Лидеры европейских стран опасаются, что их попытки защитить себя от волн беженцев, среди которых в страны ЕС проникают террористы, нанесут ущерб… политкорректному имиджу Евросоюза. Ведь концлагеря в Северной Африке и Албании очень плохо сочетаются с либеральными ценностями.
Зверское убийство 2 ноября голландского режиссера Тео Ван Гога исламистским боевиком взбудоражило всю Европу. Проникающие в прессу данные об этой трагедии продолжают нагонять ужас и на обывателей, и на правительства государств ЕС. Особенно данные о том, что задержанный боевик, выходец из Марокко, 26-летний Мохаммед Б., планировал совершить теракт в Португалии в июне-июле этого года. По данным португальской «Diario de Noticias», одной из целей группировки исламистов, в которую входил Мохаммад, был премьер-министр этой страны Жозе Мануэль Дурау Баррозу. То есть убийство режиссера в Нидерландах отнюдь не являлось «спонтанной реакцией» мусульманина-одиночки, «возмущенного» творчеством Ван Гога, а одной из очередных, в цепочке подобных, акций представителя террористической группировки, щупальца которой охватили как минимум несколько европейских стран.
Вопрос «что делать?» висит в воздухе. Никаких глобальных действий пока не предпринимается. Разумеется, ведь ни одна страна в составе ЕС не может себе позволить ничего, кроме местных полицейских акций и рейдов силами своих спецслужб. Единой европейской структуры типа ФБР нет, каждая страна содержит свои спецслужбы, уровень общего взаимодействия которых ниже всякой критики. Европейцы, долго кичившиеся тем, что тратят в пять раз меньше, чем США, на оборону, осознают теперь, что эта экономия имела свою цену – их беззащитность. Полгода после мадридских терактов в специальном докладе Еврокомиссия призвала к «радикальному переосмыслению доктрины безопасности». В докладе говорилось о «необходимости усилить потенциал вмешательства Старого континента в любой точке мира и искоренять в самом зародыше источники угроз». Дальше планов создания 15-тысячной группировки «Европейские силы ответного удара», в которую входили бы военные подразделения и гражданские силы обороны под единым командованием, дело не продвинулось. Об общей европейской разведке речи и не шло, не говоря уже об общем совете глав силовых структур из разных стран. Пока такие вопросы «решаются» спорадическими встречами глав МВД ведущих государств, обычный итог которых – чисто декларативные заявления.
А ведь угроз ЕС от обосновавшихся и вновь прибывающих переселенцев немало, помимо террористических. Это и экономическая – социальные структуры захлебываются, не в состоянии «переварить» всех приезжих. Это и социально-демографическая – плодящиеся в десять раз быстрее переселенцы не желают работать. В результате пошла прахом теория, что переселенцы могут спасти социальную систему стареющей Европы, где число пенсионеров скоро может превысить число работающих. Благодаря опыту жизни в странах третьего мира беженцы вполне комфортно обустраиваются на относительно маленькие деньги пособий!
Это и идеологическая угроза. Переселенцы, будучи в большинстве своем мусульманами, совсем не изъявляют желания интегрироваться и принять основополагающие, либеральные ценности, на которых стоит современная Европа. Наоборот, они создают быстро ширящиеся мини-гетто, в которых воссоздают атмосферу тех стран, из которых они «бежали». В ЕС уже опасаются того, что произойдет через поколение, когда, воспользовавшись своим демократическим правом, представители этих гетто войдут во властные структуры и начнут «кроить» Европу под себя. А если среди этих новых политиков в структурах власти ЕС окажутся агенты влияния стран третьего мира, то картина станет вообще апокалипсической.
Угрозы такого масштаба требуют адекватных ответных акций. Решив в первую очередь заняться не теми, кто уже обосновался в ЕС, а теми, кто лишь стремится в него попасть, европейцы сдули пыль с ранее отклоненной, «страшной» британской инициативы полуторагодовалой давности.
Вскоре должна состояться уже пятая по счету встреча глав МВД ведущих стран ЕС.
На повестке дня – обсуждение планов создания фильтрационных лагерей для мигрантов за пределами границ ЕС для их проверки перед «запуском» в Европу.
Британцы предложили создавать подобные лагеря еще в июне 2003 на территории Албании, но тогда их пристыдили, напоминая, какие ассоциации они вызовут у журналистов.
Не прошло и полутора лет, и тема всплыла вновь. Последний раз эта тема обсуждалась в конце октября во Флоренции при участии министров внутренних дел Франции (Доминик де Вильпен), Германии (Отто Шилли), Испании (Хосе Антонио Алонсо), Италии (Джузеппе Пизану) и Великобритании (Дейвид Бланкетт). Тогда голоса участников разделились.
Де Вильпен и Алонсо выступили против идеи создания вышеуказанных лагерей в Северной Африке. Глава МВД Франции заявил, что это «обозлит переселенцев, внесет в их сердца ненависть к Европе» и затем ударит бумерангом по странам ЕС. По мнению же Алонсо, концентрационные лагеря любого типа являются нарушением прав человека, и его страна подобный шаг не поддержит. Главы итальянского и германского МВД, наоборот, дружно поддержали такое решение. Объяснить такой разброд мнений просто. Во Франции, в которой еще не утихло «дело с «хиджабами», не хотят нового взрыва беспорядков. Испанцам же совсем не нравится соседство с концлагерями беженцев, которые могут быстро стать гнездами террора, как это уже случилось в Израиле. Напомним, что вокруг испанского города Сеута, на севере Африки, уже возвышается стена из металлических листов высотой от трех до шести метров. Она частично проходит по территории Марокко. Испанские власти этой «Стальной Берлинской стеной» (так ее называют марокканцы) пытались ограничить приток нелегальных мусульманских иммигрантов. Десятки тысяч их скопились в северо-западной части Марокко. Руководство ЕС, опасаясь, что волна мигрантов хлынет через Сеуту в Европу, оплатило постройку стены, выделив на это 60 миллионов евро. Испанцы строили ее не зря – теракты в Мадриде, унесшие жизни 200 испанцев, были организованы экстремистами, прибывшими в страну из Марокко именно через этот город. А по данным нескольких западных спецслужб, в последнее время, через Ливию и Алжир в Марокко хлынул поток боевиков различных группировок, связанных с «Аль-Каидой». Примерно 800-900 из них осели в окрестностях забора. Создание фильтрационных лагерей для беженцев, по мнению испанцев, приведет к тому, что экстремисты захватят в них контроль и начнут вербовку молодежи. И разбираться с ними придется именно испанским спецслужбам. При этом, угроза получить в ответ второй «мадридский вокзал» более чем реальна.
Для Италии и Германии, наоборот, создание лагерей в Северной Африке гораздо выгоднее. По данным итальянских спецслужб, Ливия – это основной «плацдарм» для проникновения мигрантов в их страну. В отличие от испанцев, итальянцы готовы фильтровать переселенцев за пределами своей территории. Но это «патент на перспективу». Германия с тревогой следит за экстремизацией своего мусульманского населения – более 4% граждан страны. Состоящая на 75% из турок община была вполне спокойна и достаточно активно пыталась интегрироваться в стране. Однако из-за влияния различных «духовных лидеров» из новых беженцев произошел перелом. По оценке местных спецслужб, среди мусульман в Германии уже есть более тридцати тысяч активных исламистов, и число их растет в основном благодаря новоприбывшим.
Поэтому в германском парламенте собираются изменить законы с целью облегчения процесса высылки иностранцев. Там памятен пример того, как для оформления и разрешения депортации экстремистского проповедника, самозваного «Халифа из Кельна», потребовался год. И именно этот опыт заставляет Германию поддержать идею лагерей предварительной фильтрации. Единственное, в чем сходятся во мнении и противники, и адепты идеи концентрационных лагерей в Северной Африке – это в понимании важности нахождения консенсуса в вопросе способа предотвращения наплыва многочисленных экстремистских элементов и сотен тысяч новых и совершено нежелательных подопечных служб социального обеспечения стран ЕС. Ибо эта проблема способна привести объединенную Европу к развалу.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
