Еврейский Мир

        Прошло 5 лет после смерти известного журналиста и политического обозревателя Андрея Алексанровича Черкизова (Семёнова). С декабря 1996 г. по ноябрь 1997 г. Черкизов – автор и ведущий программы «Час быка» на НТВ Гусинского. Все последующие годы, вплоть до кончины, он работал на «Эхе Москвы», став одним из самых узнаваемых ведущих на самой известной политической радиостанции страны. В 1987 году Черкизов публично выступил против общества «Память» и антисемитской идеологии ЦК КПСС (это было первое выступление такого рода в печати). В связи с этим выступлением вынужден был участвовать в трех судебных процессах, выиграл все три.  В жизни Андрей Черкизов был довольно экстравагантной фигурой, не стеснялся своей эксцентричности и любил эпатировать окружающих, что его многочисленные недоброжелатели, симпатизирующие советской власти, которую Андрей люто ненавидел, принимали за грубость. На самом деле, за несколько вызывающей манерой общения Андрей Александрович скрывал ранимое сердце, предельно неравнодушное к чужим страданиям. Ему ничего не стоило нецензурно «послать» какого-нибудь «пламенного коммуниста», но, в отличие от многих куда более сдержанных комментаторов, он мог заплакать при известии о чьей-нибудь гибели. Или, как понять его откровенное признание о своей »гомосексуальности»?  Эти качества – ум, прямота, независимость, полная открытость – заставляли слушателей неизменно воспринимать его мнение как весьма авторитетное. В журналистику Черкизов пришел в конце 70-х. В 80-е был литературным секретарем и помощником писателя Юлиана Семёнова. Говорят, что когда Семёнов писал за Брежнева, Черкизов писал для Семёнова. Будучи однофамильцем шефа, был вынужден стать Черкизовым.

           По происхождению еврей-полукровка, по вероисповеданию — католик, которого можно было встретить в кипе в синагоге. Отец Черкизова Александр (Эйл) Семёнов (Таубман), выходец из Литвы, сотрудник НКВД СССР, активный борец с троцкизмом, после ареста Л. Берии уволен из органов МВД СССР без начисления пенсии. В стране показного интернационализма детей от смешанных браков при получении паспорта ставили перед ужасным выбором: то ли от мамы шагнуть к папе, то ли от папы отшатнуться к маме, и в любом случае они получали глубокую сердечную травму на всю жизнь. Андрей Черкизов, конечно, понимал, что пункт “национальность” в паспорте не имел никакого отношения ни к знанию языков, ни к принадлежности к определенной культуре, а исключительно к этническим корням. Человек, родители которого русские, – русский. Даже в том случае, если он ни слова не знает по-русски и понятия не имеет о русской культуре. А эфиоп, прекрасно говорящий по-русски и выросший в русской культуре, как Пушкин, – по паспорту все равно эфиоп. Черкизов по паспорту русский не потому, что язык и культуру знает, а потому что, запиши он себе еврейскую национальность, ему труднее бы жилось. Вот почему папа просил его не делать себе хуже. И папу понять можно: жизнь заставляла. Послушаем самого Андрея Черкизова о себе, о еврействе и Израиле.

*****

До 1917 года никаких русских и евреев не существовало. Проблемы между ними не было ни малейшей. Была проблема между православными и иудеями. Если иудей принимал православную религию или, как его называли, становился выкрестом, то никаких проблем, ни социальных, ни имущественных, ни прочих, не было. Я назову просто двух министров иностранных дел, один был начальником приказа, фамилия его была Шафиров, если мне память не изменяет, а второй был граф Нессельроде, принявший тоже православие. Еще я хочу обратить внимание, что проблема религиозной принадлежности – это, как ни крути, проблема моего свободного выбора. Хочу – принял такую религию, хочу, наоборот. А проблему, которую поставили большевики, отменив вероисповедание, это проблема крови. Т.е. первыми фашистами, первыми расистами в 20 веке были большевики, потому что состав крови, что называется, не измените.

*****

Существует ли еврейская культура? По Интернету вопросы, которые пришли к передаче (радио ”Эхо Москвы” – А.З.) самые разные, где грубые, где никакие, где антисемитские, есть пару здравых. Но я хочу перед тем, как начнут говорить гости программы, сказать несколько своих соображений на этот счет. Не потому что они шибко умные, а потому что должно быть, что они выражают какое-то существующее отношение к этой теме в русском обществе. Почему я говорю в русском – потому что я пишу по-русски, думаю по-русски, участвую в той или иной степени в русской культуре и русских СМИ. Поэтому я буду говорить именно о русском отношении. Для меня это отношение сформулировал мой папа, когда мне было 16 лет. Папа у меня был евреем, мама русская. Надо было получать первый в жизни паспорт, папа меня спросил: какую национальность, а тогда в паспорта надо было писать национальность, у детей смешанных браков разнонациональных браков было право выбирать национальность одного из своих родителей. Я сказал: папа, как у тебя – еврей. На что мне папа ответил: можно я задам тебе некоторое количество вопросов. Я говорю: да, пожалуйста. Он говорит: ты говоришь на идиш, ты понимаешь идиш? Я говорю: нет. – Ты говоришь на иврите, ты понимаешь иврит? Я говорю: нет. – Ты обрезан? Я говорю: ты чего меня про это спрашиваешь, когда ты мой отец, конечно нет. – Ты иудей? Я говорю: если я не обрезан, то какой я иудей. На каком языке ты говоришь? – На русском. – На каком языке ты думаешь? – На русском. – Вот тогда иди и пиши, что ты русский. Вот как бы тогда по ту пору мне было этих папиных аргументов достаточно, я так и стал воспринимать себя русским человеком, а уже когда заканчивалась история Советского Союза, я вдруг услышал слова тогдашнего первого и последнего главного редактора журнала “Советиш геймланд”, был такой журнал “Советская родина”, который издавался на идиш. Он говорит, вот отмирает идишская культура…На 10-летии “Эха”, которое было в театре Вахтангова, я вышел в кипе. Совершенно сознательно вышел, потому что у меня была позиция, она осталась и сейчас, что в этой стране при этом президенте я хочу напоминать всем окружающим, что мои дедушка с бабушкой были уничтожены в 44 году в Литве при ликвидации Каунасского гетто литовскими националистами… Если антисемит дома бьет куклу и говорит: “у-у, ты жидовская морда”, это его личное горе. Но если он выходит на улицы и начинает оскорблять людей, то здесь он уже виновен, потому что он нарушает права другого свободного человека. Свобода пространства моего кулака, говорил мне мой покойный папа, заканчивается там, где начинается пространство свободы твоего носа… Я вспоминаю историю еврейских погромов в Российской империи в начале прошлого века. Я историк, я ими занимался. Так вот – все до единого еврейские погромы были в той или иной степени спровоцированы властями, спровоцированы полицией, спровоцированы жандармами, все до единого погрома.

*****

Если Израиль хочет выжить как государство, как страна, как сообщество, он должен забыть о Холокосте. Не внутренне забыть, но избыть как мотив политической жизни, потому что, конечно, Израиль сам по себе не выживет, и, конечно, он должен вести переговоры с палестинцами. То есть не с террористической Палестиной, а с нормальной. А это означает, что какому-то количеству людей, которые считают, что они беженцы из Израиля, – нужно дать право вернуться на родину. Тут возникает проблема израильского государства – в связи с рождаемостью и т.д. Отсюда два моих следующих соображения: во-первых, Израиль должен перестать называть себя еврейским государством. Не может быть моноэтнической страны нигде и никогда! Во-вторых, Израиль, мне кажется, не должен бояться некоторого количества арабских переселенцев. По одной простой причине: демократия это ведь договоренность, прежде всего. В договоренность может быть включено всеобщее избирательное право, конечно, тайное, но не равное голосование! Необходимо договориться о квотах. Нужно садиться и договариваться.

          Источник:  »Евреи глазами именитых друзей и недругов»  —   www.zelikm.com  

Оцените пост

(ещё не оценено)

Загрузка...

Поделиться