א
«А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер! — раздавалось из открытого на втором этаже окна, наверное, по телевизору. — Спой нам ветер про славу и смелость, про ученых, героев, бойцов…»
«Вот почему мне нравится тут», — подумал Семен Львович. Он сидел за столиком ресторана на бордвоке в районе Брайтон-Бич в Бруклине. Теплый солнечный день близился к вечеру. На небе ни облачка. Легкий ветерок держал группу вечно голодных чаек почти неподвижной над гуляющими людьми. «18 по горизонтали: старейшая улица Москвы, пять букв, последняя «т». Арбат». Забыв на время текущие проблемы и никуда не торопясь, Семен Львович наслаждался решением незамысловатого кроссворда, обедом а-ля рюс, видом океана, чаек в небе и проходящих мимо нарядно одетых женщин. «18 по вертикали: большая научная работа по астрономии, открытие, из греческого, восемь букв. Первая — «а», потом «л» и «м». Ого, алм… — aлмаматр, aлманах — не подходит».
Семен Львович заказал борщ, картофельное пюре с котлетой по-киевски, лаваш, хумус, соленые огурчики и двести граммов холодной водки. Меньше всего сейчас он хотел, чтобы обед каким-то образом прерывался. Для начала он выпил сто граммов на голодный желудок, чтобы повысить КПД алкоголя, как он любил шутить, закусил огурчиком и решил, что жить скорее хорошо, чем плохо. «И зачем нам Константинополь?» — подумал он, добродушно улыбаясь и наливая вторую порцию водки, но в этот момент что-то со свистом пролетело мимо уха, и тарелка с борщом, стоявшая на столе, в прямом смысле слова взорвалась перед ним. Борщ расплескался на скатерть и белую рубашку Семена Львовича, кусочки капусты долетели до сидящих рядом посетителей, дама за соседним столиком начала кричать, люди вскочили со своих мест — поднялась небольшая паника.
Подбежал официант, подошел менеджер ресторана. Когда первое замешательство прошло, Семен Львович стал оглядываться по сторонам. Среди осколков тарелки он нашел странного вида предмет размером с маслину, который оказался очень горячим. Осколки тарелки и стол прибрали, Семен Львович застирал, как смог, рубашку, завернул свою находку в салфетку и сел за другой столик, попросив оставить только водку и огурчики. Менеджер объяснил, что камень или что там было, вероятно, снесло ветром с крыши дома, и что в полицию звонить не стоит.
При ближайшем рассмотрении предмет оказался пористым шаровидным куском очень легкой металлической руды. Камень из космоса, метеорит — в этом не могло быть сомнений. Он до сих пор был теплым и излучал неестественный серый свет. «А почему не в борщ?! — спросил сам себя Семен Львович. — Почему все метеориты должны падать непонятно где, в океан?! Не все в океаны, некоторые метеориты должны приземляться и на сушу, например, мне в тарелку с борщом. Как вам это нравится?!» Он разглядывал космический камень со всех сторон — казалось, что тот содержал в себе ответы на вопросы, которые давно мучали Семена Львовича. «На Ньютона яблоко упало, а на меня — метеорит, — размышлял он. — Нет, это все неспроста. Это так оставить нельзя, надо разобраться, что это может значить».
Чтобы понять душевное состояние нашего героя, а скорее его затянувшийся в течение последних лет стресс, надо упомянуть, что Семен Львович Милевич, он же Сема, родился и вырос в не существующей уже стране СССР. С детских лет он привык слышать об удивительных открытиях, отважных путешественниках и преданных идее героях, которых воспевали в своих произведениях талантливые писатели и композиторы. Конечно, это была по большей части пропаганда и идеология. Но что бы ни являлось тому причиной, такими остались в памяти эти времена и люди: Юрий Гагарин и Дмитрий Шостакович, покорение Севера, освоение целины, строительство Байкало-Амурской магистрали. И подобное происходило не только в СССР. Американцы высадили человека на Луну, президент Кеннеди выдвинул лозунг: «Не спрашивай, что страна может сделать для тебя. Спроси, что ты можешь сделать для страны?» Даже представитель малочисленных норвежцев, Тур Хейердал, волновал умы советских пионеров, переплывая на тростниковых плотах Атлантику. А что в ХХI веке? — спрашивал себя Сема. Куда подевались все простые романтики, отважные летчики и моряки?! Работа, моргидж, машина в лиз, круиз — это все, что сейчас интересует людей.
Ску-у-учно! Гедонизм правит бал! «Что? Еще водки мне? — переспросил Сема официанта. — Да, пожалуйста, еще сто, нет, двести». Тоска зеленая! Казалось бы, XXI век только начался. Но годы-то летят, тудa-сюдa — так и закончится столетие без великих открытий, без романтики, без героев. Неужели главным достижением останется повышенный уровень security в аэропортах и других объектах потенциальной угрозы со стороны исламских террористов?!
Упавший в тарелку с борщом метеорит обещал изменить состояние интеллектуального застоя в XXI веке. Каким образом? Сема еще не знал, но чувство, что нечто большое должно произойти очень скоро, не покидало его. Он вышел из ресторана неуверенным шагом, покачиваясь. «Неужели опять перебрал?» — думал он.
ב
Ночью лил дождь. Семе снился сон: Израиль, городок Цфат, год 1572-й. Группа людей, собравшихся на склоне горы, слушает человека по имени Ари-Зал. Ему 38 лет, как и Семе сейчас.
«Сама суть Б-га не оставляет места для создания чего-либо еще, так как не может существовать места, которое уже не Б-г; это явилось бы ограничением его бесконечности». Летний полдень, на небе ни облачка; собравшиеся слушают Ари-Зала, ловя каждое слово. «Поэтому первый шаг Творения был уход Б-га из некоторой части бесконечности — Цимцум, создание места без Б-га, места, где можно было бы сотворить мир, отличный от Б-га». Слева была видна старая, с высокими стенами, крепость. Пирамидальные тополя зеленели на усеянном желтыми камнями склоне горы. «Вначале надо было создать Пустоту — Oлам. Для нас, людей, это место — огромная Вселенная. Но в сравнении с Б-жественной бесконечностью наша Вселенная — это песчинка в море, которая становится все меньше в процессе осознания бесконечности Б-жественного присутствия». Воздух был теплый и сухой. За зелеными пологими горами серебрилось озеро Кинерет. «Действительно, логично», — размышлял во сне Сема. Идея, предложенная в XVI веке Ари-Залом (Исаак Лурия), была очень смелой, оригинальной и понятной: первое действие Б-га было освобождение места для творения, а не какое-либо творение как таковое. «Можно представить, какое оживление внесла эта идея в философскую дискуссию XVI века, как взволновала умы мыслящих людей. Вот когда жить было не скучно!»
Окончание следует
Леви ПЕРЕПЕЛИЦА,
Бруклин, Нью-Йорк
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
