— Михаил, а можно нарушить традицию и самому задать первый вопрос?
— А ты, Андрей, уже ее нарушил — ты задал первым вопрос…— Тогда разрешите задать и второй…
— ..?— Ваша рубрика называется «Экспертбюро Михаила Эдича», но какой я эксперт? Я, пожалуй, «озабоченный гражданин», как одно время называли Биби Нетаниягу.
— Под этой рубрикой выступают в основном государственные мужи, авторитетные политологи, но в последнее время я приглашаю высказать свою точку зрения и рядовых, так сказать, израильтян из поселений. А ты мне интересен тем, что, во-первых, молод.— Сравнительно…
— Не кокетничай. Во-вторых, ты приехал в страну ребенком, то есть практически уже стал полновесным израильтянином. А в-третьих, ты впервые отправился в поселения, и мне интересен твой незамыленный взгляд. Но сначала давай заполним «командировочное удостоверение», о’кей?— Андрей Лившиц, репатриант из Тирасполя. В Израиль приехал в 91-м году, 13-летним.
— Возраст посвящения во взрослые…— Отца, к сожалению, нет, так что пришлось взрослеть быстро. Я не был отягощен памятью о прошлом, о жизни в родном Тирасполе, так что без проблем врос в Хайфу. Естественные для репатриантов проблемы я не считаю.
— Хайфу, в которую ты «врос без проблем», по-прежнему называют «красной»?— Это стереотип. В Хайфе есть все цвета политического спектра страны, и этим Хайфа мне интересна. Я люблю изучать людей, хороших и разных.
— А если попадаются плохие?— Тогда я утешаю себя тем, что они все-таки разные, а значит, есть материал для изучения. Сначала я черпал его из газеты «Вести», а потом прошел курс журналистики в этой крупнейшей израильской газете на русском языке.
— И вышел на самостоятельную охоту – с «Лейкой» и блокнотом…— С «Зенитом» и блокнотом. А в Газу я напросился сам. Понимаете, при всем желании сохранить объективность, я тяготею все же к представителям национального лагеря, голосовал-то я за список «Ликуда», хотя и допускаю, что правые не во всем правы. Вот и отправился в поселения, чтобы на месте разобраться в том, кто прав: поселенцы или правительство. Гуш Катиф – это 21 поселение, 70 тысяч семей. Сел в Хайфе в автобус до Тель-Авива. От Тель-Авива до Цомет Цара – час двадцать. От Цомет Цара до Гуш Катифа – минут тридцать.
— Автобус обычный?— С пуленепробиваемыми стеклами. Я вышел один, местность пустынная – песок и песок, да вдали лесопосадки. Туда ведет дорога, которая разветвляется на Газу и на Гуш Катиф. В этой зоне, кстати, проходила впечатляющая демонстрация солидарности с поселенцами Гуш Катифа. Впечатляющая, несмотря на то, что сюда уже могли долететь палестинские ракеты «Кассам» и RPG.
— Недавно израильское радио сообщило, что один снаряд угодил в караванчик поселения Рецарим, два снаряда залетели в поселение Мораг и Неве Дкалим, а парочка снарядов упала между Неве Дкалим и Гадидом.— Будни Гуш Катифа… На пути моем попадались небольшие базы подразделений Армии Обороны Израиля. Никаких шлагбаумов – дорога, лесопосадки, выгоревшая земля, выжженная «кассамами», «Ар-пи-джи» и танковыми снарядами.
— Земля, выжженная взаимной ненавистью, а как выглядит земля, согретая любовью?— Я думаю, на чем остановиться: на поселении Неве Дкалим, Шир ха-Ям, Гадид… Давайте остановимся на Шир ха-Яме — Песне моря. Это новое поселение, которому года два-три. В нем живет одна семья стариков, остальные обитатели – молодежь. Если честно, то поселенцы не горели желанием разговаривать с заезжим журналистом. Выручили меня старики, снизошли, ответили на вопросы. А потом и молодежь подобрела. Ребят можно понять, они обижены на нашего брата: мы вам говорим одно, а вы пишете другое… Шир ха-Ям – это несколько караванчиков, напоминающих будки строителей, но размером чуть больше. Небольшие участки в несколько квадратных метров заняты цветами – душа просит красоты. Но в то же время есть и колючая проволока, и наряд сверхсрочников Армии Обороны. Шир ха-Ям – это практический ответ правительству, которое угрожает поселенцам эвакуацией из сектора Газы. Обитатели Шир ха-Яма показались мне совсем другими евреями, чем наши соплеменники в Тель-Авиве, Иерусалиме, в моей Хайфе. В их домах не чувствуется мирской суеты и гонки, есть время и место подумать о Б-ге, а значит, и о Душе.
— Идеализируете? А если им предложат хорошую компенсацию, они возьмут ее?— Уже предложили, но они все еще на месте. И я их не идеализирую.
— В печати проскочила информация о том, что в поселении Са Нур, которое расположено в Северной Самарии, кое-кто уже протянул руку за компенсацией, но они якобы давно не живут в Са Нуре. Такого рода информация позволяет предположить, что на этой почве возможны разногласия между поселенцами, что на руку правительству Шарона. — Я слышал, что поселенцы против назначения кибуцника Йонатана Баси начальником конторы, которая должна заняться односторонним размежеванием, — поселенцы предупреждают его «о несмываемом позоре Каина»… Но в то же время родная дочь Йонатана, полковника в отставке, кажется, участвовала вместе с мужем в «Иерусалимской цепочке»… Я, между прочим, тоже успел встать в эту цепочку. Впечатляющее зрелище.
— Так уйдут или не уйдут поселенцы?— Я разговорил русскоязычного поселенца из Рафиях Яма.
— Не агронома ли Абовича?— Точно, он выпускник Киевской сельхозакадемии.
— Я тоже его «разговорил».— Ну так вот, Борис развел руками: все ему здесь по кайфу, но плетью обуха не перешибешь, придется, видимо, укладывать чемоданы, другого выхода нет.
— Ты разобрался, кто прав, а кто нет?— Во-первых, я ответил себе на вопрос: что такое поселенцы? Это, по- моему, настоящие еврейские крестьяне. Кибуцники – это нечто другое. Кибуцники – это колхозники. Во-вторых, что такое Газа? Газа — это всего лишь часть пустыни Негев. И поселенцы преобразили эту часть пустыни: основательные теплицы, роскошные виллы с приличными наделами, школы, детские сады, синагоги, и куда ни бросишь взгляд, цветы, да еще и пальмы на фоне синего моря. В-третьих, чего хочет Шарон? Шарон хочет, чтобы они все это бросили, а точнее — отдали арабам и отправились неведомо куда.
— Но на встрече с нашими коллегами, журналистами из «русских» СМИ, Шарон пообещал, что враги не станут хозяевами синагог, домов, пром — и сельхозобъектов в Газе: мы заберем с собой все, уточнил он, даже могилы…— Вряд ли это заявление расположит поселенцев к Шарону. Давайте поставим себя на их место: если мы превратили кусок пустыни в оазис, каково нам этот оазис бросать, да еще и сознавать, что здесь, пусть и не в наших домах, поселится откровенный враг, который эту землю потом своим не орошал, а пользоваться плодами ее хочет. Но правительство в лице Ариэля Шарона и слышать возражений не хочет, правительство говорит: извините — подвиньтесь, вас тут не стояло…
— Но поселенцы стоят в Гуш Катифе не одни. Ты про сверхсрочников не забыл, которые охраняют и виллы с приличными наделами, и основательные теплицы, и клумбы цветочные? А если охраняют, значит, жить в Гуш Катифе опасно, а за безопасность дорого приходится платить.— Я и сам подрабатываю охранником, правда, не в поселениях, а на центральной автобусной остановке в Хайфе, хожу с пистолетом, так что с опасностью знаком не понаслышке. Дело не в риске, которому подвергаются сверхсрочники Армии Обороны, и не в цене, которую платит страна за еврейское присутствие в секторе Газы. Дело в идеологии, наше общество до сих не ответило себе на простой вопрос: сектор Газы – это часть Эрец Исраэль, которую надо обустраивать, или эта территория — часть Палестинской автономии, которую надо отдать арабам, чтобы они сами ее обустраивали.
— По словам Михаила Нудельмана, заместителя спикера кнессета, лидера партии «Алия», с которым я недавно разговаривал, на «русской улице» уже ответили на этот вопрос – 66% «русских» за то, чтобы поселенцы ушли из сектора Газы и северной Самарии.— Когда на уровне правительства, поддержанного всем израильским обществом, будет дан официальный ответ на этот вопрос, то всем станет ясно, что делать дальше: подвинуть поселенцев или подвинуть палестинцев. Между прочим, не только на «русской улице» поддерживают план Шарона, но и на большей части «ивритской улицы», да вот консенсуса, как любят говорить политологи, израильтяне пока достичь не могут. До «Норвежских соглашений», убеждали меня поселенцы, не было такой конфронтации, не было такого озлобления – палестинцы заходили к поселенцам в секторе Газы на чашку чаю. Поселенка Сара Левенталь показала мне рисунок: шестиконечная звезда, обрамленная цветами, и над ними сияет солнце. Но Маген-давид почему-то зеленого цвета, а под ним надпись арабской вязью. Оказывается, рисунок этот выполнен рукой арабской девочки, которая пришла к Саре со своим отцом по какому-то случаю. Маген-Давид зеленого цвета – это символ, символ надежды на мир, который когда-нибудь воцарится на этой земле.
— Но когда?!— Who knows, если до «Норвежских соглашений» арабы были не друзьями, но хотя бы терпимыми соседями еврейских поселенцев, то сейчас они открытые враги. «Норвежские соглашения» развязали руки палестинцам. Арабы — такой народ: дашь им палец, они откусят руку. Соглашения, подписанные в Осло, дали им надежду, надежда не сбылась. Израильтяне по-прежнему имеют все, в том числе и земли в Газе, а палестинцы – ничего. Есть от чего прийти в ярость, которую легко направить в нужное арабским лидерам русло.
— В этом было легко убедиться во время недавних волнений в Газе, к которым, как сообщила лондонская газета «Аль-Кудс эль-Араби», приложил руку Каир. — Если бы вы до хаоса в Газе спросили меня в лоб, кто кого – поселенцы Шарона или Шарон поселенцев, — я бы сказал: поселенцы. Сейчас, после волнений в Газе и недовольства Арафатом в Палестинской автономии, я затруднясь однозначно ответить. Все, что происходит в автономии, имеет самое непосредственное отношение к судьбе еврейских поселений, и если Арафат потеряет кресло председателя автономии…
— Которое выдергивает из под него Хосни Мубарак руками своего генерала от разведки Омара Сулеймана и бывшего палестинского чекиста Мохаммада Дахлана.— Если непотопляемый Арафат все же окажется потопляемым, то приложит все усилия, чтобы посадить в кресло председателя автономии своего племянника.
— Стартовал этот племяш весьма неудачно. — Это будет иметь значение, если выборы в автономии будут демократичными, но, скорее всего, избирательная машина покатит по лужам крови, и того, кто сядет в кресло Арафата, выкинут, чтобы освободить место более влиятельному «раису».
— Трудно себе представить, чтобы в хитросплетениях восточной политики не были замешаны израильские стратеги, у которых наверняка есть «свой преемник» Арафата. Если далекие Штаты сумели поставить в Афганистане и в Ираке своих «арафатов», неужели Израиль «не поможет» Палестинской автономии?— Возможно, такой преемник уже есть, но кого бы Израиль ни заготовил, стопроцентной поддержки эта кандидатура не получит, потому что палестинцы раздроблены, значит, возможна междоусобица, и нашим «двоюродным братьям» будет не до еврейских поселений и независимого палестинского государства.
— Ты говоришь — «палестинцы раздроблены», но Каир и Амман прилагают практические усилия, чтобы объединить палестинские силы безопасности и создать единую палестинскую армию, которая сможет навести порядок на территориях и, в частности, в секторе Газы, дабы наконец дать старт реформам, чему так успешно противится Арафат.— В поселениях Гуш Катифа я ничего об этом не слышал. В поселениях меньше говорят об Арафате, больше – о Шароне и депутатах кнессета, особенно о тех, кто, как считается, защищает интересы поселенцев. Никто из поселенцев не перечеркивает заслуг Шарона перед еврейским государством, но пора и честь знать, пора уступить дорогу молодым лидерам. Глава правительства, обремененный столь почтенным возрастом, излишне осторожен: он больше думает о себе, чем о благе страны. Мне могут возразить: Нетаниягу тоже не юноша, но Нетаниягу все же моложе Шарона. О перспективных политиках, которым до тридцати с хвостиком, я, честно говоря, и не слышал. Может быть, потому, что им трудно пробиться на этот Олимп. Сюда обычно поднимаются после 45-50 лет.
— Причем, поднимаются чаще всего в генеральских погонах.— Да, израильский генералитет – это известная кузница политических кадров.
— А тебе довелось служить?— Три года в авиации, мотористом вертолетного парка. И я могу подтвердить, что армия по-прежнему, хотя уже в меньшей степени, остается своеобразным социальным институтом, где обзаводятся связями, весьма полезными на «гражданке». В том числе, конечно, и политическими связями. Ровесники мои стремятся попасть в боевые части, они гордятся службой в боевых частях Армии Обороны Израиля. Но бытуют и другие взгляды как на службу в армии, так и на жизнь в Израиле. Довелось мне как-то разговориться по душам с ровесниками, выходцами из Марокко и Йемена. Они такие евреи, что лучше не придумаешь, да и жили рядом с исторической родиной евреев. Но один марокканец из лучших побуждений посоветовал мне слинять из этих мест, поскольку, мол, ловить здесь нечего… А когда разговорился я с чернокипником о том, что Израиль, конечно, страна хорошая, но уж очень густо стали валить из нее евреи, он, не моргнув глазом, ответил: на твоем месте и я бы свалил отсюда. Не затянувшийся конфликт с палестинцами, не интифада, которая длится уже четвертый год, пугают его. Пугает Новая Экономическая Программа Биньямина Нетаниягу, от которой израильтяне буквально взвыли.
— Но спецы утверждают, что Биби не только почти удалось вывести Израиль из жуткого кризиса, но и подкосить социалистический уклад еврейского государства, который достался в наследство от отцов-основателей страны.— Крупные компании, возможно, сейчас на плаву. Нетаниягу помог израильским банкам обрести второе дыхание. Возможно, вернул он и доверие инвесторов. Но что чувствуют массы? Массы израильтян чувствуют удушье, их давит петля налогов. Арнона, налог на землю, настолько высока, что далеко не каждый израильтянин может ее «афордать», как говорят русские евреи в Бруклине. Ссуды, которые можно получить под высокий процент, не каждого привлекают. И народ стонет. Безработица страшная. Да, процент израильтян, не занятых общественно-полезным трудом, снизился, но, как съязвил мой приятель, это равносильно скидке в один шекель с цены за «Мерседес».
— Но едва ли не половина трудоспособного населения Израиля кормится пособием для безработных, что обеспечивает более сытную жизнь, чем грошовая работа. — Верно, как верно и то, что половина от этой половины, а то и больше, днем с огнем не может найти работу. Я сам знаю многих израильтян, которые уже не ходят по отделам кадров больших и малых заводов и фабрик, они ходят по магазинам, но им и там отказывают. Компьютерщики, гордость израильского хай-тека, уже даже не ищут работы – бесполезно. Устроиться на предприятия, выпускающие электронику, тоже нереально. И люди, помыкавшись, приходят к однозначному выводу: зачем нам обивать пороги в Израиле, когда то же самое мы можем делать за границей. Не знаю, насколько это правда, что половина израильского населения не хочет работать, предпочитая социальное пособие мизерному заработку, но в Израиле действительно можно услышать относительно новое словосочетание – «поколение безработных». Сначала отцы, а теперь и дети опустились на социальное дно, где не работают и работать не будут. Когда соприкасаешься с такой реальностью, опускаются руки. Думаешь о том, что Израиль — это азиатская страна с претензией на суверенность.
— И ты нашел в Гуш Катифе единомышленников?— Командировка в Гуш Катиф стала для меня глотком кислорода. Завидная убежденность поселенцев в богоугодности их миссии, их поразительная верность национальной идее – это те ценности, которых сегодня так не хватает выбитым из колеи израильтянам. Но котируются ли эти ценности в среде израильского политического и, что немаловажно, делового истеблишмента, которому не чужда идея глобализации? Удастся ли Израилю сохранить еврейский характер государства, носителем которого опять же являются поселенцы, или страна поплывет по течению, чтобы стать в итоге такой же, как, не дай Б-г, другие страны «Нового Ближнего Востока»? На эти вопросы у меня нет ответа — пока, а у вас?
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
