Благодаря необычности своей натуры, быстрого, всё сразу постигающего ума, Мигель Найдорф смог пережить жизненную драму, постепенно обрести почву под ногами в Аргентине.
Судьба подарила ему счастье в новой семье, душевный и жизненный покой, так необходимые любому человеку, а тем более – творческому.
Мигель Найдорф занимался не только шахматами. Вместе со своим другом аргентинским гроссмейстером Карлосом Гимаром он создал страховую компанию, известную в Аргентине и во многих других странах. А сколько он сделал для шахмат в Аргентине!
Страна совсем не шахматная, а скорее, футбольная, имела команду, которая в послевоенные годы постоянно входила в число победителей всемирных шахматных олимпиад. И это огромная затрата энергии и энтузиазма Мигеля Найдорфа, который знал, что шахматы для него – смысл жизни!
Гибель родных и близких от рук нацистских извергов и боль невосполнимой утраты преследовали Мигеля Найдорфа до конца его дней. Спасал неиссякаемый оптимизм. Начав новую жизнь, он с головой окунулся в турнирную жизнь и сделал шахматы очень популярными в Аргентине. Его можно сравнить с Михаилом Ботвинником в популяризации шахмат в Советском Союзе.
Найдорф гастролировал по всей Америке. Он играл без устали несколько лет и стал латиноамериканским шахматистом номер один. Феноменальная память позволила ему долгое время быть в списке рекордсменов книги Гиннесса – никому больше не удавалось сыграть 45 партий (не глядя на доску) вслепую.
Такой сеанс игры вслепую на 45 досках Мигель Найдорф провёл в бразильском городе Сан-Пауло в 1946 году, при этом 39 партий он выиграл, две партии свёл вничью и проиграл всего четыре.
Мировая общественность и печать расценили эту победу как триумфальную. И лишь только в 1960 году рекорд Мигеля Найдорфа был побит венгерским шахматистом мастером Яношем Флешем, сыгравшим с соперниками вслепую 52 партии.
Но, не умаляя данное достижение, следует отметить, что квалификация этих соперников была на порядок ниже, чем у шахматистов, игравших в аналогичном сеансе с Мигелем Найдорфом.
За свою долгую творческую и шахматную жизнь Найдорф, кроме проигранных двух матчей американскому гроссмейстеру Сэмюэлю Решевскому, сыграл ещё ряд матчей с сильнейшими шахматистами мира: в 1948 году с американцем Ройбином Файном (1914 – 1994 гг.) со счётом 4:4, с Питером Трифуновичем (1910 — 1980 гг.) со счётом 6:6, с Хулио Болбочаном (1920 — 2000 гг.) со счётом 5,5:4,5.
В 1970 году Мигель Найдорф участвовал в Матче века и на девятой доске сыграл вничью с Михаилом Талем. Он установил два мировых рекорда по шахматам: в 1943 году дал сеанс одновременной игры на 202 досках и добился ошеломляющего успеха: выиграл 182 партии, проиграл 8 при 12 ничьих.
Мигель Найдорф внёс ценный вклад в дебютную теорию шахмат. Его именем названа система развития в Сицилианской защите (1.е4 с5, 2. Кf3 d6, 3. d4 cd ?, 4. K:d4 Kf6, 5. Kc3 a6).
Кроме того, известны продолжения Мигеля Найдорфа в ферзевом гамбите и в защите Грюнфельда. Он был шахматистом универсального стиля, тяготевшим к тактической борьбе.
Михаил Ботвинник о нём писал: «Мигель Найдорф как шахматист был в свои лучшие годы весьма самобытен. Он не уделял большого внимания изучению шахматного опыта, накопленного другими мастерами, но за доской во время игры находил оригинальные и опасные для противника решения».
А сыгранную в 1935 году в Варшаве партию Генри Гринберг — Мигель Найдорф Савелий Тартаковер за её красоту назвал «польской бессмертной», наподобие «бессмертной партии», сыгранной выдающимся комбинационным мастером середины XIX века Адольфом Андерсеном (1818 – 1879 гг.) в 1852-м в Берлине против мастера шахмат Людвига Козерицкого.
Активные шахматные выступления Мигель Найдорф закончил в 1982 году, сыграв в международном турнире в Бугайно, где разделил 11-12 места.
После этого он полностью посвятил себя журналистской деятельности. Его шахматный раздел в аргентинской газете «Кларин» был оригинальным и лучшим не только в его стране, но считался лучшим на Западе.
Ради новых и свежих новостей Мигель Найдорф, невзирая на свой уже давно пенсионный возраст, носился по всему миру, не пропуская ни одного международного турнира или ответственного матча. Кроме всего, Мигеля Найдорфа часто приглашали арбитром на лучшие престижные шахматные соревнования, отдавая должное его званию «Международный арбитр ФИДЕ».
Неутомимый журналист и шахматист, он прилетел в 1990 году в Нью-Йорк на матч первенства мира между Гарри Каспаровым и Анатолием Карповым, а в 1995 году — на матч Гарри Каспаров – Вишванатан Ананд.
Найдорф был горячим поклонником Гарри Каспарова и очень гордился тем, что любимой дебютной схемой чемпиона мира является вариант его имени (Мигеля Найдорфа) в Сицилианской защите.
Вот его слова о Гарри Каспарове: «Без сомнения, Гарри Каспаров – гений шахмат. Но он индустрия! И сколько человек работают на него постоянно каждый день! Они без конца анализируют. Почему Гарри Каспаров не играет свой, вариант Каспарова? Потому что нет такого варианта Гарри Каспарова! Есть вариант Тиграна Петросяна, вариант Мигеля Найдофа, система Геза Мароци. Но Гарри Каспаров играет эти варианты просто гениально, так, как их изобретатели никогда бы не смогли».
В пенсионном возрасте он сам садился за руль своего автомобиля и буквально срывался с места! Ездить медленно Найдорф так и не научился, но когда его останавливал полицейский, он умел так ловко заморочить ему голову, что почти всегда его отпускали с миром.
Анализировать партии с Найдорфом было просто наслаждением. Его неистощимая фантазия позволяла находить такие продолжения, которые другому и в голову не могли прийти. При появлении Найдорфа в пресс-центре вокруг него всегда собирались корреспонденты. Его комментарии к партиям ловились на лету, записывались в блокноты. Его авторитет был абсолютным.
Но с годами Мигель Найдорф стал уставать от интервью и редко соглашался беседовать с представителями прессы. «Читайте в «Кларин» мою статью, там вы найдёте всё, что вас интересует», — говорил он. Но ведь далеко не все в должной мере владели испанским языком.
Для самого Мигеля Найдорфа языкового барьера не существовало. Он свободно переходил с испанского на французский, затем на немецкий, английский и даже на русский, и в этом случае он с невинным видом мог вставить пару крепких народных выражений. Не забывал он и польский, иврит, идиш – языки его детства, и поэтому польским и израильским журналистам, он, как правило, не отказывал в беседе.
Представляет интерес высказывания шахматного мудреца. Вот некоторые из них:
«Шахматы — хороший бизнес для, быть может, двадцати игроков. Скажите, кто хорошо зарабатывает на шахматах? Гарри Каспаров и Анатолий Карпов – кто ещё? Может, Вишванатан Ананд?».
«Знаете, я никогда не изучал шахмат. Я ведь не был профессионалом, мне пришлось идти работать в страховую компанию, которую я, кстати, потом купил. Я и сейчас работаю, разве что, иду на работу не в шесть утра, а в девять. Вообще, меня в шахматах всегда выручала интуиция, я играл не головой, а … носом! Не смейтесь, большой нос означает развитую интуицию. Так говорят физиономисты».
«Я до сих пор играю по два часа в день после работы. Другие бросают шахматы в моём возрасте, а я играю. Это моя разрядка. Что бы ни случилось, в шесть часов вечера я прихожу в шахматный клуб и играю блиц. Никто не может отнять у меня это удовольствие! Я чувствую, что побывал на хорошем концерте, где исполняли Моцарта или Бетховена».
«Что такое старость? Это когда исчезают желания. Но если хотя бы одно желание не исчезло – например, играть в шахматы – старым себя не чувствуешь. Вот я – работаю, играю, путешествую, читаю, пишу, рву то, что пишу, и опять пишу. У меня просто нет времени думать о возрасте».
Мигель Найдорф гордился тем, что в своё время играл с одиннадцатью чемпионами мира: Эмануилом Ласкером, Хосе-Раулем Капабланкой, Александром Алёхиным, Максом Эйве, Михаилом Ботвинником, Василием Смысловым, Михаилом Талем, Тиграном Петросяном, Борисом Спасским, Робертом Фишером и Анатолием Карповым.
Предметом его удовлетворённого самолюбия были также сыгранные матчи с сильнейшими шахматистами мира – с американцами Ройбином Файном и Сэмюэлем Решевским, а также с Паулем Кересом и многими другими известными во всём мире шахматистами.
Человек с нелёгкой судьбой, переживший многое на своём веку, он дружил со всеми и все дружили с ним. И был он велик во всём.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
