Еврейский Мир

В поликлинике не протолкнуться. У двери врачебного кабинета сгрудились люди. Они чихают и кашляют: эпидемия гриппа в самом разгаре. Чуть поодаль стоит бледный подросток. Он ничем не отличается от других пациентов, только кашляет чуть реже.
Дверь кабинета открывается. Из него не спеша выходит старик, шурша на ходу рецептами. Врач лет пятидесяти обводит собравшихся усталым, почти затравленным взглядом: «Следующий!» Грузная дама встает со стула и, оттесняя плечом нетерпеливых, пробирается к кабинету. И тут врач замечает одинокого мальчика, пристально смотрит на него и вдруг резко бросает ему: «Ты! Да-да, ты! Войди ко мне немедленно!»
Больной и врач остаются наедине в кабинетной тиши и прохладе. Из-за двери слышится бормотание десятков голосов и возмущенные реплики дамы по поводу нахальных молодых людей, везде прущих без очереди.
Осмотрев больного и выслушав его стетоскопом, врач выписывает ему направление в больницу с пометкой «Срочно». «Не волнуйся, — говорит он, — ты поправишься. Мы вовремя обнаружили очаг».
Мальчику повезло. Он попал к хорошему врачу, способному даже в суете серых буден, несмотря на хронические профессиональные перегрузки, читать симптомы болезней по лицу, как раскрытую книгу.
Когда евреям надоела манна (вкуснейший и питательнейший продукт, но каждый день — на завтрак, обед и ужин, и так сорок лет; да кто это выдержит?!), они вспомнили о мясе и возопили к Моше: долой деликатесы, не желаем экологически чистую еду! «Кто накормит нас мясом?» Даешь «рыбу, которую ели в Египте даром, огурцы и дыни, и зелень, и лук, и чеснок». Не хотим манну, которая тает во рту, как масло. А хотим хорошо поработать челюстями, чтобы между зубами застревало; с отрыжкой и запахом изо рта. Как у нормальных людей.
Моше обратился к Б-гу: «Откуда у меня мясо, чтобы дать всему этому народу?»
Тогда Всевышний велел Моше собрать «семьдесят человек из старейшин Израиля», привести их к Шатру Откровения, «и пусть станут они там с тобою».
На первый взгляд, странное решение. Ведь Б-г намеревался дать евреям мясо, которое они требовали. Не лучше ли было собрать семьдесят резников, а не семьдесят мудрецов?
В действительности тяга к мясу, как и к другим материальным благам, — это всего лишь физическое проявление духовного дефицита. Тоска по мясным блюдам была не болезнью, а симптомом. Евреи думали, что им не хватает в пустыне мяса, а на самом деле голодали не их желудки, а души. Современные психологи знают, что больше всего сладостями злоупотребляют люди, которым не хватает в жизни любви и тепла. Вкусной едой они бессознательно пытаются компенсировать душевную дисгармонию.
Еврейские мудрецы учат, что потребности человека беспредельны: тот, кто любит деньги, будет всегда страдать от их нехватки, даже если станет миллионером. Они говорят также, что еврея, любящего Тору, готового изучать ее днем и ночью, будет постоянно мучить жажда новых знаний. Больше всего на свете евреи любят Тору, учение; деньги — на втором месте. Страсть к деньгам — это всего лишь физическое проявление духовного вакуума и подспудной тяги к Торе, к постижению высших истин Творения. Хороший врач не только различает симптомы, но и видит, какая болезнь скрывается за ними.

«Здесь был Вася»…
Настоящим бичом современных городов стали надписи на стенах зданий и заборах. Их наносят, как правило, не кистью, а краской из распылителей, иногда по трафарету. Эти надписи, на современном жаргоне «граффити», носят часто политический характер, но бывают и абсолютно бессмысленными. Прадедушкой граффити было пронзенное стрелой сердце, вырезанное перочинным ножом на коре дуба, с лаконичным сообщением: «Петя любит Машу».
Или взять, к примеру, вездесущего Васю, объездившего весь мир. За ним даже знаменитый путешественник Марко Поло не смог бы угнаться. И куда бы его ни заносила судьба, в каменные джунгли Нью-Йорка или в афинский Акрополь, в туалет Казанского вокзала в Москве или в перуанские Анды, везде он оставляет классический автограф: «Здесь был Вася».
Что заставляет людей вырезать свое имя на камне и дереве, назойливо делиться мыслями с помощью краскораспылителя? Ощущение быстротечности своей жизни, собственной бренности. Человек знает, что он временный жилец на земле, и инстинктивно пытается продлить свои годы — с помощью авторской надписи на седых камнях Акрополя. «Даже когда меня не будет здесь, — думает он, — эта надпись останется, и я будут жить в ней».
Граффити — это крик отчаяния перед лицом собственной недолговечности, это подспудная тяга к бессмертию.
Инструкция по зажиганию Меноры, храмового светильника, с которой начинается сегодняшний раздел, завершается словами: «И сделал так Аарон» (8:3). РАШИ поясняет: «Это сказано, чтобы воздать хвалу Аарону: он сделал все точно так, как повелел Б-г». Другими словами, первосвященник в точности следовал указаниям Творца, не внося никаких личных изменений или добавлений. Но что тут особенного? За что Тора хвалит Аарона? Ведь и так ясно, что творческий подход к исполнению Б-жественных повелений неуместен и даже опасен. Достаточно вспомнить трагическую судьбу сыновей Аарона Надава и Авиу, казненных Всевышним за попытку воскурить в Мишкане «огонь чуждый». В данном случае инициатива действительно наказуема.
Нет, дело в другом. Сообщая, что Аарон «сделал так», Тора имеет в виду, что он ни на йоту не отклонился от указаний Творца при зажигании Меноры. Он устоял перед естественным соблазном внести в них свою изюминку, свой личный стиль и тем самым увековечить себя. Аарон заслужил похвалы за то, что он не пытался и не хотел отступить от воли Б-га ни на шаг, ни на сантиметр.
Б-жественная воля, Его заповеди — безупречны. Когда человек с его извечной тягой к реформаторству и самовозвеличиванию пытается их «подправить», «усовершенствовать», ввести новые мицвот или отменить «устаревшие», он, сам того не осознавая, пачкает великолепное здание глупой надписью.

Оцените пост

(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться