Бурная дискуссию по этому поводу в очередной раз коснулась базисных проблем. Но это Израиль — здесь все проблемы базисные.

Обмен пленного израильского солдата Гилъада Шалита на 1027 арабов, среди которых 280 кровавых убийц и организаторов массовых терактов, — событие знаковое. Бурная дискуссию по этому поводу в очередной раз коснулась базисных проблем. Но это Израиль — здесь все проблемы базисные.

Обмен вызывает двойственное чувство.
Вчера мы об этом говорили с Р. Она недавно демобилизовалась из армии, так что солдатские чувства свежи.
— Ты не представляешь себе, как это важно для всех солдат. Знать, что о тебе не забудут, что тебя не бросят. Я горжусь нашей страной.
Она сказала это с таким воодушлевлением, что мне пришлось поднапрячься, чтобы смягчить свой скептицизм.
— Ну, допустим, не за всех боролись так, как за Гилъада. О многих забыли. И о Гилъаде бы забыли, если бы не его семья, которая, видно, обладает серьезными возможностями влияния, раз о Гилъаде заговорили премьер-министры других стран. Так что особо не обольщайтесь.

Но то, что освобождение Гилъада Шалита взволновало всех, — чистая правда. По себе чувствую, как горло сжалось, когда отец Гилъада обнял сына. И взволнованному лицу Бенъямина Нетаниягу верю, хоть он и политик. Почему? Да потому что у всех у нас дети — солдаты. А в еврейской семье любовь к детям — самое святое.
Об этом нельзя рассказать. Это можно только почувствовать. Можно и подметить в самых малоприметных деталях, в том, что называется body language. Вот Гилъад впервые появляется в военной форме. К нему приближается израильский офицер и обнимает его, едва касаясь, но как-то по-отечески тепло. Вот Гилъад поднимается в вертолет. Его встречает другой офицер и бережно подставляет руку, когда Гилъад заходит внутрь, чтобы ребенок не ударился головкой. А ведь все они — боевые офицеры в воюющей стране.
Семья — это , конечно, наше еврейское ВСЕ. Но тут возникают и проблемы.

Семья — это замечательно. Но не семейственность в государственном масштабе.
Журналисты отметили, что для произнесения приветственных речей сбежалось все руководство: и сам Банъямин Нетаниягу, и министр обороны Эхуд Барак, и начальник Генштаба Бени Ганц. Заметили и сравнили. Обмены были и после всех войн. Но никто из руководства — ни Бен-Гурион после войны 1956 года, ни Леви Эшколь после войны 1967 года, ни Голда Меир после войны 1973 года — при обменах не присутствовали. Сравнение, вроде бы, неуместно. После войн меняли солдат на солдат, а убийцы солдатами не являются, как бы английская ВВС ни пыжилась поставить знак равенства между теми и другими. И все же журналисты не случайно с ностальгией вспомнили былых лидеров. Тогда еще государство не воспринималось, как семейный междусобойчик.
Теперь же воспринимается. И не в последнюю очередь потому, что этот междусобойчик ограничен узким кругом, к которому принадлежит семья Гилъада. Если бы с детьми из этого круга (не дай Б-г!) случилось то, что случилось с «русскими» детьми 1 июня 2001 года — взрыв у входа в дискотеку «Дольфи», унесший 21 молодую жизнь и искалечивший 120, — этот день бы помнила вся страна. А так никто и не вспоминает: это ведь «чужие» дети.

Отметили журналисты и реакцию арабов. В сценах арабского ликования ничего неожиданного не было. Неожиданно другое — вопросы, которые арабы начали задавать самим себе: «А мы бы поменяли одного араба на 1000 евреев?» Вопрос риторический. Ответ знают все: «Да даже мысль такая никому бы в голову не пришла».
А вот почему?
Я вспомнила рассказ своей приятельницы. Как-то раз пошла она со своей дочкой на рынок. Вдруг дочке стало плохо. Приятельница моя обратилась к ближайшей торговке с просьбой о помощи. Торговка оказалась арабкой. Приятельнице помогла, дочку усадила и воды принесла. А потом спрашивает:
— И чего ты так волнуешься? Это же дочка, а не сын. Сыновья-то у тебя есть?
Вот и все. Дочки не нужны. Дочка — не человек. Дочку можно убить, чтобы защитить «честь семьи». Дочку можно даже изнасиловать в семье, а потом ее же обвинить в оскорблении все той же «чести» со всеми вытекающими последствиями. А ведь дочки — будущие матери и каждая из них живет с ощущением, что самые близкие ей люди являются ее потенциальными убийцами. К мысли о том, что жизнь ничего не стоит, будущая мать привыкает с детства. Такая мать никогда не научит своих детей дорожить жизнью.
И пока арабы не будут зреть в этот корень — в отношение к женщине, которое начинается с отношения к дочери — ничто им не поможет, никакие революции, никакие арабские «весны» с последующей проверкой девственности ревоюционерок с площади Тахрир у гинеколога. Если арабы и в самом деле намерены понять, почему им наплевать на собственных сыновей, пусть задумаются над тем, почему в их семьях лишены любви их собственные дочери.
Ну как тут не вспомнить крылатые слова Голды Меир: «Мир с арабами наступит тогда, когда они научатся любить своих детей также, как они ненавидят наших».

Естественно, что обмен вновь всколыхнул вечную дискуссию о введении смертной казни в Израиле. И в самом деле: кому нужны эти 8 или 16 пожизненных заключений за гибель в теракте соответственно 8-ми или 16-ти человек (искалеченных вообще никто не считает!), если результатом будет освобождение исполнителя теракта под вопли ликующей толпы и выплата ему пособия «за героизм» из денег европейских спонсоров? Нелепо и другое: массовые убийства евреев арабами оказались безнаказанными, а вот евреев, убивших арабов, никто освобождать не собирается. Тут же, конечно, раздались еврейские голоса: освободите наших тоже.

Почему же все это происходит? Да потому, что мы, евреи, еще не сформировали образ собственного государства. Да, да, именно образ, который рисуется всего двумя цветами — Добро и Зло.
Государство — это Добро, так как вносит порядок в хаос. Государство — слишком хрупкая структура, которая создавалась трудом поколений и связала множество людей. Разрушается же эта структура очень легко, разрушая саму жизнь его граждан. Поэтому разрушение Государства есть Зло и любое посягательство на Государство должно пресекаться самым решительным образом.
Однако, это верно не только в отношении арабов, но и в отношении евреев.
У меня нет сомнения в том, что любое позиционирование израильскими арабами себя в качестве «палестинцев» не может оставаться безответным. Араб не дорожит Израилем, единственным государством на Ближнем Востоке, где арабов сегодня не убивают? Его никто не заставляет быть гражданином Израиля. Лишение израильского гражданства — адекватный ответ любому израильскому «палестинцу». Членов кнессета это должно касаться в первую очередь.
Но как можно допускать, чтобы евреи в день независимости вывешивали черные флаги? Как может партия ортодоксальных евреев, не признающая государство Израиля, не только заседать в кнессете, но еще и руководить в лице своих представителей финансовой комиссией кнессета и министерствами (правда в должности замминистра, ибо негоже еврею быть министром в государстве, которое он не признает)? Еврей, не признающий государства, должен быть полностью лишен доступа к его ресурсам. Вы считаете это государство гойским? Платите ему налог. О каком-либо участии в руководстве государством, даже речи быть не должно.
Ортодоксы вывесили черный флаг в День независимости? Начать расследование: кто научил, в каком заведении? Учителей к следователю прокуратуры, заведение закрыть, все имущество заведения в пользу государства без права на аппеляцию.
Это не кровожадные меры. Это необходимость защищать государство, ибо Государство — это святыня. Если люди будут знать, что таковы правила игры, на Государство никто не посмеет посягать. Поэтому нельзя освобождать от ответственности евреев, которые взяли закон в свои руки. Освобождение Гилъада Шалита — это сделка, а не повод отменять законы государства.

Но ведь государство, которое фактически сделало легитимным убийство евреев, несет отвественность за то, что само подтолкнуло своих еврейских граждан к мысли о самозащите. Разве дело только в убийцах, которых обменяли на Гилъада Шалита? А как же Самир Кунтар, который собственноручно размозжил голову еврейской девочки после того, как у нее на глазах убил ее отца? Этот нелюдь в израильской тюрьме получил образование, был обменен на трупы двоих израильских солдат и теперь в Ливане наслаждается радостями молодого отца. Ведь этот абсурд узаконен нашим собственным государством. Почему же нужно преследовать старца Демьянюка за службу нацистам, если «самирам кунтарам» еврейское государство выдает призы за убийство евреев?
Несомненно, в государстве народа, который подвергся геноциду за свое еврейство, смертная казнь должна быть введена отдельным законом именно за убийство евреев. И закон этот должен связать геноцид европейского еврейства с идеологией геноцида под вывеской «Палестина».
Никому не нужна возведенная в культ «Катастрофа», с ее музеями, торжественными митингами, учреждениями, где нашли свои тепленькие места политики, исследователи, делатели шальных денег, да и попросту бездельники и проходимцы. У Кататстрофы может быть один-единственный адекватный памятник — Государство Израиля. И поэтому каждый, кто считает, что Земля Израиля — это Освенцим, предназначенный для убийства евреев, должен знать: его ждет судьба Адольфа Эйхмана, так как суть намерений и деяний «эйхманов» и «палестинцев» одна и та же.
Народ, который не видит связи между геноцидом европейского еврейства и геноцидом под вывеской «Палестина», открыто провозглашенным и пока осуществляемым по мере сил отдельными «палестинцами», платит отсутствием решимости ввести смертную казнь там, где сделать это необходимо. И Гилъад Шалит здесь ни при чем.

Итог обмена Гилъада Шалита на 1027 арабов, по моему мнению, таков.
Несомненный проигрыш.
1) Государство превратило еврея в галутское ничтожество, которое можно безнаказанно убить и считать себя при этом героем. Сколько бы наши политики не раздували щеки, якобы демонстрируя силу, налицо слабость, причем слабость с мерзким галутским привкусом.
2) Похищение солдат превратилось в беспроигрышное дело.
3) За свободу Гилъада заплатят другие похищенные израильтяне. У них не будет той мощной поддержки, какая была у семьи Шалитов, да и народ не выдержит еще одной такой кампании.
Несомненный выигрыш.
Фундамент национальной памяти окреп. Мы все пережили волнение, наблюдая за возвращением из плена еврейского мальчика. Мы все разделили радость отца, обнявшего сына. Мы доказали и себе, и другим, что в самом деле являемся потомками библейских праотцев, заложивших основы еврейской семьи. Мы любим своих детей, учим их любить жизнь и поэтому меняем одного против 1027.
Нет лучшего длоказательства того, что именно нам принадлежит эта Земля Обетованная.

Оцените пост

(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться