«И выслушал Авраам Эфрона, и отвесил Авраам Эфрону серебро, о котором говорил в уши хеттов — четыреста шекелей серебра, принимаемых всеми торговцами» (23:16).
Имя Эфрон упоминается в этом стихе дважды, причем во второй раз в нем отсутствует буква «вав». РАШИ объясняет это ущербное написание имени хетта тем, что он много говорил, но не сделал для Авраама даже малого.
По словам Вильненского гаона, эпизод с продажей пещеры Махпела тесно связан с отказом Авраама принять военные трофеи, предложенные ему царем Сдома после разгрома коалиции четырех царей (см. раздел «Лех леха»). Свое решение Авраам объяснил так: «Ни нитки, ни ремешка для обуви не возьму я из всего, что принадлежит тебе, и ты не скажешь: «Я обогатил Авраама» (14:23). Наш первый праотец принципиально избегал бесплатных даров.
Можно предположить, что по той же причине («И ты не скажешь: «Я обогатил Авраама») Авраам не захотел положить в карман тысячу серебряных шекелей, которые получил впоследствии от царя Грара Авимелеха. В прошлом разделе «Ваера» мы читали историю о том, что, когда Авраам оказался в Граре, Авимелех, плененный красотой Сары, взял ее к себе во дворец, думая, что она сестра Авраама, но по требованию Б-га немедленно отпустил, осыпав подарками недавнюю пленницу и ее мужа: «И взял Авимелех мелкого и крупного скота, рабов и рабынь, и дал Аврааму, и возвратил ему жену его Сару… И Саре сказал: «Вот я дал тысячу сребреников брату твоему…» (20:14,16).
По всей вероятности, Авраам тяготился этими деньгами и решил отдать их Эфрону после смерти Сары в обмен на пещеру Махпела для ее захоронения — не потому, что такова была цена пещеры, а просто чтобы скорее избавиться от «позорных» денег.
Богатство само шло в руки Эфрону, но он не сумел воспользоваться уникальным случаем из-за собственной жадности. Вместо того чтобы подождать, когда Авраам сам назовет цену пещеры, он поспешил запросить четыреста серебряных шекелей. Это была явно завышенная сумма: Эфрон понимал, как нужна Аврааму Маарат а-Махпела и что он не постоит за ценой, но в результате Эфрон потерял целых шесть сотен шекелей, которые Авраам намеревался дополнительно заплатить ему. Намекая на грубый промах хетта, Тора убрала букву «вав» (гематрия — шесть!) из его имени как раз в том месте, где говорится об оплате: «…и отвесил Авраам Эфрону серебро».
Деньги дороже убеждений
«А у Ривки — брат по имени Лаван, и побежал Лаван к тому человеку [Элиэзеру] за город, к источнику» (24:29).
По части алчности Эфрона намного превосходит другой персонаж сегодняшнего раздела — Лаван. РАШИ объясняет, что Лаван побежал к Элиэзеру, потому что понял, что к ним в город пожаловал богатый и щедрый гость. В следующем стихе сказано: «Ибо увидел он кольцо и браслеты на руках сестры своей…» Может, и ему, Лавану, что-нибудь перепадет от щедрот гостя, посланного дядюшкой Авраамом.
Любопытно, что эта ситуация в точности повторилась через сто лет, когда в Харан пришел Яаков, сын Ривки и Ицхака, в поисках невесты: «И было: когда Лаван услышал весть о Яакове, сыне сестры своей, он побежал ему навстречу, и обнял его, и поцеловал…» (29:13).
Лаван был уверен, что Яаков тоже пришел с богатыми подарками и, несмотря на более чем преклонный возраст, поспешил ему навстречу (не побежал в буквальном смысле — когда тебе далеко за сто, не разбежишься, — а заковылял, опираясь на палку). Но его ждало разочарование. Яаков был ограблен по дороге и явился к дяде без гроша в кармане. Лаван не поверил этому вначале: он обнял племянника, ощупав его карманы, затем поцеловал, думая, что Яаков прячет драгоценности за щекой. И лишь убедившись, что Яаков гол, как сокол, он отказал ему в гостеприимстве, которого удостоился Элиэзер.
В сегодняшнем разделе мы видим, как радушно принимал Лаван нагруженного подарками Элиэзера. Он буквально лез из кожи, стараясь угодить гостю: «И сказал Лаван: «Войди, благословенный Г-сподом. Зачем ты стоишь снаружи? А я уже освободил дом и место для верблюдов» (24:31).
От чего освободил? От идолов, поясняет РАШИ. Вот каким жадным был Лаван: ради горсти золотых монет он был готов выбросить из дома своих любимых и глубоко почитаемых божков, которым бил челом с раннего детства. Идеи идеями, а денежки дороже.
Человек, довольный своей судьбой
«И скончался Авраам, умерев в доброй старости, удовлетворенный жизнью…» (25:8).
Многие люди недовольны тем, что имеют. Если у них есть сто долларов, им хочется две сотни. А получив двести, жаждут иметь четыреста. Умирая, они с горечью осознают, что так и не достигли того, к чему стремились, что многие их мечты и желания остались неосуществленными, а способности не реализованными до конца.
Другое дело — Авраам. Он всегда довольствовался тем, что имел, и Тора отмечает эту удовлетворенность в приведенном выше стихе. За все сто семьдесят пять прожитых лет он ни разу не испытал чувство, что он чего-то не успел, чего-то недобрал в жизни. Горечь упущенных возможностей была неведома ему.
Пригоршня праха
«…И приобщился [дословно: был собран] к народу своему» (25:8).
Мудрецы учат, что злодеев судят после смерти двенадцать месяцев в Гехиноме (ад). Затем их души испепеляет «адский» огонь, а тела разлагаются, и их прах развеивается ветром под ногами у праведников.
Вот почему, поясняет комментатор «Кли Якар», Тора сообщает нам, что Авраам «был собран к народу своему». В отличие от тел злодеев, его останки не подверглись тлену и не развеялись, а были собраны и сохранены.
Оцените пост
(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
