Окончание.
Начало в №№992, 993
Ларри наслаждался успехом и уже подсчитывал будущие барыши, как вдруг… Опять «вдруг» и опять несчастный случай: советские власти в лице Министерства культуры СССР прервали гастрольную поездку и отозвали хор на родину в знак протеста против империалистической политики Соединенных Штатов. Ларри буквально взвыл. Он направил письмо министру культуры СССР, в котором просил госпожу министра компенсировать ему хотя бы часть потерь, вызванных уплатой неустойки концертным залам, в которых отменяются выступления хора. Но министр холодно ответила, что подобные компенсации договором не предусмотрены, и этот вопрос Ларри должен обсуждать со своим правительством, по вине которого пришлось прервать гастрольную поездку. Вот и все, «а вместо сердца пламенный мотор»…
Ларри был разорен, его фирма закрылась ввиду банкротства. К счастью, по законам штата Нью-Йорк взыскания не могут быть обращены на жилище должника, поэтому дача на Лонг-Айленде осталась в собственности Ларри, поскольку квартиру в Нью-Йорке он успел продать раньше. Осталась, но, увы, ненадолго…
Следующий удар Ларри получил со стороны семейной жизни. К этому времени, надо признать, супружеские отношения Ларри с Роситой носили в основном формально-юридический характер. Они почти не виделись. Росита по-прежнему большую часть года проводила на гастролях или в Рио-де-Жанейро, где была база ансамбля, хотя ее профессиональная карьера дала резкий поворот. После родов она начала толстеть, терять форму. Год или два она кое-как с этим боролась, но потом борьба стала бесполезной — природа плюс возраст брали свое. В общем, к тридцати годам она вынуждена была оставить сцену, но не ансамбль.
Росита с самого начала давала понять, что семейная жизнь — не ее призвание. К своему материнству она относилась как к обременительной обязанности, а нужен ли ей был муж… Ларри в этом сомневался. Вообще в этой жизни, кроме себя, она любила только танцы. Одно время Ларри пытался уговорить ее оставить ансамбль, забрать Нину из пансионата и зажить нормальной семейной жизнью в их большом доме на Лонг-Айленде. Росита и слышать об этом не хотела: помимо всего, она еще не любила Америку и не хотела здесь жить. Она выдвинула контрпредложение: продать дом и уехать на постоянное жительство в Рио-де-Жанейро, хотя прекрасно знала, что для Ларри такой план абсолютно неприемлем. Когда ее попросили покинуть танцевальную группу, она была в отчаянии, ведь ансамбль был ее подлинной жизнью, и никакой другой жизни она не хотела. Она впала в депрессию и даже покушалась на самоубийство. Ее пожалели и, учитывая прошлые заслуги, оставили в ансамбле на мелкой административной должности. Так что она продолжала свой образ жизни.
В Нью-Йорке, в коротких перерывах между гастролями, она навещала дочь. Нина быстро взрослела, Росита иногда после долгой разлуки с трудом ее узнавала. Они сидели рядом в чистенькой и скромной по убранству гостиной пансионата и молчали — говорить им было не о чем. Росита поглядывала исподтишка на дочку и думала: «До чего же некрасивая, вся в отца. Ну ничего не взяла от меня, от моей родни. Совершенно чужая». Проведя таким образом час, Росита прощалась с дочкой и уходила. Идти домой было рано, дома скучно; она шла в какой-нибудь модный магазин женского платья, с отвращением рассматривала выставленные наряды: она терпеть не могла американские туалеты, они казались ей чопорными, холодными, лишенными воображения и всякой женственности. С подругами она высмеивала американских дам, их манеру одеваться. Вечером наконец она шла домой. Вскоре появлялся Ларри. Он всегда был голодный и просил ее пойти на ужин в ресторан. Нехотя она соглашалась. В ресторане она выпивала бокал шардоне, но ничего не ела — по привычке с тех времен, когда боролась с полнотой. Где-то около полуночи они возвращались домой и укладывались в кровать. Свой супружеский долг исполняли вяло, бесцветно, именно как долг. Каждый знал, что другому это не нужно, но отказаться было неудобно: тогда уж и вовсе непонятно, почему они считаются мужем и женой… Через день-другой, иногда через неделю она снова уезжала куда-нибудь в гастрольную поездку.
И хотя все говорило о том, что брак их засыхает, развязка наступила неожиданно. Опять случай — и весьма неприятного свойства. Однажды, вскоре после ее недолгого пребывания в Нью-Йорке, Ларри обнаружил у себя некоторые характерные признаки… Он побежал к врачу: так и есть, венерическое заболевание. Никаких сомнений, откуда оно взялось, быть не могло: Ларри уже давно не влекли случайные знакомства и внебрачные связи, а болезнь проявилась точно на третий день после отъезда Роситы — классический случай.
Бракоразводный процесс был долгий и скандальный. Делили дом на Лонг-Айленде. Перед судом Росита забрала Нину из пансионата и в суде выступала как несчастная мать, у которой хотят отнять пристанище и выкинуть ее с ребенком на улицу. (Адвокат у нее был хваткий и циничный.) Кроме того, она предъявила к истцу ряд материальных требований, поскольку теперь, с дочкой на руках, не сможет работать. У Ларри был свой адвокат, он убеждал Ларри рассказать в суде о «подарочке», который жена подкинула ему, но Ларри ни за что не соглашался — он умер бы от стыда, если бы эти обстоятельства стали предметом публичного обсуждения. В итоге гуманный суд штата Нью-Йорк, всегда чутко оберегающий интересы матери и ребенка, удовлетворил все претензии Роситы. Ларри вторично был разорен — теперь окончательно. Без своего дома, без своей фирмы, без своего «Мерседеса» (до «Феррари» он так и не дожил)… Как банкрот по суду он не имел права открыть новый бизнес, не выплатив прежние долги. Но денег у него не было, существенных сбережений он в свое время не сделал, а что оставалось, отняли кредиторы.
К этому моменту ему было пятьдесят пять — ни то ни се, ни на пенсию, ни новую карьеру начинать. Он пошел работать по найму к своим бывшим конкурентам, и хотя платили ему приличную зарплату, уважая его опыт, все равно это были жалкие гроши по сравнению с теми средствами, какими он оперировал прежде. Так он прокантовался лет десять, в шестьдесят пять получил пенсию по социальному страхованию, уволился с работы и поселился в скромной квартирке в Квинсе. Время быстро шло, как он говорил, быстро убывало — чем дальше, тем быстрей. Старых знакомых оставалось все меньше, с дочкой отношения были довольно прохладные, а о бывшей жене он ничего не знал и знать не хотел. Так и жил, насколько позволяли гипертония и пенсия…
***
Медведь Алисе понравился.
– А что нужно сказать дедушке? — задала Нина традиционный вопрос.
– Спасибо, Дедушкаларри! — Алиса заставила его наклониться и поцеловала в щеку.
Все уже сидели за столом.
– Садись, папа, вон твое место — рядом с именинницей.
Ларри громко поздоровался, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно. Краем глаза он видел, что Росита здесь, сидит по другую сторону от Алисы.
– Ну, кто еще не знаком? — говорила Нина тоном любезной хозяйки. — Это Карла, наша любимая подруга из детского сада, а это ее мама, миссис Альварес.
– Зачем так официально? Просто Мария, — запротестовала сидящая напротив молодая брюнетка.
– А Сви за стол нельзя, потому что она кошка, — авторитетно вмешалась Алиса. — Кошкам нельзя, только человекам.
– Людям. Нужно говорить «людям», а не «человекам», — поправил Стив, Нинин муж и Алисин папа. Он сидел во главе стола. — Прошу вас, дорогие гости. Начнем с салата, если нет возражений.
– А пицца когда? — встревожилась Алиса.
– А потом пицца. Но только тем, кто ел салат.
Как и следовало ожидать, девочки долго за столом не усидели, после пиццы убежали в детскую. А взрослые продолжали неторопливый обед. Теперь Ларри оказался непосредственно рядом с Роситой. Он чувствовал себя неловко. Не замечать ее совсем, будто не знакомы? Глупо как-то. Говорить с ней, как ни в чем не бывало? После всего того, что она ему устроила? Язык не поворачивается.
Ларри осторожно взглянул на нее. Постарела, конечно, но все равно выглядит неплохо. (Нужно быть объективным.) Сколько ей? Минус пятнадцать… получается шестьдесят два. Интересно, где она живет. Дом она продала, это точно.
Когда Нина подавала ростбиф, в столовой появилась Алиса с мишкой на руках.
– Дедушкаларри, Дедушкаларри, а как его зовут?
Два ярко-голубых глаза вопросительно смотрели на Ларри.
– Ну, об этом мы должны с тобой вместе подумать.
Алиса тут же взобралась к нему на колени
– У всех должно быть свое имя, — разъяснила она, — а то как же мама будет звать за стол обедать?
– А ты как бы хотела его называть? — дипломатично спросил Ларри.
– Ларри, — категорически сказала Алиса, и все засмеялись. — Он Ларри, а ты — Дедушкаларри.
– Я бы на твоем месте была польщена, — сказала Росита.
Первый раз за вечер она обратилась к нему непосредственно, но Ларри не поддержал разговора. Он наклонился к девочке и осторожно, так чтобы не заметили другие, вдыхал запах ее кудряшек. Незнакомое, какое-то парящее чувство вошло в него с этим запахом — чувство радостного покоя, полного удовлетворения, когда все уже есть и нечего больше желать. Наверное, там, на вершине мира, куда ему так и не удалось добраться, человек ощущает что-то подобное. Неужели это и есть счастье?
Домой он ехал долго, на метро с пересадкой. И на всем пути ему сопутствовал этот запах. Несколько раз он ловил себя на том, что беспричинно улыбается; пассажиры метро улыбались ему в ответ…
Утром он позвонил Нине:
– Слушай, вы ведь оба со Стивом работаете. А кто же с девочкой?
Нина слегка удивилась:
– Она в детском саду. Мы же вчера про это говорили.
– Верно, верно, я помню. Ну, а в уикенд?
– Мы со Стивом, естественно. А в чем дело?
– Я подумал… ну, может быть, вы тоже хотите отдохнуть немного. А я мог бы с ней… не знаю… пойти гулять, что ли. В парк. Или на пиццу в ресторан, она пиццу любит. Днем в субботу или воскресенье.
Нина чему-то засмеялась.
– Спасибо, папа, очень мило с твоей стороны. Конечно, я ничего не имею против, но понимаешь, какое дело… У мамы, видишь ли, тоже проснулись родительские чувства. С опозданием на поколение. Она тоже хочет гулять с внучкой. Так что если субботу закрепить за нами со Стивеном, имеем же мы право побыть с дочкой, то вам с мамой достанется воскресенье. Уж как-нибудь договаривайтесь. Придется вам гулять втроем! — она снова засмеялась. — Как муж с женой вы не очень-то ладили, может, в качестве дедушки-бабушки вы легче договоритесь?
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 4,50 из 5)
Загрузка...
