Поцелуй названия не имеет,
Поцелуй – не надпись на гробах.
Сергей Есенин
Скептики торжествующе заметят: вот до чего меня привело увлечение художественной литературой! Уже и название рассказа аморальное, да и личность автора эпиграфа весьма сомнительна с точки зрения нравственности.
Однако, если бы критики знали, откуда я родом, они бы так не говорили. Я родом из Грузии – страны, чемпионки мира по поцелуям. Ну, разве что в компании с Испанией. Так что бабушка Карлсона – там, как приезжий остряк в Одессе со своими хохмочками.
Хотя с нравственностью в годы моей молодости там все было в порядке. Грузинки в мини-юбках не ходили, только туристки, и то – самые смелые.
Но люди при встречах целовались. Вы не подумайте что-то плохое – в щечку! Причем меня десятки раз целовали на улицах незнакомые девушки, а потом извинялись, что с кем-то перепутали. Но я не обижался. Лучше поцеловать незнакомого, чем пропустить знакомого.
Нет, что ни говорите, а всё-таки честно хочу сознаться – люди там были теплее, родственнее, чем на моей исторической родине.
Вот у меня в Израиле по грузинским масштабам был ближайший родственник — Ариэль Шарон. Сейчас объясню. У моего отца была двоюродная сестра со стороны матери, Анна Моисеевна Зутте; у неё был двоюродный брат со стороны отца, наверное, тоже Зутте; так его теща стала бабушкой Шарона.
Когда началась история с Гуш Катифом, я хотел пойти к нему и по-родственному объяснить, что этим … арабам нельзя доверять. Уже собрался идти. Не верил я, что человек, бабушка которого похоронена в Тбилиси, откажет столько близкому родственнику в такой мелочной просьбе. Но мне сказали, что у него в охране нет ни одного грузинского еврея, и меня просто не поймут и к нему не пропустят. Так, в итоге, из-за какой-то глупости всё сорвалось.
Но что это за демократия, такая, что в охране премьер-министра не было ни одного грузинского еврея? В итоге отдали Гуш Катиф, а как легко можно было не отдавать!
Но почему я вдруг вспомнил про поцелуй? Надо сказать, что мой рав Моше очень строго относится к вопросам нравственности. 12 лет тому назад выходила замуж девушка-сирота, которая считала меня с супругой родителями. Да и я испытывал к ней чисто отцовские чувства. Я спросил рава, могу ли я её как отец поцеловать? Он сказал: «Ни в коем случае». Я не переживал: нельзя – значит нельзя. Но всё-таки он не всем запрещал.
Однажды молодой грузинский еврей, учащийся ешивы, Бенцион Эфремашвили пришел к моему раву очень взволнованный, позвал кого-то в качестве переводчика, говорили они минут 15, потом он подошёл ко мне:
«Реб Меир, рав Моше сказал мне, что он не знает ответа на мой вопрос. А вы должны знать!»
«Что?» — воскликнул я.
«Он говорит, что он не может мне помочь, так как не знает обычаев грузинских евреев».
Где-то я читал, что человек, которого ты избираешь своим равом – тем более, когда речь идет о мудреце Торы, должен иметь для тебя статус ангела. Я хотел отказаться отвечать, но Бенцион несчастно добавил: «Выслушайте меня! А то я сойду с ума».
«Говори, генацвале, ум тебе ещё понадобится»
«Вы меня поймёте – как я могу не поцеловать тетю? Это же мне мама! Или троюродную сестру, или жену брата. Они же мне сестры! Вы выросли в Грузии, вы меня понимаете. Если бы я был большой рав, как ваш брат реб Ариэль, никто не смеялся бы. А так все скажут, что я сумашедший. Я так и жениться не смогу. Рав потому к вам направил, что вы из Грузии. Вы меня поймете и разрешите. Если бы рав хотел запретить, он бы сам запретил».
Я ничего не понимал. Попросил поговорить с переводчиком, потому что рав уже ушёл. Почему рав Моше перелагает ответственность на меня? Я знаю его мнение по этому вопросу. Переводчик объяснил: «Рав впервые видит Бенциона, разрешить он не может, а запретить боится. Вдруг Бенцион, обидевшись за тетю, вообще перестанет что-либо соблюдать?».
Я понял, что судьба Бенциона в моих руках и объяснил ему: «Ни один рав не может тебе разрешить целовать тетю, тем более я. Поэтому, если хочешь целовать – целуй без разрешения, под свою ответсвенность. Твоя тетя – ты и отвечай. А главное – постарайся перестать бояться кого-либо, кроме Всевышнего. Желаю тебе побыстрее стать большим раввином, чтобы никто не смел над тобой смеяться.
Бенциону сначала понравилась моя мысль. Он поблагодарил меня и собирался уходить. Но в этот момент во дворе ешивы показался мой младший брат Ариэль, главный Раввин Грузии. Бенцион побежал к нему, опять просить за тетю. То есть, целовать без разрешения ему было страшно. Он хотел целовать её кошерным поцелуем. Я впервые по-настоящему пожалел моего брата и удивился его мужеству. Это же надо – в Грузии суметь кому-то запретить целовать тетю или троюродную сестру! Я бы такое никогда бы не осмелился сделать. Поэтому он главный Раввин, а я – так себе, никому ничего не запрещаю и никому ничего не разрешаю.
Ну и Слава Б-гу!!!
Оцените пост
(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
