Исполнилось 70 лет со дня рождения популярной в России и среди русскоязычных читателей других стран писательницы Людмилы Евгеньевны Улицкой. Известно, что будучи православной еврейкой, Л.Улицкая в своём романе «Даниель Штайн, переводчик». предлагает нам собственный вариант решения еврейского вопроса, а заодно — и ближневосточного конфликта — через объединение евреев с христианами (в лоне христианства), а затем — и воздействия на арабский мир через арабов-христиан, согласно ее представлениям — естественных союзников возрожденной иудео-христианской церкви. Лейтмотив евреев, принимающих крещение под впечатлением личного мистического опыта, спасения от болезни или опасности, дорог писательнице настолько, что она совершенно не обременяет себя и читателя хоть сколько-нибудь реальным планом, каким образом осуществление ее мечты повлияет на реальный мир. Может ли христианин еврейского происхождения считаться евреем? Безупречен ли израильский «Закон о возвращении»? Не пора ли вернуться к ценностям раннего христианства, тесно связанного с иудаизмом? Какова ответственность христианской Церкви перед евреями? Эти и другие трудно решаемые вопросы автор «Штайна» рассматривает далеко не с произраильской и проеврейской позиции. Авторская цитата из книги (Изд. «Эксмо», М., 20070) : »Я выблевала все еврейские и нееврейские энциклопедии, которые за последние месяцы прочитала, весь еврейский вопрос, которым я отравилась сильнее, чем томатным соком. Я ненавижу еврейский вопрос, я отравилась им… Это самый гнусный вопрос истории нашей цивилизации. Он должен быть отменён как фиктивный, как несуществующий». Позиция Улицкой по еврейскому вопросу мне напоминает деятельность различных миссионерских христианских сект, таких, например, как «евреи за Христа», «свидетели Иеговы» и другие. Их функционеры бродят по улицам городов всего мира, суют прохожим еврейской внешности книжицы с безграмотным цитированием «Писания», кидают их в почтовые ящики, заходят в квартиры. Православная еврейка Л. Улицкая тесно смыкается с этой деятельностью.
Когда в феврале 2007 года в Иерусалиме на 23-ей Международной книжной ярмаре во время фестиваля русской книги, Людмила Улицкая, считающаяся некоторыми критиками чуть ли не лучшим русским прозаиком современности, как написано на одном из русскоязычных сайтов, «со свойственной ей прямотой заявила восторженно внимавшей публике, что «хотя она и еврейка, но по вере – православная христианка», что «ей морально тяжело в Израиле», и это связано с тем, что /по ее убеждению/ «на родине Иисуса Христа, представителям христианских конфессий очень тяжело живется, а особенно трудно христианам-арабам, так как «с одной стороны, их давят евреи, а с другой – арабы-мусульмане», публика разошлась весьма удивленная и обескураженная агрессивными пассажами их любимой писательницы. Тем более, что утверждение Улицкой, что христианам — арабам в Израиле очень плохо живётся, абсолютно не соответствует действительности. Как сказал некто, опять таки, в одном интернет-сайтов, повесив на грудь золотой крест и осенив им государство Израиль, Улицкая все равно не стала к Христу ближе – глаза-то и нос у нее еврейские. Послушав Улицкую, каждый может сделать свои собственные выводы, что, естественно, не мешает нам поздравить её с юбилеем и пожелать всяческих успехов.
*****
Кручу головой, удивляюсь, ужасаюсь, радуюсь, негодую, восхищаюсь. Постоянно щиплет в носу – это фирменное еврейское жизнеощущение – кисло-сладкое. Здесь жить страшно трудно: слишком густ этот навар. Плотен воздух, накалены страсти, слишком много пафоса и крика. Но оторваться тоже невозможно: маленькое провинциальное государство, еврейская деревня, самодельное государство и поныне остаётся моделью мира. На избранном народе Господь всё ещё тренирует свои возможности, играет… Я полностью отказалась от оценок: не справляюсь. Лично мне никогда не справиться даже с моим личным еврейством: оно мне надоело хуже горькой редьки. Оно навязчиво и авторитарно, проклятый горб и прекрасный дар, оно диктует логику и образ мыслей, сковывает и пеленает. Оно неотменимо, как пол. Я так хочу быть свободной, – еврейство не даёт мне свободы. Я хочу выйти за его пределы, и выхожу, и иду куда угодно, по другим дорогам, иду десять, двадцать, тридцать лет, и обнаруживаю в какой-то момент, что никуда не ушла. Сижу за пасхальным столом, в кругу семьи, и совершенно всё равно, кулич жуют или мацу, лепёшку преломляют или едят зерна прасада, – слышу одно и то же: благословенны дети, сидящие за этим столом…Это, конечно, говорит во мне тот самый еврейский пафос, от которого никуда не деться. Видимо, он генетический.
*****
Вы знаете, это (почему евреев не любят – А.З.) огромная мифология по поводу вообще еврея как такового… Это на самом деле тема философская. Это тема другого, чужого, не совсем понятного. Дело в том, что еврей был гораздо менее понятен в 19 веке, когда было гетто, и когда евреи сохраняли свою национальную идентичность тем, что они сохраняли свой язык весьма героически в течение многих веков. Я как раз тот еврей, который совершено потерял свою идентичность, единственный мой любимый и драгоценный язык – русский. Я думаю, что здесь очень мощная мифология, мифология непонимания другого человека…Поэтому, я думаю, что это разновидность ксенофобии, которая, наверное, имеет абсолютно биологическую основу…На самом деле, честно признаюсь, это не очень интересная для меня тема. Она мне когда-то была интересна, когда я была девочкой, когда моих родителей в годы, когда было “дело врачей”, маму с работы уволили, папа не работал тогда, я эту тему прожила в юности. Сейчас она внутренне для меня разрешена, она не очень важна. И сегодня мне представляется, что еврейский вопрос – это вопрос на самом деле не евреев, а русских, людей, которые испытывают по этому поводу напряжение. Потому что, честно скажу, что у меня напряжения нет, она меня довольно давно уже оставила. И в моей жизни, в практической, ежедневной – это совершенно почти отсутствующее измерение.
*****
Года два назад меня пригласили в один институт, где занимаются еврейскими проблемами Европы, он в Стокгольме. И там я впервые в жизни соприкоснулась с тем, как евреи учатся. Вы знаете, для меня это было очень большое открытие. Оказалось, что почти три тысячи лет еврейских мальчиков в четырех-пятилетнем возрасте отдавали учить грамоте и грамоте их учили по той книге, которую мы с вами называем Библия. И когда детей в течение десяти лет, начиная с пятилетнего возраста, учат и учат, причем их учат думать, каждая фраза обговаривается со всех сторон 15 раз, а если так, а если так, меня это поразило. И отчасти я поняла вот эту самую загадку: а почему так много там ученых евреев, почему много евреев на высотах? Дело в том, что три тысячи лет образования, и это очень серьезно, по-видимому.
*****
Произошедшее во время Второй мировой войны, что называется Холокостом – это на самом деле свидетельство глубочайшего кризиса христианской цивилизации. Две тысячи лет христианства – все-таки это две тысяч лет, оказалось, что это цивилизованное христианское общество оказалось совершенно на уровне развития орды, чудовищной орды. Толпа живет по определенным законам, вне зависимости от того, где она находится. Самое ужасное, что я знаю про Холокост, самое ужасное – это даже не цифра 6 миллионов, 18 миллионов, 20 миллионов, нет, самая ужасная цифра – 200 человек евреев, которых убили в Польше поляки в 46-м году. Вот когда все уже было кончено, когда евреев почти не осталось, в небольшом польском городе был еврейский погром, и там было убито 200 человек. Вот эта цифра меня совершенно поразила, потому что уроков не бывает. Вся Европа была покрыта костями, пеплом, мы до сих пор этим воздухом дышим, тем не менее, кому-то показалось мало, еще 200 человек вдогонку отправили в 46-м, когда война уже была закончена.
******
У нас даже само слово ”еврей” звучит неприлично. Начальница отдела кадров в институте, где я работала в давние времена, славная баба, евреев называла ”евреечка” и ”еврейчик”, смягчая таким образом неприличие слова и подчёркивая своё хорошее отношение. Самое забавное, что она и в самом деле была приличным человеком и лично от себя евреев не травила, только по служебной необходимости. Я не выбирала ни национальности, ни места, где родиться…Да, да, еврейка. Папа, мама, кругом и беспросветно. Но писатель я русский. Русский язык – моя родина. Когда меня называют писателем еврейским, я не смею возражать. Наверное, то же самое приходилось слышать Пастернаку, Мандельштаму, Бабелю и Бродскому. В сущности, это большая и интересная тема: писатели-евреи в разных культурах. Возможно, есть какой-то нерастворимый национальный компонент. Пусть специалисты исследуют.
*****
Это самый гнусный вопрос истории нашей цивилизации. Он должен быть отменен как фиктивный, как несуществующий. Почему все гуманитарные, культурные и философские проблемы – не говоря о чисто религиозных, постоянно танцуют около евреев? Бог надсмеялся над своим Избранным Народом гораздо больше, чем над всеми прочими! (Из книги «Даниэль Штайн, переводчик» – А.З.)
Источник: www.zelikm.com »Евреи глазами именитых друзей и недругов»
Оцените пост
(голосовало: 6, средняя оценка: 4,33 из 5)
Загрузка...
