Афродита XXI, или Атака на Пыньчой

Продолжение. Начало в №1004

Я плохо спал ночью, вставал несколько раз, пил воду, принимал лекарства, и вот к утру меня осенило. Озарило. Явилось свыше. А почему, собственно говоря, этот железный предмет они считают мусором? По определению, мусор — это ненужный бесполезный хлам, отбросы, не выполняющие никакой функции. А что, если вышеуказанный предмет вовсе не хлам и не отбросы, а например украшение? Да, садовая скульптура. Вам, господа санитарные инспекторы, не нравится? Что ж, это ваше дело, ваш отсталый вкус. А я, создатель этого художественного произведения, нахожу его в высшей степени красноречивым, глубоким и воистину новаторским. Что тут изображено? А вот что я скажу, то и изображено. Например, «Афродита двадцать первого века». Чем плохо — «Афродита XXI»? Ведь похожими скульптурами украшены музеи современного искусства во всех странах мира.
Я тут же сел к компьютеру и за какой-нибудь час нашел в Интернете с десяток скульптурных произведений, похожих на мою Афродиту, на мою Фросю, как я стал ее называть. Я переснял фотографии скульптур в цвете и приложил их к своему письму в мэрию. Письмо это, исполненное праведного гнева по поводу невежд, отвергающих все передовое и прогрессивное, я заканчивал требованием провести в случае необходимости искусствоведческую экспертизу, которая публично посрамит мракобесов и признает мою правоту. На следующий день я отвез свое письмо с приложением в мэрию и стал ждать последствий.
Последствия наступили только через три недели и не с той стороны. Как-то вечером ко мне в дверь позвонил капитан Стик и сказал, что хочет вручить мне под расписку копию искового заявления. Дело с требованием немедленно убрать железный хлам из-под окон он возбуждает в городском суде против меня и санитарной службы, которая противозаконно мне потворствует.
Вот так. Конечно, судебное дело не может радовать, но все же какие-то искорки торжества, пусть преждевременного, вспыхивали в глубине моего сознания. Ведь что значит «санитарная служба противозаконно потворствует»? Пожалуй, только одно: мэрия отказалась от своего требования убрать скульптуру, мою Фросю. Отказалась, потому что испугалась скандала, а еще почему бы? Ведь выборы мэра буквально на носу, и наш почтенный отец города хочет остаться в своем кресле еще на один срок. Нужно ему, чтобы какие-то искусствоведы обвиняли его публично в удушении передового искусства? Нет, я полагаю, не нужно.
Город наш совсем небольшой, пригород Вашингтона по сути, но у нас есть и собственная мэрия, и собственный музей изящных искусств, и собственный суд по мелким гражданским делам. Пусть по мелким, но это настоящий суд, третья ветвь государственной власти, и решения его так же обязательны к исполнению, как и любого другого суда. Так что я отнесся к предстоящему судебному процессу со всей серьезностью. На адвоката я тратиться не собирался, тем более что у противной стороны тоже адвоката не было, но сам решил подготовиться основательно. Во-первых, я прочел десятка два книг по современному изобразительному искусству. Затем я переснял изображения скульптур, похожих на мою Фросю, — в дополнение к уже имеющимся. Наконец, саму Фросю я довел до совершенства, приделав к ней сбоку чугунный утюг и две кастрюли. Женщине двадцать первого века при всей ее железной решимости и устремленности в будущее не чужды заботы о семье и доме — вот что провозглашала моя Фрося. Я сделал несколько ее фотографий в разных ракурсах.
Надо сказать, что подготовка к судебному процессу серьезно расширила мои познания в современном изобразительном искусстве. В целом оно оказалось значительно интереснее, чем я думал. Смелые, выразительные композиции в бронзе, камне, дереве ранее известных мне лишь понаслышке скульпторов, таких как Осип Цадкин, или Генри Мур, или Карл Миллс, или Луис Хименес, или Вильям Зорах, увлекали и даже вызывали восхищение не меньшее, чем работы мастеров прошлого. Но было сколько угодно и откровенно уродливого претенциозного барахла, в компании которых моя Фрося выглядела своей. Особенно раздражали комментарии к этим произведениям; так, по поводу некой кучи металлолома было сказано, что она «выражает оптимистический взгляд на человеческий опыт», а поставленный на попа гнутый лист железа, оказывается, «давал материалу возможность заговорить своим собственным голосом, обнаружить свою природную душу».
Да, да, я все понимаю, восприятие искусства субъективно: мне этот металлолом не нравится, а кто-то понимающий в искусстве больше меня, находит его восхитительным. Согласен. Но хочу подчеркнуть, что речь здесь идет не об объективных оценках тех или иных произведений, а о конкретном деле: о моей попытке доказать, что старый железный кондиционер с присобаченным к нему утюгом может в наше безумное время сойти за произведение искусства. И, забегая вперед, скажу, что попытка моя удалась.

Продолжение следует

Оцените пост

Одна звездаДве звездыТри звездыЧетыре звездыПять звёзд (ещё не оценено)
Загрузка...

Поделиться

Автор Владимир Матлин

Нью-Йорк, США
Все публикации этого автора