, то он позаботится, чтобы хоть один из них стал раввином. Брат сдержал слово, данное отцу, и, когда им удалось добраться до Эрец-Исраэль, помог младшему брату окончить лучшие ешивы в Израиле. Из всей большой семьи, кроме них двоих, в живых остались их сводный брат Йеошуа Лау-Хагер и их дядя, приехавший в подмандатную Палестину еще до войны.
Рав Лау является одним из немногих раввинов в Израиле, пользующихся уважением как религиозной, так и светской части населения страны. Трагические события его детства воспитали в нем особое, трепетное отношение к Эрец-Исраэль и к еврейскому государству. Это отношение отразилось в его выступлении в Иерусалиме, возле Западной стены Храмовой горы, на церемонии памяти павших в войнах Израиля в минувшее воскресенье.
Вот что он сказал:
«Министры Израиля, скорбящие семьи, учителя и друзья мои, все святое собрание!
Если бы мне пришлось сформулировать с личной точки зрения смысл нашей ежегодной церемонии памяти павших в войнах Израиля и жертв вражеских действий (так официально именуются в Израиле жертвы террора — Э.Ш.), то лично у меня такое чувство, словно церемония эта не кончается никогда.
Когда я был здесь ребенком во время Войны за независимость, то погибали родители моих друзей. В операции «Кадеш» (1956 г.) погибали уже мои друзья. Яков Саммет, Шломо Левинштейн, Шмулик Шеферман… В Шестидневной войне пали те, кому я ставил хупу. В Войне Судного дня погибли ребята, которых я благословлял на их Бар-Мицвах. В операции ШЕЛЕГ («Мир Галилее», или Первая Ливанская война,1982 г. — Э.Ш.) погибали сыновья моих друзей. Не родители друзей, а их дети! И эта цепь не прерывается.
Что их объединяет, это вера в то, что есть в этой жертве ценность и есть за нее оплата, что эта жертва не бысмысленна и никогда не будет бессмысленной. Они знают значение слов пророка Йехезкеля «жизнь твоя в крови твоей». Они понимают, что Эрец Исраэль покупается страданиями. Тора, Будущий мир и Эрец Исраль — они удостоились всех трех. Они получили Тору, перенеся страдания, перешли в Будущий мир и получили Эрец Исраэль. Эрец Исраэль, которая не преподносится на серебрянном блюде, как у Альтермана.
Всю жизнь я молюсь и думаю, слыша слова Бялика «своей смертью они завещали нам жизнь»: «По какому праву мы так считаем? Чем мы заслужили, что они, святые и герои, оплатили ценой своей жизни нашу жизнь?»
Какое завещание! Какой долг! Какой огромный груз ответственности лежит на нас — быть достойными этой жертвы, это невинной жертвы Всесожжения! Эти люди, которые как тот солдат, что поднялся на высотку в операции «Кадеш», после того как погибли и командир роты и командир подразделения. Он взял на себя командование — рядовой солдат — и крикнул: «Друзья, не бойтесь, у каждой пули есть адрес!». И он поднимается на дюну и получает первую пулю в голову. Он знал, что первую пулю получит он, что он — тот самый адрес. И он зовет за собой других и получает первую пулю. Так эта дюна была завоевана.
Городиш, командующий 7-й бригады, обращается в ночь накануне Шестидневной войны к бойцам: «Солдаты! Когда будет дан приказ «Вперед!», когда услышите пароль (пароль тогда был «Красная простыня») и вы заведете моторы своих танков — это был 14-й батальон вездеходов под командованием Эуда Эльада — знайте, что для наших танков есть лишь одно направление — вперед! Всегда вперед! Только вперед! Потому что мы еврейский народ, и нам некуда возвращаться. У нас нет другой возможности, потому что у нас нет другого дома. Только вперед — это единственное направление.
И поэтому когда Рои Клайн кричит «Шма Исраэль» (заместитель командира 51-го батальон бригады «Голани» майор Рои Клайн накрыл своим телом гранату, чтобы ценой своей жизни спасти своих солдат во Второй Ливанской войне — Э.Ш.) или когда Моти Схивейсхурдер здесь в «Збарро» (9 августа 2001 г. в иерусалимской пиццерии «Збарро» произошел теракат, унесший жизни 15 человек, среди них пятерых членов семьи репатриантов из Голландии, потомков уцелевших в Катастрофе евреев — Э.Ш.) говорит «Шма Исраэль… скажите вместе со мной», обнимая свою жену и троих детей и двух раненых девочек, — есть нить, которая проходит от «Я верую … » там, в поездах и лагерях смерти и в гетто, и «Шма Исраэль…» здесь. Нам некуда возвращаться. Это наш дом.
И не всякий удостоился отдать жизнь на алтарь возрождения нашей жизни здесь, в этой прекрасной Стране отцов наших, чтобы была она наследием их детям.
И в конце хочу поделиться с вами еще одной фразой. Не могу ее забыть. В этом году исполнится 40 лет с Войны Судного дня. Если бы я не видел все это своими глазами, мне трудно было бы поверить.
Боец погибший у Китайской фермы (так называют место одного из самых тяжелых и кровопролитных боев Войны Судного дня — Э.Ш.). Среди его личных вещей была найдена записка, которую он собственноручно написал на пластиковом мешочке от покупок в бакалейной лавке. Выбросив содержимое, он написал на мешочке своей жене: «Или я, или эта записка. Если получишь эту записку, значит, я больше не вернусь. Если случится неожиданное (он был ранен очень тяжело — Р.Л.), ты эту записку никогда не увидишь. С получением этой записки ты свободна от всех своих обязательств по отношению ко мне. Это моя последняя возможность поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала. К тебе есть у меня лишь одна просьба. Наших двоих сыновей, которые родились у нас по милости Неба (я цитирую дословно — Р.Л.), вырасти их таким же образом, каким вырастили меня. Он родился в Бней-Браке у очень пожилых родителей, которые оба выжили в Катастрофе, поженились в лагере для перемещенных лиц. Сам он был воспитанником (молодежного движения «вязаных кип») Бней-Акива, служил в батальоне «Нахаль — Бней-Акива». Из «Нахаль» он был направлен на офицерские курсы. Свою жену — киббуцницу из Западной Галилеи — он встретил, когда она складывала парашюты на военной базе, которой он командовал. Он благодарит ее за все, что она для него сделала…
Она сама принесла мне эту записку и спросила: «»Правда, что это книга этики?»
Я ответил ей: «Он — это книга этики. Не записка, а он. Его друзья — каждый из них — книга этики. Это настоящие столпы огненные. И эта записка — это один из сгоревших свитков, оставленных ими нам как надежда, что наши молитвы о мире и наше стремление к настоящему миру, честному и истинному, воплотятся в жизнь — за их жертву, за жертву Всесожжения наших святых. «В приближающихся ко мне буду Я свят, и перед всем народом прославлюсь».
Да сбудется: Бог даст силу своему народу, Бог благословит свой народ миром!
Оцените пост
(голосовало: 10, средняя оценка: 4,80 из 5)
Загрузка...
