Несколько недель назад поздно вечером я получил известие о том, что Оля (Йохевед) Альтшуль погибла в автомобильной катастрофе. Сообщение пришло по электронной почте от автора нашей газеты Мириам Гуровой, которая живет в поселении Нокдим под Иерусалимом и присылает нам оттуда статьи, наполненные особым светом и душевным теплом.
«Это же мама рава Ашера Альтшуля», — вздрогнул я, прочитав имя погибшей, а на следующее утро узнал, что рав Ашер уехал на похороны мамы в Израиль.
Тогда я решил связаться с Мириам Гуровой и попросить ее написать о подруге, эту статью вы можете прочитать на с. 40–41 этого номера газеты. Я также попросил рава Ашера поделиться своими воспоминаниями о матери…
Я помню, как, казалось бы, совсем недавно молодой рав Ашер и его жена Наташа приехали в Нью-Йорк и начали активно участвовать в еврейской жизни нашей общины. Впрочем, время бежит, с тех пор прошло более десяти лет. Однако рав Ашер не только остался таким же энергичным, каким и был, но и, думаю, не ошибусь, если скажу, что он стал еще энергичнее, а значит, еще моложе. Судите сами: рав Ашер — раввин синагоги быстро растущей молодежной общины в Шипсхедбей, директор еврейской школы «Элит», ведущий программы на радио «Позитив».
Познакомившись с рассказом рава Ашера о его маме, я понял, что она действительно вдохновляла сына своим примером. Пусть память о матери — Оле (Йохевед) Альтшуль — продолжает вдохновлять сына на новые достижения на благо нашей общины.
Лев КАЦИН
Два месяца назад в Иерусалиме я стоял перед людьми, пришедшими на похороны моей мамы, и сознание мое было пустым. Не было мыслей, идей. Несколько раз в неделю здесь, в Нью-Йорке, я объясняю людям, что нужно думать, говорить и делать в ситуациях, когда теряешь близкого человека. Но почему-то мне самому эти объяснения не помогали. И я попросил у мамы возможности научиться быть молодым. Всегда быть открытым новому, страдать юношеским максимализмом.
…Когда мне исполнилось 20 лет, по традиции иешивы, в которой я учился, мы собрались после занятий, чтобы сказать слова Торы, лехаим — поздравления и пожелания. Так проходит хасидский фарбрейген. Один из моих учителей, рав Яаков Гольдшмит, пожелал мне оставаться молодым и объяснил, что это значит. Когда молодой человек принимает на себя новые обязательства в Торе, например, выучить весь Вавилонский Талмуд к своему следующему дню рождения, он не отдает себе отчета в том, что, вероятнее всего, он этого не сделает. И он с энтузиазмом берется за дело. Энтузиазм, как это часто бывает, со временем проходит. Но к этому моменту молодой человек успевает выучить один том Талмуда или хотя бы несколько листов. Взрослый человек реалистично смотрит на вещи. Поэтому он даже не будет принимать на себя подобные обязательства. Разница между ними — в этих листах Талмуда.
Сейчас, через двадцать лет, я понимаю, как тяжело было принять моей маме те изменения, которые я внес в нашу семью, когда начал соблюдать Тору и заповеди. Одесса, кашрут, завуч художественного училища, шаббат — все это не сочеталось тогда в одном логическом ряду. Но моя мама с присущей ей легкостью смогла все принять, понять и изменить.
Девять лет назад я с женой Натальей и старшим сыном оказался в Нью-Йорке. Рав Арье Кацин пригласил меня преподавать в «Синай Академи». Приблизительно в то же время я организовал русскоязычную общину в еврейском центре «Нахалат Цион». С этого момента моя работа неразрывно связана с преподавательской экспертизой моей мамы. От одного урока в неделю наша община выросла в центр с ежедневными занятиями, тусовками и мероприятиями. У нас в синагоге собираются люди разных возрастов и профессий, и каждый чувствует себя здесь дома. Мы встречаемся на занятиях, в праздники и будни, на бритах, бар- и бат-мицвах, свадьбах и т.д.
Каждый приезд моих родителей был для меня экзаменом. После встречи шаббата, когда у нас в синагоге каждую неделю собираются 70–80 русскоязычных евреев, мы садились у меня дома на балконе, и я слушал, что у мамы «есть сказать», как говорили в Одессе. Моя мама всегда умела создать теплую, домашнюю атмосферу, где бы она ни находилась. Ее мнение было решающим для меня.
Три года назад меня пригласили директором в частную еврейскую школу «Элит». Работы было много. Была реконструирована академическая и административная структура. Создано отделение для девочек. Изменена система преподавания еврейских предметов. Даже внутренний дизайн школы изменен. Хотелось внедрить в частную еврейскую систему образования новые преподавательские методики и технологии.
Моя мама была тем проводником, который, как за руку, вел меня через эти изменения. Последние пятнадцать лет мама работала образовательным директором Ассоциации учителей-репатриантов в Израиле. Эта организация управляла сетью из почти тридцати детских садов по всему Израилю. Именно мама создала уникальную образовательную систему, которая привела к успеху организации.
Когда мои родители звонили узнать, как у нас дела, как внуки, то рано или поздно разговор уходил в дебри образовательных терминов, и мой отец (ученый, заведующий химическими лабораториями Иерусалимского университета), часто «обижался», что мы говорим о своем, «о девичьем», а он остается не у дел.
Мама научила меня важнейшему принципу работы в школе. Школа должна быть для общины. Для нашей русскоязычной общины, для которой дети и их образование являются главным приоритетом. В нашей школе «Элит» мы даем высочайший уровень светского образования в сочетании с моральными и этическими принципами, основанными на вечной еврейской мудрости. Мы даем возможность нашим ученикам развиваться как в секулярном, так и в духовном направлениях. Оканчивая школу, учась в колледже, работая, создавая семью — в любой ситуации наши выпускники владеют средствами достижения успеха.
Незадолго до своей гибели мама мне сказала, что всегда мечтала создать школу. Пусть Всевышний даст мне возможность продолжать учиться у мамы, и мои успехи станут ее заслугами.
Раввин Ашер АЛЬТШУЛЬ
www.orazion.org
www.elitejhs.org
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
