1
Плывет во сне балет Дега,
Рассвет поднялся
на котурнах,
И королевы кутежа —
лотрековского мятежа —
Уснули на ладонях утра.
Пусть им приснится
новый век,
Пока Париж
туманом бредит,
И длится смех,
и счастье всех,
Где можно все еще успеть, —
в последний
предвоенный
вечер.
2
Весны сиреневый загар
На площадь вылил Ренуар.
И подарил сей дар
подруге.
Тогда еще никто не знал,
Что впереди
вины удар,
что впереди
война в два круга…
3
В волне предчувствия война
вся развернется
в горькой стыни,
Где красный
переходит в синий
изломанных страстей
и линий
поэзии холста.
Аполлинер. Пикассо. Сутин.
…увы, земная суета,
уснувших улиц не разбудит,
Аполлинер. Пикассо. Сутин.
Аполлинер. Пикассо. Сутин.
…уснувших улиц
не разбудят.
Парижским художникам —
жертвам Холокоста.
I. Даешь Париж!
20–30-е годы…
От страха штетеле,
сгоревшего в погроме,
От праха на весле
слезы огромной
бежать-бежать… Бежать!
Не сеять и… не ждать!
В Париж! В Париж!
Волна нашествия взошла
до самых крыш
и неба глубина
коснулась дна, где
ирреальность молодого дня
взрывалась
спермой полотна
Шагала,
Модильяни и Пикассо.
И каждый
не второй, а первый
сжигал себя
дотла над Сеной.
А эта сила
гениального огня
уже не угасала
и открывала грани сна,
где слава
ищет
своих нищих
стать венами
и нервами Парижа.
И эта сила
ныряла в синеву квартала,
где на метле летала Гала*,
веселая жена
от Элюара,
как символ,
как метафора
Урала,
и всем дарила
лилии любви
в присутствии
великого Дали.
Какие это были дни!
Не спи, малыш!
Даешь Париж!
От погребов до крыш…
Париж любил
своих кумиров,
и это им давало силы
открыться миру…
Да здравствует Париж!
С улыбкой на устах…
Живешь себе
и сразу не поймешь
чем этот миг хорош.
А время
затаило нож…
и ждет,
когда наступит ложь
и будет править страх
на площадях твоих,
пленный Париж.
Освенцим, Аушвиц, Дранси…
…застынет время на крови
и никого не пощадят
в час Сатаны.
Все впереди еще,
все впереди.
Не спи…
Даешь! Париж!
…от погребов до крыш —
пока живешь…
Живи и радуйся,
как этот мир хорош.
А бремя или сны твои —
увидит время.
…на триумфальных
площадях —
преддверие войны.
* Гала — русская эмигрантка Елена Дьяконова (1894–1982), первая жена Поля Элюара, муза и жена Сальвадора Дали.
II. Прощай, Париж!
40-е…
Предчувствие войны —
касаньем кисти на холсте
сметало этажи
забытых истин. И
на костях остались листья
любви и ненависти, —
Ненависти! и Любви!
Так вот случилось —
с высоты звезды, —
(во времена Петена
и Виши), —
Париж отправил
сыновей царя Давида
в объятья Аушвица
и Дранси.
Воистину не ведомы пути,
когда пытаешься уйти
так далеко,
что штетеле уже не видно,
то возвращают нас
на круги на свои,
наши враги…
…и пепла столб
от неба до Земли,
и стон
застывший от Земли
до неба…
Во времени нет разницы,
увы…
…Вы — это я… я — это вы…
И желтая звезда
горит незримо
на тенях
Аушвица и Дранси,
Прощай, Париж!
Привет, Дранси…
III. Колыбельная пепла
И в Дом Святой,
Построенный Давидом,
Вернусь росою
Навсегда. На миг.
Вернусь…
Прости, Гашем, мне
эти строфы…
Живем
и ждем Мошиаха —
заложники эпохи.
…от Катастрофы
и до Катастрофы…
…в Иерусалим идем
и молим о прощении
в главе о покаянии,
в главе о возвращении…
мы все
еще идем…
мы все еще
идем…
2005
Хаим Сутин
…из глубины
больной души
виденья крови
приходили в сны,
и Сутин
разъял корову
на холсте,
оставив
капельку вины
на дне стакана,
и это
не казалось странно;
по сути
вина и краски
не хватало,
чтобы гасить лиловой,
синей и бордовой
пожар кипящей
красной крови… —
портрет Европы,
распятой
на стене коровы… —
в преддверии войны.
Туда нельзя войти,
там снится Холокост,
и время,
насупив брови,
шьет сапоги,
чтобы напиться крови
желтых звезд.
…и Хаим Сутин
слышит этот стон;
он будет длиться
до конца времен.
2004
Время — палач
Уснуло время
на холстах Шагала,
ушло за горизонт
и там живет
на крыльях стаи
небесных птиц,
досматривая сон
из тех времен…
О, Б-же!
Остановилось время
и открылась тайна:
где верх и низ
растаял
в лике,
давно ушедших лиц…
Все то же,
как во сне:
ногою в стремя —
и в небо,
оставив бремя
линий на земле.
…А ходики себе
идут
неслышно, немо,
застыли на стене;
хотя
их время миновало —
хранят уют
на полотне
Шагала.
…тик-так,
тик-так,
ну, что завис
чудак
на лунной тишине?
Играй! Играй, скрипач,
на собственной душе!
Это — не сон,
где синий
переходит в алый…
Мы все Твои —
мы из родни
Шагала.
…и звезды желтых лилий
пришил палач
на наши спины…
Играй, играй скрипач
и пусть услышат стон
Земли,
и пусть услышат плач
замученных,
расстрелянных,
убитых —
Играй, играй скрипач.
Играй,
играй,
скрипач…
играй…
2006
Плач о себе
…я воспеваю
повседневность —
пчелиных сот медовый код,
повешенный
на гвоздь созвездий,
где нет падений —
только лет
забытых версий…
…Мир
спрятался
за поворот,
когда народ
вели в Освенцим.
И эта боль
мне сердце
жжет…
…я слышу голоса…
Так
плачут небеса.
…Во сне
…я слышу голоса!..
Они живут во мне!
…я воспеваю
повседневность,
где вечер плачет
о вчерашнем дне.
2008
* * *
Улыбку дня
И вечера глаза,
У озера души
Уснувшие
Печально,
Как передать?
Как передать,
что слышу голоса
сегодня из вчера,
ушедшие в молчанье…
Как передать красу
печали
хмельной травы,
стекающей по стали
степной косы…
Как передать любовь
на срезе,
на изломе жизни,
когда больные сны
зависли
в небесной сини
твоих глаз;
и там они живут
отныне
в долине
унесенных ласк…
Как передать
любви осенней блюз?..
ее листвы,
ее печали
вкус…
1995
Петр
КИМЕЛЬФЕЛЬД,
Бруклин
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
