Не видя зла

Героем моей молодости был Павел Литвинов – внук довоенного министра иностранных дел СССР Максима Литвинова. Я был знаком с очаровательными внучками бывшего министра Машей и Верой – стойкими диссидентками. После эмиграции Маша и Вера работали на русской службе ВВС. Но главным героем в семье был Павел.

С 15 августа 1968 года я находился в моравском городке Гавиржове, где проходил шахматный турнир. После недели моего пребывания Чехословакию оккупировали советские войска. Не передать пережитый мною тогда жгучий стыд за страну, которую я в те времена считал своей. Быть частью государства-насильника, государства-мерзавца!

Я вернулся домой «больным» советским преступлением, и каждому, кто был готов слушать, излагал свои чувства. Катарсис наступил 25 августа. Восемь человек вышли на Красную Площадь и провели демонстрацию, протестуя против оккупации Чехословакии. Они были готовы отдать годы жизни, а то и саму жизнь, чтобы искупить позор своей страны. Я думаю, этот день, 25 августа 1968 года, был одним из достойнейших дней в 74-летней удручающей истории СССР. Лидером демонстрантов 25 августа был Павел Литвинов.

В 1974 году, после шести лет ссылки, Павел Литвинов иммигрировал в США, где преподавал физику и математику в частной школе. В отличие от другого героя советского диссидентства, Владимира Буковского, Литвинов не стал знаковой фигурой в духовной жизни русскоязычной «ойкумены». Тем неожиданнее стало его открытое письмо Елене Боннэр на российском сайте «Грани», появившееся почти в 42-ю годовщину его подвига, 26 августа. Одна из трёх великих леди ХХ века (две других – Голда Меир и Маргарет Тэтчер), Елена Боннэр до этого писала о планах строительства мечети у Ground Zero: «Это особое место — фактически братская могила… Или рядом с братской могилой можно поклоняться тем, кто совершил это чудовищное злодеяние?»

«Вы много лет были и остаетесь правозащитницей, а правозащита — это, как правило, защита людей непопулярных, очень часто представителей национальных и религиозных меньшинств», — возразил Литвинов Елене Георгиевне. «В США мусульмане составляют менее одного процента населения». Моральная позиция Литвинова – защита прав человека – это защита прав меньшинств, независимо от проповедуемых меньшинствами принципов. Боннэр возразила: «Я не правозащитница, и всю жизнь обходилась и обхожусь без этого термина. Раньше относилась к нему равнодушно. В последние десятилетия (уже почти три — годы идут быстро) — более чем настороженно. Я и пишу и говорю то, что думаю я — я сама! Поэтому термины вроде политкорректности и терпимости — это для меня мимо. Я позволяю себе и быть политнекорректной, и быть нетерпимой».

Как нам разрешить спор о принципах двух столпов свободной российской мысли? Я призову на помощь автора мудрых книг и радиоведущего канала FOX Дэниса Прегера (Dennis Prаger). Прегер рассуждает на тему: что отличает этику американских левых, к которым принадлежит и Литвинов (на последних выборах американского президента он участвовал в кампании Обамы), от подхода иудаизма. Прегер предлагает такой ответ: «Наиболее фундаментальное разногласие между еврейской традицией и левизной — в отношении к злу. «Леволиберальные» евреи и неевреи (причем в любой стране, не только в Соединенных Штатах) затрудняются с идентификацией этого явления. Об умении ему противостоять я даже не говорю. В иудаизме идентификация зла и противостояние ему — одна из базисных ценностей. Поэтому религиозному человеку легче распознать зло и научиться уменьшать его количество в мире, вступив с ним в противоборство. Каждый шаббат, молясь в синагоге, мы повторяем слова: «Любящие Всевышнего ненавидят зло».

Левые же, не имея ясных ориентиров, из «лучших», как им кажется, побуждений, тратят немало усилий на то, чтобы пробить злу дорогу. И таких примеров — множество».

В русле объяснения Прегера становится логичным, что центром своего ответа Боннэр сделала отвержение ключевых доктрин либералов: «права человека» и «политкорректность». Именно эти доктрины, в их нынешнем понимании, делают относительным понятие зла. Зла, протестуя против которого 42 года назад, Павел Литвинов вышел на площадь.

Грустно наблюдать, как эволюционировал некогда достойнейший процесс «защиты прав человека», после изъятия из него понятия зла. Сейчас это не защита свободы мнений. Сейчас это – защита прав любых экстремистов, поскольку «зла нет». Это защита активности мусульман, которые в соответствии с велением своей религии хотят насильно заставить мир следовать догматам и практике ислама. Инструменты этой активности – терроризм, угроза его, использование всех легальных возможностей, предоставляемых открытым обществом. В последнем союзниками исламистов выступают правозащитники, желающие видеть, как на место, на котором стоял некогда World Trade Center, падёт тень от исламского центра.

Нет на свете равноправных этических систем. Отвергая этику Торы, иудеохристианскую, как её называют сейчас в Америке, её критерии добра и зла, нынешние либералы-правозащитники фактически защищают зло.