Еврейский Мир

По утрам на Лексингтон-авеню, в нескольких кварталах от The Empire State Building, всегда достаточно шумно: солидные джентльмены в лакированных ботинках громко и уверенно отдают приказы подчиненным по телефону, одновременно умудряясь поедать завтрак; резво маршируют подтянутые девушки в спортивных костюмах, выгуливая своих породистых псов; пожилые жительницы Манхэттена монотонно жалуются и на собак, и на девушек, и на джентльменов.
Машины в нетерпении издают звуки, граничащие с рамками приличия (о приличии того, что произносят их водители и пассажиры, не стоит и упоминать). Улыбающиеся с надеждой продавцы робко, но настойчиво зазывают приобрести их товар — изредка без грамматических ошибок. Но среди всех этих многочисленных звуков есть очевидная доминанта, она ясна, как мелодия сонаты, исполняемой симфоническим оркестром — это беспрестанный шелест джинсовых юбок и звонкие голоса их обладательниц.
Вероятно, попав в этот квартал без предупреждения, вы бы подумали, что если данное явление не является флешмобом, то, должно быть, эти юные дамы одеты в какую-то необычную форму. Ваше предположение не было бы абсолютно беспочвенным — несмотря на то, что вышеупомянутый дресс-код является добровольным актом, это, конечно же, в каком-то смысле форма — и так же, как коктейльные платья на голливудской вечеринке, такая социальная «форма» играет определенную роль в процессе слияния тех или иных групп. Джинсовая юбка (или, возможно, трикотажная плюс футболка из еврейского лагеря и наверняка кроссовки) обеспечивает местных потребительниц двумя уровнями комфорта — физическим и социальным. Эти девушки — ученицы Стерн-колледжа, или, как их называют местные жители, The Yeshiva Girls. В основной своей массе они полны жизни и религиозного энтузиазма и представляют собой один из наиболее популярных сегментов местного еврейско-религиозного сообщества — Modern-Orthodox.
Однако если вы решите пройтись по Лексингтон несколько дальше — до живописных деревянных скамеечек на углу с 33-й улицей, вы увидите нечто необыкновенное: девушки, по возрасту вроде бы и схожие с «джинсовым племенем», звонко целуют друг друга в тщательно нарумяненные щеки и делятся отечественными сигаретами. Здесь чувствуется запах французских духов и размеренно обсуждаются последние новости «с того континента». Лишь изредка спокойствие обстановки прерывается мерным цокотом чьих-нибудь шпилек. Этот своеобразный оазис русско-иммигрантской жизни поддерживается ежедневно в течение многих лет усилиями The Russian Yeshiva Girls — компанией из восьми-десяти русских девушек, приехавших в США на учебу.
Возможно, вы заметите также, что между последними и «джинсовыми» нет практически никакого контакта, за исключением нескольких вежливых приветственных кивков или пары недоумевающих глаз — у «джинсовых» не курят и уж наверняка не станут ходить на шпильках в университет. «Эти русские — таинственный народ», — говорят они друг другу, проходя мимо, и ускоряют шаг.
В чем же заключается эта тайна? По законам какой природы этим милым русским девушкам была воспрещена социальная интеграция?
Необходимо уточнить, что на родине «русскими» эти девушки себя чувствовали едва ли: конечно, как и все, они праздновали Новый год с шампанским и оливье и читали Достоевского, но тождественности с русской нацией они не ощущали или, вернее, ощущать не могли. Подрастая в России, они зачастую лишь просили о том, чтобы быть, как все нормальные дети, «слиться с толпой» — но даже самые титанические усилия не приводили к желанному результату. В России они всегда были еврейками, сколько бы ни перекрашивали волосы в светлый цвет, сколько бы ни отказывались от самой идеи своего еврейства.
Многие из их сверстниц с похожими жизненными обстоятельствами или смирились с противоречивой обстановкой на родине, или окунулись целиком в свою еврейскую реальность и иммигрировали в Израиль. Но девушки с Лексингтон-авеню не были удовлетворены вышеупомянутыми опциями и решились на казавшиеся многим авантюрными действия — они подали документы в еврейский университет в США. Конечно, такой расклад подразумевал немалый престиж, возможно, имел больший смысл прагматически — но в этом ли только причина их предпочтений?
NN при разговоре высказала следующие аргументы: «В Израиле все евреи, что мне там делать? Я думала, что в Америке все свободно, я смогу и жить нормально, и быть еврейкой — просто потому что мне так хочется». Таким образом, возможно, что это было религиозным паломничеством даже в большей степени, чем репатриация на историческую родину, Израиль. Эти девушки искали место, в котором их свобода выбора была бы задействована более всего — не было бы запрета на нормальное еврейское существование, но оно и не было бы им навязано. В США они бы осуществили свою американо-еврейскую мечту — практиковали иудаизм по собственному желанию, не компрометируя при этом своего права на полноценную общественную жизнь, в которой им было отказано в России.
Мечты такие кажутся радужными, даже по-человечески достойными похвалы. Но давайте попробуем взглянуть на итоги — вне вышеупомянутой скамейки на углу Лексингтон-авеню и 33-й улицы — что же вышло из грандиозных планов? В большинстве своем эти девушки — те, что в России были такими аутентичными еврейками, ходили на кружки в синагогу и на встречи Сохнута в Израильском культурном центре — перестали так интенсивно ассоциировать себя с еврейством, они стали более русскими, чем когда-либо, такими они не представляли себя даже в самых диких мечтах своего детства.
Как это произошло? Возможно, стоит вновь прогуляться по Лексингтон, чтобы покопаться в корнях этого феномена. В конце концов, они оказались в еврейском университете — у них появилось все, что нужно, для экипировки практикующего иудаизм еврея: свобода, возможность познания религиозных предметов. Но все ли? Приехав в США, где религиозная идентификация не является проблемой (в особенности в YU, где она вполне очевидна), они потеряли очень существенный для любого прогресса социальный аспект. Они не смогли объе­диниться с окружающими в религиозном экстазе, или, если говорить точнее, им снова не было дозволено «быть, как все». Из евреек они неожиданно превратились в «русских» — общество навязало им, что именно это теперь и является их ключевой чертой.
«Я пробовала вести себя максимально нейтрально, но что ни сделаешь — они улыбаются и по-американски так похлопывают тебя по плечу: «You are so Russian!» — при этом я могу просто спокойно сидеть и есть свой «американский» сэндвич. Да и другие мы, это правда», — отметила NN. «Я сначала пробовала обижаться — ну, в конце концов, какая разница — русская, не русская — а потом привыкаешь, знаете, даже научилась гордиться, уже по-другому себя не чувствовала. Да я столько русской литературы не перечитала, даже когда еще в Москве была», — поделилась NN.
Многие из них в этом практически обреченном процессе интеграции потеряли желание участвовать в религиозной еврейской жизни. Выяснилось, что и в той тоже существуют достаточно строгие общественные нормы, которым они, «русские», не умеют до конца соответствовать.
Даже те, кто настояли на своем дальнейшем религиозном росте, продолжают сталкиваться с этим социальным барьером: «Прихожу к кому-нибудь на субботнюю трапезу, а они мне подкладывают картошки, свеклы, хрена, как будто мы другой еды в России и не видели: “Why don’t you feel comfortable, sweetheart?”» — смеется NN.
Если в России эти и другие девушки были объединены своим еврейством — как общее клеймо, оно подталкивало их к более активной, почти повстанческой  религиозной деятельности — то здесь оно стало обыденным и слишком часто — забытым.
Что можно посоветовать этим Таням, Ленам, Маринам; какие инструменты вручить, чтобы им было легче выживать в непростом контексте еврейско-американской академии? Куда направить, и стоит ли направлять? Они из первопроходцев, из первого поколения тех, для кого такое путешествие стало возможным. Вероятно, позже они еще многому смогут научить своих американских сверстниц — и русской, и еврейской культуре. Возможно, они в свою очередь успеют осознать важность сохранения своей индивидуальности. Надо сказать, существует множество разнообразных возможностей, но нам дано только наблюдать за развитием данного процесса и надеяться на лучшее.
Даша СОМИНСКАЯ

Оцените пост

(голосовало: 4, средняя оценка: 3,50 из 5)

Загрузка...

Поделиться