Еврейский Мир

 Памяти Баруха Гольдштейна, израильского врача, спасшего ценой своей жизни жизнь евреям Хеврона 

Есть имена, которые левый истеблишмент Израиля и ангажированные им левоориентированные СМИ, такие как газета «Ха-Арец», старательно пытаются предать забвению, охаять, навешивая на них ради политических игр и сиюминутных собственных выгод грозные ярлыки. А имена эти надо бы золотыми буквами вписать в историю еврейского Сопротивления.

…Некоторые, мыслящие вульгарными категориями, додумались до того, что сопоставляют в эти дни несопоставимые события: бессмысленное зверство (зверь на такое не способен) норвежского фашиствующего «герострата» Брейвика, расстрелявшего молодежный лагерь, — и подвиг, что совершил 25 февраля 1994 года в пещере Махпела в городе праотцев Хевроне Барух Гольдштейн, предотвратив готовившийся арабами еврейский погром.
Вот и помыслишь: немалые полномочия у нас, пишущих — побороться своим пером даже с бульдозерами и водометами, которыми политические отцы наши и левые же их подпевалы ради угождения всем, и арабам в том числе, пытаются отвадить от могилы отважного, благородного человека (или того, что от нее осталось) тех, кто приходит поклониться его памяти.
Первая моя попытка высказать свое особое мнение, отличное от официального, была именно тогда, в те роковые дни 16 лет тому назад. Я написала стихотворение под названием «Без обиняков», которое было тотчас опубликовано в русскоязычной тель-авивской газете «Новости недели» и буквально на следующий же день перепечатано центральной газетой «Наша страна», что явилось для меня бесценным свидетельством единомыслия моего со многими моими согражданами. С вашего позволения, процитирую это стихотворение полностью.
Перед этим небольшая биографическая справка о человеке, памяти которого посвящаю я сегодняшний свой монолог.
Барух Гольдштейн, выросший в ортодоксальной еврейской семье американский гражданин, репатриировался в Израиль из Бруклина в 1983 году, затем, отслужив в израильской армии в качестве врача, продолжал уже, как говорили на нашей бывшей, на гражданке работать врачом, поселившись в Хевроне, старинном еврейском городе.
Итак, стихи:

Всех потрясла история в Хевроне.
Гремят собранья грозных ассамблей.
Но почему молчат, когда хороним
Убитых ФАТХом юных сыновей?

Противна мне кровавая отплата.
Порой в ней гибнет не один палач.
Но ЧТО в больничных повидал палатах
Калек террора исцелявший врач?!
Как мир молчит,
когда нас убивают
В часы молитвы, мирного труда.
Кого уж беды наши удивляют?
Подумаешь, событье —
бьют жида!

О, как молчали все,
закрыв границы,
Взывавших жертв
нацизма заложив.
Что обвинять
отмстителя-убийцу?
Он мертв. Я обвиняю тех,
кто жив.

Тогда я еще не знала, что сказанное мной — только половина правды. Месть за пострадавших от арабского террора явилась не единственной причиной того, что 25 февраля 1994 года, в Пурим, Барух Гольдштейн расстрелял молящихся в арабском зале пещеры Праотцев, в результате чего 29 арабов погибли и свыше 150 получили ранения, а сам стрелявший был растерзан толпой.
Хоть тогдашние правители наши и ангажированные ими левые СМИ пытались всячески опорочить, исказить мотивы поведения, как они писали, «правого экстремиста», а Ицхак Рабин лично звонил с извинениями за « чудовищное преступление» Арафату, этому обер-террористу, дело обстояло таким образом…
В Хевроне перед роковой датой сложилась предпогромная обстановка. В мечетях открыто призывали к убийству евреев. Советовали запасаться едой на случай комендантского часа, который объявят после погрома. Сам Барух Гольдштейн явился свидетелем того, как из арабского зала пещеры Махпела выбежал араб с криком «Режь евреев!». И когда он обратил на это внимание охранника в военной форме, тот лишь пожал плечами и вышел. За несколько дней до превентивной атаки Баруха — и это могут подтвердить члены горсовета Кирьят-Арбы, которые присутствовали при разговоре, —  высокопоставленный офицер армии предупредил Баруха, что следует держать в готовности реанимационное и операционные отделения вверенной ему клиники из-за ожидавшегося в Пурим нападения на евреев…
Нет у меня слов, чтобы выразить, как возмущает это жалкое, постыдное непротивление злу насилием! Не оружие готовить, следуя биб­лейскому «око за око», а реанимацию и операционную — как бы соглашаясь на то, чтобы нас калечили и убивали. И среди всех этих безвольных, готовых к гибели нашелся один Человек Действия, который знал, что его ожидает в ответ на такой поступок и сознательно пожертвовавший своей жизнью, чтобы спасти других. Если человек в форме никак не отреагировал на вопль «Режь евреев!», он сам надел форму охранника и взял в руки оружие. Образованный врач прекрасно знал историю Хеврона и слышал, и читал о том, что произошло в этом городе в августе 1929 года после долгих лет добрососедства евреев и арабов. Когда, узнав о готовящейся резне, в Хеврон прибыл для защиты евреев отряд ХАГАНы, те благодушно отмахнулись от этой помощи: мол, зачем? У нас такие прекрасные отношения… Уезжайте! Но как только те покинули Хеврон, началась чудовищная резня. Вчерашние «добрые соседи» рубили руки, ноги, головы, не щадя никого — ни стариков, ни детей, ни женщин. Еврейская кровь лилась по улицам старинного еврейского города, как вода…
Напомним, что 16 лет тому назад жажда крови вновь овладела «добрыми соседями» — сразу же после подписания так называемых Норвежских соглашений, где наши архитекторы Осло раскошелились на изрядные уступки, чего не может Израиль расхлебать и по сей день. Неправда ли, есть о чем поразмышлять…
Вы спросите: ну а при чем тут хевронский ковер? А при том, что после расстрела Барухом Гольдштейном молящихся в арабском зале, под ковром, на котором они молились, нашли гору холодного и огнестрельного оружия, которое было предназначено для еврейского погрома.

Оцените пост

(голосовало: 16, средняя оценка: 4,63 из 5)

Загрузка...

Поделиться