Не одну пару сапог нам пришлось истоптать, пока добрались до Познани, где родились отец и мать Боруха. Много деревень – литовских, белорусских, украинских, польских – встречалось нам по пути. У одних крыши остроконечные, у других плоские, крытые соломой. Но петухи на заборах орут одинаково, и коровы, ожидая дойки, тоже мычат все на один лад.
Однако та деревня, что попалась нам на подступах к Познани – о, в ней, кажется, все по-другому… Петухи тихо бродят среди лопухов, ища свое заветное семечко и взмахами гребешка подзывая кур. Подошли две здоровые собаки, понюхали наши сапоги, признали, видно, за своих и отошли, не залаяв. Телега с мужиком прокатилась неслышно, оставляя след в дорожной пыли. Смотри – этот мужик носит пейсы и, накрутив вожжи на левую ладонь, в правой держит еврейскую книжку. А вот еще один еврей, несет охапку хвороста, и еще один – ворошит вилами сено на лугу.
Сынок, куда мы попали? Вон калитка, около нее стоит старик с длинной белой бородой. Я задаю ему этот вопрос на идиш, а он почему-то отвечает мне по-испански. Может быть, эти путешествия во времени забросили нас куда-нибудь в Андалузию, и мы сейчас вдохнем душистый запах апельсиновой рощи?
Но нет. Роща, которая полощет зелеными ветвями на ветру, здешняя, польская, березовая. А еврей помоложе, который вышел вслед за стариком, объяснил нам все на идиш. Это поселение называется «Эрец а-хаим», Земля жизни, и живут тут евреи, которые бежали в эти края после изгнания из Испании и Португалии. Все они занимаются Каббалой. Все встают в полночь и идут в синагогу, чтобы прочесть «тикун хацот», молитву о восстановлении Храма. Посмотри на крепкие, добротной побелки, стены их домов – тебе не видится за ними зарево костров инквизиции, не слышится треск ломаемых ставен и дверей?..
Грусть. Грусть катастрофы, грусть изгнания лежит на лицах стариков-скитальцев и их детей, и детей их детей. Ты ведь знаешь, еврейская грусть передается по наследству, и ее труднее всего у нас отнять…
Отпечаток торжественной строгости ощущается в поведении здешних евреев, в их спокойном серьезном молчании. Каждый помнит, откуда он вышел. Каждый знает, что это не дом, не родина, а лишь шатры в пустыне, и когда-нибудь снова придется сворачивать их.
Кто-то отстал в дороге. Но этих не сломать. Они живут, как плывут, продвигаясь к заветному берегу. И каждая несправедливость, каждая волна изгнания толкает их к Иерусалиму, к Иерусалиму, который все ближе, и вот уже белые стены Третьего Храма видны каббалистам, которые ворошат сено на польском зеленом лугу.
Этим евреям не приходится возить зерно и овощи со своих полей в город на продажу. Покупатели не ленятся приехать к ним сами. Среди здешних жителей есть слух – на всем, что куплено у каббалистов, лежит благословение. Реб Перец, винокур, еврей степенный и спокойный, недавно восклицал:
– Из зерна и картошки, которую я купил у «испанцев», мне удалось получить в четыре раза больше спирта, чем обычно! А какая настойка удалась потом! Все здешние паны прибежали ко мне со своими заказами!..
Слава об «испанской деревне» докатилась даже до далекой Праги. Оттуда приехал торговец и предложил оптом купить у них все, что родят их поля, весь сыр, что варят из коровьего молока, всю шерсть после стрижки их овец. Это было очень выгодное предложение. Однако каббалисты, собравшись на совет, в конце концов ответили отказом. Они объяснили свое решение так:
– Мы не хотим обижать мелких торговцев, которые зарабатывают себе на хлеб, покупая у нас товар…
По уставу этого поселения, если семья лишилась кормильца, то остальные жители должны тянуть жребий: тот, кому он выпадет, должен вместе со своим участком обрабатывать поле вдовы или сироты.
Недавно в тех местах была засуха. Цены на зерно и другие продукты подскочили вдвое и втрое. Но жители деревни каббалистов продолжали продавать по прежним ценам. Они сказали, что не хотят наживаться на чужой беде. Сынок, они могли бы сказочно разбогатеть: ведь над их полями, единственными в округе, прошли дожди, и амбары у «испанцев» ломились от мешков с зерном…
Но они не стали этого делать. Может, поэтому Всевышний и открыл одно из окон небесных именно над «испанской деревней», и оттуда потекла на землю драгоценная влага…
Когда я иду по этим улицам, у меня сильно колотится сердце. Я вспоминаю все свои грехи, свою лень и глупость. Здесь каждый занят свои делом, и все равно мне кажется, что взгляды каббалистов прикованы ко мне, и они читают в моей душе так же ясно, как в книгах, что лежат перед ними.
Уф… Наконец мы оставили это место. На сердце сразу стало спокойнее, а на душе скучнее. Может, повернем назад? Или заберем эту деревню с собой, в свою жизнь? Нелегко это будет сделать. Но ты мне поможешь.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
