В местечке Дубровно жил мальчик по имени Фейвиш-Хенох. Он не очень преуспел в учебе, но страх перед Творцом горел в его сердце. Почти все время он проводил, читая Псалмы. Есть Псалмы, где Давид славит Творца, и тогда голос мальчика звенел от радости, а евреи вокруг чувствовали, как мед разливается у них по сердцу. Есть Псалмы, где Давид выплескивает душу, говоря о своей слабости и людской злобе. Тут голос мальчика был полон такого горя, что у людей выступали слезы.
Когда Фейвишу-Хеноху исполнилось шестнадцать лет, он решил стать отшельником. Он поселился в синагоге и с еще большим упорством занялся чтением Псалмов. Чтобы не отвлекаться на пустяки, он надел повязку на глаза. Чтобы никакой звук не прерывал его, он заткнул уши. Ты спросишь, как ему не наскучило день за днем повторять одно и то же? Но тебе же не надоело каждый день есть хлеб. А для Фейвиша-Хеноха этим хлебом были Псалмы. Что до обычной еды, то он только перед сном съедал ржаную корку и выпивал глоток воды. В субботу и праздники он ел белый хлеб вместо черного и пил вино вместо воды. Но тоже немного. Кто-то мог бы подумать, что от такой жизни отшельник должен вконец ослабнуть. Но, к общему удивлению, Фейвиш-Хенох делался все крепче и красивее.
Весть о еврейском отшельнике дошла до польского помещика, который жил неподалеку. Это был человек жестокий и прямой, как палка от метлы. Он считал, что побеждать должна та армия, в которой больше пушек, а командовать другими может тот, кто крепче держит кнут. Помещик решил привезти отшельника в свои владения, чтобы позабавиться над ним вместе с друзьями. Сказано — сделано. За отшельником был послан слуга. Но когда он приехал в Дубровно, то понял, что невозможно сказать Фейвишу-Хеноху — «а ну, шагом марш в гости!» Ведь глаза и уши отшельника закрыты, а мысли не здесь. И еще известно, что он святой.
Обнаружив это, слуга очень испугался и поспешил назад — сообщить обо всем хозяину. Помещик пришел в ярость. Как, его приказ нарушен? Из-за какого-то еврея? Ну, холоп, тебе не избежать плетей!
У народов мира бывают довольно жестокие забавы. Испанцы, например, любят бой быков. Ну а в Польше того времени любимым спектаклем была порка. Помещик послал гонца по деревням, созывая народ на привычное представление. Тут все было расписано. Сначала бедняга получал пятнадцать плетей по голой спине. Обычно после этого он не мог встать на ноги. Еще лучше! Значит, ему приходилось ползти на животе к пану помещику и целовать носки его сапог в знак полного раскаяния. А затем его, полуживого, уносили, и он несколько недель валялся в постели, пока не заживали багровые рубцы. Да, кожаные плети — это не шутка, после пятого удара спина уже в крови…
А для других — бесплатное представление.
Но на этот раз оно было каким-то странным. Как ни старались палачи, со свистом режа кнутами воздух, ни одного рубца не появилось на спине слуги. После последнего удара он бодро встал, поцеловал сапог хозяина и спокойно удалился. Как будто его прутиками постегали. Может быть, потому, что он не захотел тревожить покой отшельника?
Словом, отряд всадников был послан в Дубровно с приказом без еврея не возвращаться. Но они-таки вернулись одни…
— Что это значит? — взорвался помещик. — Как вы посмели нарушить мой приказ?!
Старший холоп вышел вперед и сказал:
— Ваша честь, позвольте объяснить, что случилось. Я сделал все, чтобы быстрей исполнить приказ. Мы зашли в синагогу. Мы нашли там отшельника. Он стоял, завернувшись в белый плащ с черными полосами, и еще черная коробочка, которую евреи называют тфилин, была у него на лбу. Он пел молитвы, ничего не замечая. Я позвал его. Он не услышал. Тогда я ударил его кнутом. Но хотя я стоял совсем близко, удар просвистел мимо. Дрожь прошла у меня по телу. Евреи предупреждали, что он святой человек, и теперь мы видели это сами. Но приказ есть приказ. И вот три часа подряд мы орали на отшельника и даже пытались побить его, но ничего не вышло. Он знай себе молился и, похоже, даже не заметил, что кто-то подходил к нему…
Это было слишком. Помещик слушал, и лицо его становилось все краснее. Допустить, что кто-то считает тебя пустым местом, он не мог. Слишком уж это было обидно. Отшельник оскорбил лично его, да и вообще все человечество. Выходит, что корабли и пушки, паровой котел и кузнечный молот, все это пустой звук по сравнению с той силой, которая есть у еврея.
Нет! Нет такой силы! Чтобы доказать это, помещик решил сам взяться за дело. Правда, для начала он все же велел выпороть старшего холопа. И тут чуда не случилось. Кровь пошла с первого удара, а когда порка закончилась, на беднягу пришлось вылить ведро ледяной воды, чтобы он смог подползти и поцеловать сапоги своему хозяину. Может, это случилось, потому что он поднял руку на отшельника? Но помещик отогнал от себя эту мысль. Он позвал трубача и велел собрать отряд пехоты и отряд кавалерии. Уж с такой-то силой они одолеют одного еврея! Сам помещик тоже сел на коня, чтобы возглавить войско. На всякий случай он хотел прихватить священника, но ксендз отказался ехать. Качая головой, он сказал:
— Ваша честь, не трогайте Фейвиша-Хеноха! Он святой, лучше
оставить его в покое.
— А я докажу, что он обычный человек, да еще и не в своем уме! —
крикнул помещик.
И повел отряд в атаку. Жители местечка увидели, что на них движется целое польское войско. Если бы поляки так храбро бились с запорожцами! Раввин приказал жителям не высовывать носа из домов, а сам с несколькими уважаемыми людьми поспешил в синагогу встречать помещика.
Из книги Эзры Ховкина «Странствия Боруха»
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
