Нью-йоркская амазонка

А еще говорят, что времена монархий прошли! Сегодня я познакомлю вас с настоящей королевой, заслуженной. Причем решительно здравствующей. Среди многих ее литературных титулов есть и «Королева поэзии русского зарубежья» на пару с «Золотым пером Руси» — это такое у них в королевстве наиболее колющее оружие. Здесь вам, знаете ли, не какое-то «от Москвы до самых до окраин» — в ее королевство и аборигены Зеленого мыса, и чукчи, и пингвины Антарктики умещаются!
Но королева Ирина Акс, как она всячески поддразнивает и подчеркивает, какая-то неправильная. И пять поколений питерских предков, и расчетливая Заокеания, и «один муж, два сына, полсотни профессий и много других незначительных подробностей» (это цитата) не научили ее приличествующей чопорности. Ирина одновременно и «неизвестный поэт», в смысле одна из авторов «народного фольклора». А на мой вопрос об обычно мужеском поле ее «литературного героя» и попытку усомниться в достоверности всегдашней иронии Их Величество ответствовали: «Иронию — не разыгрываю, сама лезет из всех щелей…» — и предложили подобрать «бесполых стихов», ибо «от женского имени встречаются редко». Вот такие у нас в Нью-Йорке амазонки водятся.
Еще один казус — сочинять стихи она научилась раньше, чем их записывать. И на вопрос о смысле жизни ответствовала на привычном языке, рифмованно:
А есть у жизни смысл?
Хвала судьбе:
пока хватает мужества тебе
дышать и делать вид,
что ты — поэт,
узнав неутешительный ответ…
Возразив грубой прозой, что, в моем понимании, смысл у жизни очень даже есть и что найти его — отнюдь «не бином Ньютона», а также приплюсовав, что Ира, как и я сам, ученица незаурядного в поэзии Наставника — Вячеслава Абрамовича Лейкина, почтительно примолкаю. Пусть говорит Мастер.
Шлите нам, друзья, свои стихи на e-mail: ayudasin@gmail.com

И чай остыл. И слава запоздала…
Мих. Бриф

Весь мир — слова,
а люди в нем… наверно,
помарки и заметки на полях.
Есть Слово. Остальное — эфемерно.
Все, кто не Муза —
на вторых ролях.
Ты веруешь: вначале будет слово,
а послесловьем —
славы медный грош,
и значит,
слово повторится снова,
и, безусловно, весь ты не умрешь.

Когда уже поэзия некстати,
нелеп и неуместен прежний пыл,
ты, склонный
к раскавыченной цитате,
произнесешь:
Ich sterbe. Чай остыл.

«Чай остыл» — последние слова Ахматовой, так же как знаменитое последнее чеховское «Ich sterbe».

На арфе Давида разорваны струны
Н.И. Гнедич, из Байрона

Споем a capella! На арфе Давида
разорваны струны,
верней — разворованы…
Вся музыка эта, похоже,
для вида.
Судьбой не обещано хлеба
и крова нам,

но есть оно —
место для песни, для ноты,
ну хоть для надежды
на песню хорошую!
«Всю кротость его…»
Сокращаем длинноты,
случайность намеков
нежданных-непрошеных —

и что остается?
тревожное чувство,
что песенка спета —
но спеты не все еще
хорошие песни…
что жизнь и искусство…
ну, хватит!
Налейте Давыду Евсеичу!

* * *
Я не умею жить всерьез.
Хотя бы — жить с серьезным видом.
Случись со мной такой курьез,
что я себя, к примеру, выдам

за барда голубых кровей,
за литератора в законе
(мол, я тут нынче — соловей,
и аплодируйте за то мне) —

всех, верно, рассмешу до слез:
ну не к лицу мартышке тога!
Я не умею петь всерьез.
Хотя и есть о чем, ей-Б-гу…
* * *
То заботы, то неудачи…
Редких праздников мишура…
Я уже не гусар, не мачо —
впрочем, не был им и вчера.

Ночь утешит тихими снами…
Только верю: день изо дня
там, где пьют «за тех, кто не с нами»,
кто-то близкий пьет за меня!

В правом нижнем углу
Субботние свечи
Пятница — 23 марта, 6:53
Исход Субботы — 24 марта, 7:53
После субботних свечей:
Sponsored by Spark in Media and Education