— Начнем с анкетных данных?— Я прилетел в Израиль осенью 91-го из Бишкека, бывшего Фрунзе. Ваши читатели, наверное, еще помнят, что это Киргизия?
— Теперь, по-моему, Кыргызстан… И сколько вам стукнуло в 91-м?— 33 годика…
— Запоминающееся число – возраст Иисуса…— Не о нас будь сказано…
— В 33 года в Израиле еще на работу устроиться можно?— Я прямо из аэропорта прикатил в Кирьят-Арбу, здесь же и работу нашел. Повезло – как раз открылся заводик, которому нужен был столяр, а я в прошлом вел уроки труда в школе, так что руки на месте.
— Только руки?— Судите сами – со временем, годика через три, я стал генеральным директором этого предприятия.
— А иврит?— Привез с собой.
— Иврит из Бишкека?!— А я все свои средства вбухал в уроки иврита, в индивидуальные занятия на дому. И уже через полгода заговорил, а в Кирьят- Арбе еще и развил свой иврит.
— Нравится Кирьят-Арба?— А кому Кирьят-Арба может не понравиться! Ни воров, ни наркоманов, ни убийц! Мы держим двери домов открытыми, машины не запираем. Кирьят-Арба и Хеврон — практически сообщающиеся сосуды. Их разделяет улочка, а в некоторых местах и улочки нет. Если читатели «Еврейского Мира» знают, что такое «Тропа молящихся», то теперь будут знать, что она соединяет Хеврон и Кирьят-Арбу; и на этой тропе арабы расстреляли евреев, которые возвращались с молитвы в «Пещере праотцев». Кирьят-Арба – очень красивый городок в пустыне. Мне недавно кто-то сказал: «Ехал в автобусе и заехал в оазис». Так вот, этот оазис – Кирьят-Арба. Среди пустыни и грязных арабских домиков — если вам когда-нибудь доводилось бывать в арабской стране, то вы меня без труда поймете, — расположился уютный, зеленый, украшенный множеством цветочных клумб городок, дома которого отделаны иерусалимским камнем. Райский уголок, одним словом.
— Двумя словами… Интересно, я разговаривал с поселенцами из Неве Дкалим, Алей Синая, Рафиях Яма – они тоже считают, что живут в райских уголках. Но эти поселения выросли у моря.— А мы живем в горах, в сорока километрах к югу от Иерусалима.
— Кирьят-Арба в переводе с иврита…— Деревня четырех. В Торе упоминается Кирьят-Арба. Авраам купил поле Момре возле Кирьят-Арбы для погребения Сарай. Сейчас в Кирьят-Арбе примерно около 8 тысяч жителей.
— Есть и «наши»?— Русскоязычных, наверное, процентов тридцать.
— Шарон, выступая на торжественном вечере в честь 75-летия Сохнута, пообещал, что его план одностороннего размежевания укрепит безопасность израильтян. Безопасно ли жить в Кирьят-Арбе?
— А безопасно ли жить в Нью-Йорке? Особенно после 11 сентября 2001 года?— Относительно безопасно, но в Кирьят-Арбе…
— Наверное, опасно. До того как полтора года назад в Кирьят-Арбу прорвались террористы и расстреляли семью Горовец, здесь было самое безопасное место в Израиле. Дети спокойно гуляли по улицам без присмотра взрослых. Последняя трагедия разыгралась на «Тропе молящихся», где погибли солдаты, но после этого усилили охрану и вернули людям спокойствие.
— В Хевроне бывать приходится?
— У меня друзья там живут.— И какая в Хевроне атмосфера?
— Поопаснее, чем в Кирьят-Арбе, но там и жители побесстрашнее. Там еврейские дети гуляют среди арабов и не боятся за свою жизнь.
— Вы человек светский?— А вы?
— Типичный выпускник советской системы просвещения, который был и остался себе на уме.
— Я не ношу ни кипу, ни шляпу. Но, как огурец, который не может не просолиться в солевом растворе, я пронизан традициями народа. В Суккот все улицы заставлены шалашами. Большинство моих соседей – люди богобоязненные, и, знаете, мне очень близки их молитвы.
— Жители Кирьят-Арбы вовлечены в спор Шарона с поселенцами сектора Газы?— В двух словах не ответить. В каждом поселении свои подводные течения. В Ямите, к примеру, поселились в основном светские люди, которые искали лучшей доли. А в Газе…
— В секторе Газы всего два светских поселения: Алей Синай и Рафиях Ям…— Остальные 19 поселений религиозные, и этим определяется противостояние поселенцев сектора Газы плану Ариэля Шарона. И мне они близки. Как сказал мой приятель: «Я никогда не был в Газе, но я за Газу». Я из этой группы, хотя бывал не раз там. Я понимаю, что если Армия Обороны ушла из Южного Ливана, после чего война пришла в северные города Израиля, то когда поселенцев выдавят из Газы, война придет в Кирьят-Арбу, далее – везде, в Акко и Яффо. Пока войны в Кирьят-Арбе нет, но запах ее чувствуется. Особенно после расстрела евреев, когда они возвращались из «Пещеры праотцев» по «Тропе молящихся». В Кирьят-Арбе живут евреи редкого склада.
— Типа Баруха Гольдштейна, который расстрелял арабов в «Пещере праотцев»?— Вы, конечно же, это не напечатаете, но хотя бы поставьте знак вопроса.
— Во-первых, знак вопроса уже стоит, а во-вторых, все будет напечатано. Так что go ahead!— Я бы так не говорил, если бы не знал Баруха. В то время, когда он якобы уложил арабов, я был израильтянином левых убеждений, либералом, можно сказать, но не либерастом, и на фальшивку эту не купился. Баруха Гольдштейна сделали символом и социалисты, и некоторые поселенцы. Да, он был «кахником». Да, он был ультраправым. И он мог бы разрядить автомат в напавших на него на улице арабов, но только не в «Пещере праотцев». Тем не менее, его убили, и он стал символом. Для одних – символом героизма, для других – поселенческим пугалом, а для меня Барух был и остался просто соседом. И я знаю, что врач Гольдштейн спас многих арабов. В моей машине, когда я был «начальником», стояло переговорное устройство, и по нему нередко Барух принимал вызовы к больным. Так что «ШАБАК», наша служба безопасности, сильно прокололся, когда налепил на Баруха ярлык экстремиста-убийцы. Но тайное всегда станет явным.
— Однофамилец Баруха — Шауль Гольдштейн, председатель регионального Совета поселений района Гуш Эцион в Иудее — заявил журналистам, что «евреи будут жить в Гуш Катифе и после 2005 года, а вот Ариэль Шарон вряд ли останется к тому времени главой правительства». Интересно, а вы какую политическую партию поддерживаете на всеобщих израильских выборах?— С удовольствием стал бы членом движения «Еврейское руководство», которое создал Моше Фейглин. Но, видите ли, я – художник и должен оставаться свободным. И я вижу, какой народ живет в Кирьят-Арбе. Ни Ариэль Шарон, ни Шауль Мофаз, ни Эхуд Ольмерт себе этого не представляют.
— Тем не менее, как сказал моим израильским коллегам Михаил Горловский, депутат кнессета от партии «Ликуд», пока министры не проголосуют за начало ликвидации поселений, «мятежники» валить правительство не намерены; более того — через год ситуация, может быть, изменится, и министрам удастся сорвать голосование по резолюции о ликвидации поселений.— Министры, которые поддержали премьер-министра, считают возможным свернуть движение поселенцев, но поселенцы все разные, в том числе и такие, которых длинным шекелем не купишь. А в правительстве Шарона убеждены в том, что тех, кого нельзя купить за большие деньги, можно купить за очень большие. Но для большинства жителей Кирьят-Арбы это не просто земля. Мы с вами знаем, что можно купить почку для пересадки. Но мы с вами ни за какие деньги свою почку не продадим. Так?
— Я бы не зарекался… — Для меня и моих земляков земля Кирьят- Арбы – это почка, а мы почкой не торгуем.
— Ваша убежденность еще не прошла проверку практикой. Как, впрочем, и убеждения Моше Фейглина. — Пока его фамилия не появится в бюллетене для голосования, я даже не представляю себе, за кого мог бы проголосовать. Еще недавно думал, что могу проголосовать за Авигдора Либермана, лидера партии «Наш дом – Израиль», но сегодня и за него голосовать не буду.
— Кстати, как вы думаете, есть ли у Моше Фейглина шанс через каденцию претендовать на кресло премьер-министра?— А он уже претендовал на последних выборах, но истеблишмент с помощью прокуратуры перекрыл ему кислород. И будет претендовать снова. Пока я не познакомился с ним лично, я не мог этого утверждать. Он принял очень нестандартное решение реформировать партию «Ликуд» изнутри.
– Ариэль Шарон, председатель партии «Ликуд», проигнорировал вердикт однопартийцев, прозвучавший в рамках референдума. За этим вердиктом, который параграфа на параграфе не оставил от плана одностороннего отделения Израиля от автономии, стояли в том числе и люди Фейглина. Смогут ли оппозиционеры увести «Ликуд» из-под Шарона?— У Моше Фейглина нет цели развалить партию «Ликуд». И я ему верю, потому что он политик редкого качества – Моше Фейглин говорит правду. Я подхожу к Фейглину параноидально требовательно, проверяю все его действия, и твердо знаю – это чистейший человек. Времена грязных политиков ушли, только они еще этого не поняли.
— Моше Фейглин хочет вернуть «Ликуд» к его идеологическим истокам…— Конечно. Моше Фейглин делает то, что говорит, а говорит то, что думает. Он запрограммирован на честность. Он не лжет даже во спасение.
— И в то же время он, на мой взгляд, не стоит на земле двумя ногами. Его проекты – это прожекты, как и большая часть проектов Авигдора Либермана. Они еврейские утописты. — Этот «утопист» Моше Фейглин твердо стоит на ногах. Он доказал это во время проведения референдума в партии «Ликуд». Он и его соратники работали, не зная отдыха. Я имел возможность убедиться в этом, когда они помогли моей матушке, члену партии «Ликуд», проголосовать против плана одностороннего отделения. Ей уже под восемьдесят (до 120!), она перенесла три операции на сердце, но по-прежнему в светлом уме. И ей очень хотелось внести свою лепту в защиту поселений. Фейглинцы пришли к ней часов в десять вечера и на руках снесли ее по лестнице. С такой же самоотверженностью Моше Фейглин в свое время создавал движение «Зо арцейну» и добился многого: правительство не отдало Сирии Голаны, и в то же время исчерпал свои ресурсы «мирный процесс». При этом Фейглин остался бессребреником. Деньги, материальные средства стоят для Моше Фейглина па пятом месте.
— А для Либермана средства имеют значение, хочется верить – прикладное. Без этих средств он не создал бы партию «Наш дом – Израиль». — О Либермане я не хочу сегодня говорить, он отправился на семейное торжество австрийского миллионера Мартина Шлаффа. Бороться против плана Шарона, вылететь из правительства Шарона и… полететь в Вену, чтобы сесть за стол Шлаффа, деньги которого, как говорят, через «южноафриканца» Сирила Керна помогли Шарону стать премьер-министром. Авигдор Либерман еще не стал политиком первого класса, а уже играет по правилам, царящим в окружении Ариэля Шарона.
— По правилам политического истеблишмента. Я хочу думать, что в Мартине Шлаффе Либерман увидел всего лишь одного из доноров, без которых на практике не обходится ни одна избирательная кампания. — С точностью до наоборот повел себя Моше Фейглин. Когда солдаты и полиция выдворяли из форпоста «Ферма Гилада» детей этого погибшего от рук террористов израильтянина, у Фейглина была запланирована встреча с Шароном. Эта встреча сыграла бы положительную роль в избирательной кампании Фейглина. Но Фейглин так сказал Шарону: «Сначала разберись с теми, кто «душил» детей Гилада, а потом мы встретимся». Кто еще ответил бы так Шарону: Нетаниягу? Ольмерт? Мофаз? Сильван Шалом?
— Сейчас вы скажете: Либерман? Но мы пока не знаем подоплеку встречи Либермана со Шлаффом. — Фейглин в любом случае ради денег на компромисс с совестью бы не пошел.
— Вы не зря сказали, что не входите в политические партии, потому что вы художник. Вы и сейчас восхищаетесь Фейглиным как художник. А политиков лепят из другого теста. Кстати, поговорим о вашей лепке, о ваших скульптурных работах.— У меня есть и работы в прозе. В частности, «Духовный интернет». Я написал эту работу для детей. Задумал я выпустить ее на диске. Включаете, слушаете песни, смотрите скульптуры, читаете текст. Но многие ли читают прозу с экрана? Меня подбивают советчики выпустить «Духовный интернет» книжкой. Вторую рукопись я закончил месяца полтора назад. Это приключенческий роман. Действие происходит в дочернем государстве Иудея за три дня до 100-летия Государства Израиль. Роман этот лежит пока в ящике моего стола. Пишу я и песни для гитары, но нет у меня ни голоса, ни дара исполнителя. Ну, к примеру, об Иерусалиме:
«Город святой,
не священный, не мой.
Город для Б-га,
в которого верят
крест золотой, полумесяц
с чалмой
и без чертога вера
евреев.
Сброд и пророки, святые
и падшие,
а между ними — кому
все равно.
Страшный порок их,
тупое бесстрашие
взрывами, войнами
приживлено».
— Тяжеловато для песни… А как далеко вы продвинулись на ниве скульптора? — Я предпочитаю глину и воск. Зеленый цвет – это воск, а белый, черный, коричневый – это глина. В последнее время я соединяю глину с камнем. В частности, так я лепил «Иврит». Не отсекал от глыбы все лишнее, как это делал классик, а добавлял недостающее. В качестве «глыбы» фигурирует природный иерусалимский камень. Камень, созданный Природой, созданный Б-гом. А вторая половина скульптуры – «живая» — расправляющий в полете крылья человек. Философского плана работа. Я размышляю таким образом. Леплю свои мысли.
— Давно увлекаетесь лепкой и скульптурой?— С 1996 года.
— Выставлялись?— Выставляться? Разве это скромно? Были публикации и фотографии в израильском журнале «Время искать». Я, честно признаюсь, не занимался популяризацией своих работ. Мне, как говорят, сам процесс дорог. Я не очень стремлюсь продавать свои работы. Кто-то когда-то что-то купил, но в целом я не склонен расставаться – очень больно отдавать в чужие руки ожившие под твоими руками фигурки. Я же не тиражирую их, не отливаю в бронзе. И потом, в последнее время почти не леплю. Трудно, как сказал кто-то, заниматься искусством в телеге, летящей в пропасть…
— Чем же вы занимаетесь?— Работаю, вожу в пуленепробиваемой машине врачей и медсестер. Вожу и одновременно охраняю.
— «Сюрпризов» не было от «двоюродных братьев»? — Слава Всевышнему, пока не было.
— На уже упоминавшемся торжестве в честь 75-летия Еврейского агентства (Сохнут) юбиляров поздравил глава правительства. Ариэль Шарон подчеркнул в своей речи, что будущее евреев стран рассеяния он видит в репатриации. Откликнутся ли на этот призыв евреи диаспоры? — А я не знаю, честно вам признаюсь, репатриировался бы я в Израиль, если бы у меня было свое дело в Бишкеке. В традициях еврейских есть понятия «выйти из Египта» и «выйти из Ашуры», то есть из Ассирии. Ашура и Ашир – Ассирия и богатый, игра созвучных слов, но игра со смыслом. Намного труднее богатому еврею выйти из Галута, чем еврею, который был в этом Галуте рабом. Не очень запутанно? А хотите, я отвечу на ваш вопрос израильским уравнением? Через три дня после моего появления в Кирьят Арбе, то есть лет тринадцать тому назад, мне сказал один человек, что Израиль принимает того, кто принимает Израиль. Это уравнение верно и в наши дни.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
