Судьба »Комиссара»

       Александру Яковлевичу Аскольдову – 85!  По большому счёту, мы знаем этого замечательного советского сценариста и режиссёра по одному фильму.  Родился  в Москве. Детство провел в Киеве, где в 1937 году был арестован его отец, Аскольдов (Калманович) Яков Лазаревич (1893, Слуцк — 1937) — крупный советский хозяйственник.  В 1967 году в качестве дипломной работы  на Высших режиссёрских курсах Александр Аскольдов снял картину «Комиссар» по мотивам рассказа Василия Гроссмана «В городе Бердичеве». Фильм был запрещён для показа более 20 лет. За свою картину Аскольдов подвергся преследованиям: его уволили со студии с формулировкой в трудовой книжке «профессионально непригоден», а позже, во время работы художественным руководителем киноконцертного зала «Россия», исключили из партии. Картину «Комиссар» собирались уничтожить, но осталась одна копия, которую сам режиссёр, по его словам, тайно вынес из монтажной и тем спас от уничтожения. И в 1987 году, во время проведения московского международного фестиваля, по инициативе конфликтной комиссии СК СССР, состоялось возвращение фильма на экраны страны. Не случись этого, осталась бы незаполненной одна из важнейших страниц летописи мирового кинематографа и русский кинематограф лишился бы десятка наиболее престижных мировых премий, а единственная русская актриса Нона Мордюкова не была бы включена Лондонской энциклопедией в число лучших актрис ХХ века. Спустя много лет в ряде интервью режиссёр рассказывает об  истории  создания этого фильма, о трудностях съёмок  картины с непроходным для тех лет  еврейским сценарием.  Возможно,  приведенные высказывания будут интересны для наших читателей.

*****

 Ночью  (после ареста родителей – А.З.) я шел по Крещатику. Была весна, цвели каштаны — с тех пор очень плохо переношу этот запах. Представляете, я, маленький ребенок, почти интуитивно пришел к дому, где жила многодетная еврейская семья — друзья моих родителей. Увидев меня, они сразу все поняли. Обняли, расплакались. Потом спрятали и сохранили меня для жизни. После войны, уже взрослым человеком, я искал этих людей, но оказалось, что их всех расстреляли в Бабьем Яру. И когда я думаю, почему сделал эту картину, то понимаю, что да, был сюжет — рассказ Гроссмана, но где-то в моей памяти звучала еще и музыка другого сюжета. Я хотел выразить мои чувства к людям, которых смутно помню, но чью доброту и самоотверженность ощущаю до сих пор.

Этот сценарий изначально был непроходной. Представьте, сколько разных инстанций, включая и ЦК КПСС, портили мне жизнь. И везде говорили: «Ты хороший мужик, зачем тебе сдались эти евреи?». А ведь я тогда приготовился к другой картине и безумно жалею, что она не состоялась. Там было два героя, на эти роли уже и актеров подобрали — Николая Черкасова и Бориса Чиркова. Но однажды приятельница моих родственников сказала, что вчера читала рассказ «В городе Бердычеве» Гроссмана и очень по-своему, перевирая, пересказала его сюжет. На следующий день в библиотеке Союза кинематографистов я взял его — там было всего-то семь страничек…

Я страшный самоед и умучивал своих сотрудников до слез: мне мало что нравилось в фильме. Кроме непроходного сценария, была масса других нерешаемых проблем. Например, нужно было набрать еврейских детей. А как это сделать? Дать объявление в газетах и на радио? Но попробуй-ка в 1966 году написать: «еврейские дети»!  Мы приехали в Одессу, где были размещены объявления о наборе, и начали смотреть претендентов. Навалом пошли одесские мамы со своими детьми, потом эти мамы пошли в гостиницу, говоря примерно следующее: «Ну хорошо, вам не нравится мой ребенок. А как вам я?». Затем музыка. Кинулись — нет еврейской (как, кстати, и китайской), все размагничено. Вскоре Краснознаменный ансамбль вновь разучивал «Интернационал» на китайском языке, так как мы на время помирились с КНР. А вот с евреями — нет. 

Это было впервые в кинематографе, намного раньше, чем у Спилберга. У меня есть давняя статья из газеты «Таймс», в которой сказано, что Спилберг великолепно скопировал два красных цветовых пятна из фильма Аскольдова «Комиссар». Это правда.

«Проход обреченных», как мы его называли, не был выписан в сценарии, он был закамуфлирован. Мы приехали в замечательный украинский городок Каменец-Подольский и узнали, что местная еврейская община очень обижена, так как хулиганы сожгли синагогу. Ни один еврей не захотел принять участие в нашей съемке (никто из них просто не верил, что такой фильм можно снять в нашей стране). Что делать? Я посылаю телеграмму секретарю ЦК Украины Скабе (помню дословно): «Товарищ Скаба, мы снимаем фильм о революции и хотим показать не только страдания простых людей, но и как еврейская беднота примыкала к восставшему русскому народу. Помогите нам!». Сверху поступило распоряжение организовать массовку: «Выделить для съемок «Комиссара» по два еврея с фабрики, завода, кожкомбината», — но собранные люди все равно не хотели ничего делать. И тогда перед ними выступила Нонна Викторовна Мордюкова: «Товарищи евреи! Как вам не стыдно? Мы снимем очень хорошую картину, и она обязательно выйдет!».

После чего мы сняли этот фрагмент, и он преследовал нас 21 год. Из-за него, по сути, фильм и пострадал. Когда работа была завершена, мне на разных этапах приемки было предложено бесчисленное количество поправок, и главная — убрать сцену «прохода обреченных». Говорили даже, что нужно переделать евреев на татар. Я не сделал ни одной поправки, потому что прекрасно понимал: сделав хотя бы одну, вынужден буду сделать вторую, третью, четвертую… И картина умрет.  (Из интервью в еженедельнике ”Бульвар Гордона” № 45/133 – 6.11. 2007 – А.З.)

*****

Набросав план картины, я позвонил вдове Гроссмана – это произошло через три недели после его кончины. Я пришел к ней в дом (в доме было пусто, холодно, сумеречно) и сказал, что мне хотелось бы вольно экранизировать рассказ, – она дала согласие. Но я прекрасно понимал, что сценарий этот не пройдет ни в каком виде: в 65 году одно слово “еврей” было практически эвфемизмом. Доходило до полного абсурда, когда, сняв картину, я не мог написать в титрах “Альфред Шнитке”. Мне говорили: не надо “Альфред”, пишите “А. Шнитке”. Я понимал, что сценарий обреченный, но при этом я и понимал, что не могу не делать эту картину… Если Мордюкова была изначально найдена, то с Магазаником было сложнее. Не было еврейских актеров. Некоторые очень талантливые актеры отказались сниматься в картине. Я, конечно, видел на эту роль Быкова, он знал, что я его вижу – у нас шла своеобразная игра-кокетство, – мы присматривались друг к другу. И, наконец, был найден Быков. Быков – актер огромный, технически виртуозный, безмерно одаренный интеллектуально, – работа с ним обернулась ни с чем несравнимым наслаждением. Для моего поколения Соломон Михоэлс, этот еврейский гений, был мифом, легендой. Мне не пришлось видеть его на сцене, я был тогда слишком мал, но незабвенный Ростислав Плятт, его коллега, как-то мне шепнул после просмотра “Комиссара”: “А Быков-то у вас выше Михоэлса, выше”. И, вы знаете, я ему поверил…  О чем этот фильм? Эта картина про многое. Я определяю ее как картину о любви, о любви к человеку, о любви к детям, к семье, о национальной толерантности, о любви к своей маленькой местечковой родине. Это и фильм-предупреждение. Мне сказали, что министр разоружения ООН отдал неофициальное распоряжение, чтоб все члены организации посмотрели картину Аскольдова “Комиссар”: это поможет им еще больше ненавидеть войну… Это фильм о России, не о евреях – евреи только строительный материал картины, – о трагической и светлой судьбе России. История этого фильма действительно абсолютно необычна. По мне ездили танком двадцать с лишним лет, но я не спился, не продался, не приполз на коленях и не разрушился – то, что внутри нас происходит, никто не знает, – но внешне я не дал им порадоваться. Для чего я все это делал? Во мне живет такая идеалистическая, утопическая идея, мне кажется, что искусство может изменить человека, я думал, что, увидев картину, они станут лучше. Может, я ошибся? (Из беседы в ”Еврейском культурном центре”. Журнал  ”Новый Берег” № 4 / 2004 – А.З.)

              Источник: www.zelikm.com  —  »Евреи глазами именитых друзей и недругов»      

Оцените пост

Одна звездаДве звездыТри звездыЧетыре звездыПять звёзд (голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...

Поделиться

Автор Anatoliy Zelikman

Родился 14 октября 1936 года в белорусско-еврейском городе Бобруйске. В отличие от президента Беларуссии Александра Лукашенко мне близки и понятны стенания авторов Ильфа и Петрова в ‘Золотом телёнке”: “При слове “Бобруйск” собрание болезненно застонало. Все соглашались ехать в Бобруйск хоть сейчас. Бобруйск считался прекрасным, высококультурным местом”. В то время там, по крайней мере, каждый второй житель был этническим евреем и двое из трёх понимали и говорили на идиш. За несколько часов до прихода немцев волею случая нашей семье удалось покинуть пределы города и после долгих скитаний эвакуироваться в Среднюю Азию. Все оставшиеся евреи города были безжалостно уничтожены, вне зависимости от социального положения, возраста и пола. Нелюди убили безвинных людей только за то, что они были евреями. В узбекском городе Фергана учился в первом классе, который закончил с похвальной грамотой. Впоследствии за годы многолетней учёбы подобной оценочной вершины больше не покорял никогда. После окончания войны вернулся в родимые места, где освоил десятилетку хорошистом. В 1954 году поступил во второй Ленинградский мединститут (ЛСГМИ) и спустя шесть лет получил специальноть санитарного врача. За год-два до моего поступления приём евреев в медицинские вузы был практически прекращён, ввиду компании борьбы с ”космополитами ” и сфальсифицированного властями ”дела врачей”. Работал с 1960 по 1995 год в различных врачебных должностях – от главного врача санэпидстанции Хасанского района Приморского края до дезинфекциониста и эпидемиолога Белорусского Республиканского Центра гигиены и эпидемиологии. Виноват. Был членом профсоюза, комсомольцем, состоял в КПСС (1969-1991), колебался вместе с партией и поддерживал её. Был активен, как и многие личности моей национальности. Знал о многих безобразиях, терпел, так как сознавал, что от меня ничего не зависит. Теперь про таких говорят, что они ”держали фигу в кармане”. Возможно. Показать этот кукиш у меня, как и у большинства смертных, смелости не хватало. Что было, то было. О прошлом не жалею. Покаяться должен не человек, а общество, в котором он жил. Обстоятельства силнее нас. Женат. Её величают Кларой. Люблю свою супругу со школьной скамьи. Однолюб. У нас два сына (Гриша, Дима) , внучка Клара и внук Сэм. Я, можно сказать, свой, ”совейский” человек, так как имею честь быть происхождения пролетарского. Отец – портной. Всю жизнь вкалывал, как раб, чтобы накормить пятерых детей. В юности закончил три класса начальной еврейской школы для изучения мальчиками основ иудаизма (хедер), что соответствует нынешнему семи-восьмилетнему образованию. Молился. Вместо синагоги собирался с другими верующими на ”конспиративных” квартирах, т.к. государство этого, мягко говоря, не поощряло. Мать – домохозяйка. Днями у плиты, заботы по хозяйству. Как и положено еврейской маме, она прекрасно готовила фаршированную рыбу и хорошо рожала ребят. Предки мои были уважаемыми соседями : русскими, белорусами, евреями. Родители навечно покоятся вместе на бобруйском еврейском кладбище, в их родном городе, свободном, к удовольствию белорусского населения, в настоящее время от живого еврейского присутствия. Не знаю, на сколько стало лучше от этого местным аборигенам. Не я им судья. Приехал я со своей семьёй в США (г. Миннеаполис, шт.Миннесота) в 1995 году. И последнее . О моих увлечениях. Книги, стихи, филателия, шахматы, иудаика и компьютер. С друзьями напряжёнка. Иных уж нет, а те далече. Приобрести новых в моём возрасте трудно. Чёрствому сердцу не прикажешь. Любые суждения, кроме человеконенавистных, имеют право на существование. Уважаю всех, кто уважает меня. Не люблю нелюбящих. Если вас заинтересовал мой сайт, пишите. Буду рад. Анатолий Зеликман.
Все публикации этого автора

1 комментарий к “Судьба »Комиссара»

  1. Во мне живет такая идеалистическая, утопическая идея, мне кажется, что искусство может изменить человека, я думал, что, увидев картину, они станут лучше. Может, я ошибся? … … …

Обсуждение закрыто.