На этой неделе судья Джед Рейкофф, председательствовавший на процессе Константина Ярошенко, вынесет приговор 42-летнему ростовчанину, осужденному в апреле за сговор с целью перевозки нескольких тонн кокаина в Африку и оттуда в США.
Прокуроры Рэндалл Джексон и Кристофер Лавин призывают дать ростовчанину 30 лет тюрьмы и доказывают в 22-страничном ходатайстве, что такой приговор «будет справедливым и разумным».
По словам прокуроров, начиная с июня 2009 года Ярошенко, «российский летчик, который годами перевозил кокаин в Африке», начал вести переговоры с Пэдди Маккаем, тайным агентом DEA, американского Управления по борьбе с наркотиками, о покупке находившегося в Либерии самолета АН-12 с дополнительными бензобаками. В ходе разговоров с Маккаем ростовчанин «проявил незаурядную осведомленность по части воздушных перевозок кокаина по миру».
Примерно в то же время его подельник нигериец Чигбо Питер Уме начал встречаться с официальными лицами Либерии с тем, чтобы договориться об их содействии в доставке и складировании нескольких тонн кокаина. Уме, которого сопровождали на этих встречах его колумбийские партнеры, взамен обещал либерийцам миллион долларов и большое количество кокаина.
Его главным собеседником был Фомба Сирлиф, глава спецслужбы Либерии и сын президента этой страны.
В действительности Сирлиф и его подчиненные тайно сотрудничали с DEA.
Другой тайный агент DEA, участвовавший в этой операции, выдавал себя за бизнес-менеджера Сирлифа и пользовался именем Набил Хадж.
В октябре 2009 года Уме заявил либерийцам, что ему и его колумбийским партнерам крайне необходим самолет. По его словам, «это самая важная часть нашего бизнеса, потому что без самолета у нас нет бизнеса».
В марте 2010 года Маккай и Хадж прилетели в Киев, где встретились с Ярошенко. Хадж поведал ему о своих планах транспортировки кокаина из Латинской Америки в Африку, откуда часть его будет впоследствии доставлена в США. Ярошенко согласился помочь и 11 мая 2010 года прибыл в Либерию для дальнейших переговоров.
15 мая Уме согласился заплатить ему 4,5 млн долларов за доставку нескольких тонн кокаина из Венесуэлы в Либерию и еще 1,8 млн долларов за перевоз наркотика в Гану, откуда наркотик будет доставляться в США.
Будучи в ливийской столице Монровии, Ярошенко регулярно встречался с Хаджем, «регистрировал свои самолеты и ожидал прибытия кокаина из Южной Америки». Прокуратура цитирует записи разговоров, в которых россиянин обсуждает страны, откуда он бы мог возить кокаин, со знанием дела замечает, что «Венесуэла закрыта», и упоминает о своем участии в так называемых «черных», то есть тайных полетах.
В одном майском разговоре Ярошенко отказывается везти 1000 кг кокаина, поскольку ради такого незначительного количества рисковать не стоит. Конкретно он заявил: «Я вам говорю, если это тысяча, то я не полечу».
Ростовчанин пробыл в Либерии до 28 мая, когда он был арестован подчиненными Сирлифа. Перед арестом он вручил Хаджу регистрационные документы на самолеты, на которых он планировал транспортировать наркотик. Не прошло и двух дней, как Ярошенко был передан сотрудникам DEA и отвезен на суд в США.
Процесс Ярошенко и трех его подельников-африканцев начался 4 апреля. 28 апреля присяжные единогласно нашли россиянина и Уме виновными и оправдали двух других обвиняемых. Недавно судья Рейкофф приговорил Уме к 30 годам тюрьмы.
Призывая судью вынести россиянину аналогичный приговор, прокуроры подчеркивают, что преступный сговор, в котором он был признан виновным, включал более 150 кг кокаина, и что Ярошенко использовал при совершении преступления так называемые специальные навыки, в данном случае свой летный опыт. Согласно федеральному Уложению о наказаниях, и то и другое является отягчающим обстоятельством.
Прокуроры предсказывают, что защита Ярошенко будет просить о сокращении срока в связи с его второстепенной ролью в преступном сговоре.
Они доказывают, что россиянин не заслуживает снисхождения как в связи с вышесказанным, так и из-за того, что он пытался «препятствовать отправлению правосудия», а именно направил судье прошение, подписанное под присягой и содержащее лживые утверждения о пытках, которым он якобы подвергся после ареста.
В частности, Ярошенко утверждал, что в Монровии его пинали ногами и били резиновой дубинкой по голове, животу, ногам и половым органам, как в фильме «Казино “Ройял”», который, я уверен, и подсказал ростовчанину эту версию. Ему якобы выбили два зуба, а по прибытии в США сопровождавшие узника сотрудники DEA завели его в аэропорту в туалет и несколько раз ударили кулаками.
В ответ прокуратура приводит данные под присягой показания сотрудников DEА, которые категорически отрицают утверждения Ярошенко, цитирует заявления врачей, которые осматривали ростовчанина после прибытия в Нью-Йорк и не нашли никаких следов избиения, и упоминает его фотографии, на которых нет признаков побоев.
В прошлый четверг новый адвокат Ярошенко Стив Зиссу попросил Рейкоффа не приговаривать ростовчанина более чем к 10 годам тюрьмы.
Ветеран Зиссу, среди сотен клиентов которого был ряд выходцев из бывшего Союза, заменил летом старую адвокатскую команду Ярошенко, состоявшую из Ли Гинсберга и Анны Браун. Поскольку Зиссу представляет ростовчанина сравнительно недавно, он, похоже, не успел основательно вчитаться в материалы дела и, например, называет Набила Хаджа английским именем «Найджел».
Описывая родословную Ярошенко, содержащую множество Ивановичей, адвокат называет одного из них «мистер Иванович».
Зиссу не пытается отрицать в своем послании судье, что его подзащитный согласился перевозить наркотики. Адвокат лишь доказывает, что Ярошенко играл в преступном сговоре незначительную роль и поэтому заслуживает от силы 10 лет тюрьмы, то есть минимального срока, который судья по закону должен будет в любом случае дать россиянину.
Поскольку в конце июля Рейкофф приговорил к 30 годам тюрьмы ровесника Ярошенко нигерийца Уме, который, по общему мнению, был душой планов доставки кокаина из Южной Америки в Африку и потом в США, юристы сходятся в предположении, что судья даст ростовчанину значительно меньше.
Прося судью ограничиться 10-летним сроком, Зиссу посвящает первый раздел своего 22-страничного ходатайства рассказу о том, что Ярошенко «происходит из страстно патриотической военной семьи» и принадлежит к трудовой династии, отработавшей десятилетия на ростовском вертолетном заводе.
Например, его мать Любовь Михайловна, на прошлой неделе прилетевшая в Нью-Йорк из Ростова на вынесение приговора сыну, и покойный отец проработали на этом заводе по полвека.
Неясно, какое впечатление произведут эти доводы на судью, который сформировался в годы холодной войны и может холодно отнестись к советскому вертолетному производству.
«Оба деда его погибли на войне с нацистами», — пишет адвокат, цитирующий последнее письмо, которое прислал домой с фронта Михаил Иванович Ошаев,
отец матери Ярошенко, участвовавший в Сталинградской битве и погибший летом 1943 года в возрасте 28 лет.
По словам Зиссу, семья долго ничего не знала о судьбе Ошаева, пока ее не пригласили в 1980 году в деревню Дробышево, где ему поставлен памятник. Константину было в тот момент 12 лет, пишет его адвокат, отмечающий, что в Сталинграде сражался и Иван Иванович Ярошенко, дед осужденного по отцовской линии, участвовавший также в обороне Ростова и Таганрога.
Сам Константин, родившийся в Ростове в 1968 году, три года прослужил в советской армии, в том числе во Владивостоке и во Вьетнаме, и получил специальность авиационного механика.
Демобилизовавшись в 1989 году, он вернулся в Ростов и окончил летные курсы. Ярошенко работал на том же вертолетном заводе, где, по словам адвоката, «с гордостью трудилась почти вся его семья», и научился пилотировать «различные самолеты и вертолеты».
Однако Зиссу неоднократно подчеркивает, что Ярошенко в лучшем случае мог быть вторым пилотом и никогда самостоятельно не летал на транспортных самолетах, в частности, на таких, какие заговорщики планировали использовать для перевозки кокаина.
В 1999 году, пишет защитник, владельцы ростовского вертолетного завода продали свой единственный годный самолет — АН-22 — вместе с экипажем новой компании «Транс-чартер». Самолет отправился в Анголу и следующие два года возил грузы по Африке, но в феврале 2002 года разбился при посадке.
Ярошенко на борту в этот день не было. Зиссу подчеркивает, что тот работал в «Транс-чартере» не летчиком, а по административной части, поскольку, несмотря на кое-какую летную подготовку, был неспособен пилотировать машины такого класса.
Вернувшись в Ростов, Ярошенко занимался извозом на семейной легковушке, а в 2005 году устроился в новую компанию — GR-Avia. Сперва он занимался маркетингом в России, но потом был послан в Гвинею, где у компании был самолет. Он снова не сидел у штурвала, а выполнял чисто административные обязанности.
Адвокат не случайно упирает на это обстоятельство. Как говорилось выше, прося судью приговорить Ярошенко к 30 годам тюрьмы, прокуратура перечисляла
отягчающие обстоятельства, в числе которых было то, что ростовчанин использовал при совершении преступления «специальные навыки», то есть свой летный опыт.
Как мы помним, прокуроры приводили два других отягчающих обстоятельства: то, что Ярошенко подрядился доставить наркотики в особо крупных масштабах, и то, что он пытался помешать отправлению правосудия, пожаловавшись судье на мифические побои, которым он подвергался после ареста в Либерии.
Вот эти доводы прокуратуры Зиссу ни одним словом не упоминает.
По его словам, в мае прошлого года Ярошенко полетел в Либерию, чтобы осмотреть якобы стоявший там АН-12, о покупке которого он договаривался с Пэдди Маккаем. Две недели спустя россиянина арестовали.
Не отрицая того, что Ярошенко договаривался о транспортировке наркотика, его адвокат подчеркивает, что он был второстепенным участником заговора, не знал раньше никого из его участников, не имел понятия о том, как будет реализовываться кокаин, и не имел касательства к деньгам.
В одном разговоре россиянин жалуется агенту Хаджу, что у него «не осталось денег» на дальнейшее пребывание в Либерии. Поскольку операция еще не завершилась, DEA раскошелилось на 2 тысячи долларов.
К прошению Зиссу приложены письма от родных и друзей Ярошенко, которые по законам этого жанра характеризуют его с самой лучшей стороны. Например, пишет его подруга Ольга Воеводина, Ярошенко был таким отзывчивым бессребреником, что некоторые даже считали его Иванушкой-дурачком. Он одалживал людям деньги и иногда не получал их обратно. «Господь все видит», — говорил в таких случаях Ярошенко.
Групповое обращение к судье подписали знавшие осужденного рабочие вертолетного завода.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
