Еврейский партизанский отряд… Напоминает реплику из недавнего фильма Квентина Тарантино “Бесславные ублюдки”. Однако такие отряды в Советском Союзе были, и немало, действовали активно и успешно. Что и понятно — этим людям было что терять. Как правило, рядом с партизанскими базами создавались семейные лагеря, в которых находили убежище беженцы из гетто: женщины, дети, старики. На этом историческом материале Вардван Варжапетян написал роман “Пазл-мазл”, который только что выпустило издательство “Время”. Почему до недавнего времени тема евреев на войне была полузакрытой, писателя спросила обозреватель “Недели” Ирина Мак.
— Откуда вы узнали о существовании еврейских партизанских отрядов?
— Прочитал где-то — кажется, в журнале “Алеф”. Буквально несколько слов об отряде в Белоруссии, созданном тремя братьями Бельскими из тех, кто бежал из гетто. Я был потрясен. Еврейский партизанский отряд! Потом, как часто бывает, одна информация притянула другую, из Еврейской энциклопедии я узнал, что да, был такой отряд, и не один. Против этого Тувьи Бельского, старшего из братьев, у которого в отряде были 1600 человек, немцы предпринимали серьезные карательные операции. И каждый раз ему удавалось выскользнуть…
— Откуда у них было оружие?
— Оружия было очень мало. И много было стариков, больных, детей… У них был скот, была еврейская школа — хедер, синагога, портняжные мастерские, в окрестных партизанских отрядах называли все это «Лесным Иерусалимом». И немцам так и не удалось их обнаружить.
— Почему еврейский отряд не соприкасался с остальными партизанами?
— Во-первых, Бельский не стремился себя обнаружить. Он, конечно, не слышал о директиве Пономаренко, но, понимаете, с евреями было не просто. Слава Б-гу, что их хотя бы не убивали. Многое неизвестно… Большие генералы партизанские — Ковпак, Федоров, Медведев, формально подчиняясь Москве, в действительности часто действовали сами по себе. Они были очень самостоятельные, сильные люди, знали каждому цену…
Так я и собирал информацию по крупинке, пока кто-то мне не сказал, что в городе Новогрудке есть самодеятельный партизанский еврейский музей. Я не поверил, наугад поехал — это недалеко от Минска. А там директор местного краеведческого музея Тамара Вершицкая, белоруска, своими силами организовала музей, реконструировав часть еврейского гетто — конюшню, где обитали люди. Она разыскала братьев Каганов, которые были в партизанском еврейском отряде.
— Они остались в Белоруссии?
— Нет. Один живет в Лондоне, второй — в Израиле. Двоюродные братья. И каждый написал по книжке воспоминаний. Я их читал. Тамара Вершицкая перевела эти книги на белорусский язык. Я ей говорю: “Да это надо издать на русском!” Мы, каждый у себя, стали собирать на это деньги. Она обещала, что книга выйдет на русском.
— Как вы думаете, почему об этом у нас никогда не писали?
— Запретов не было, но партизанская тема у нас вообще очень приглажена. Я сравнивал разные издания книги “Люди с чистой совестью” (ее автор Петр Вершигора был одним из командиров партизанского соединения Ковпака), и в первом издании сказано, что лучший разведчик Ковпака, Ленька Премудрый, был евреем и погиб смертью храбрых, а в последующих изданиях это исчезло. Партизанское движение было настолько сложным…
— Видимо, трудно управляемым…
— Конечно, но оно нанесло колоссальный ущерб немцам.
— Долгое время евреев считали безмолвными жертвами нацистов и не воспринимали как солдат…
— Даже в Израиле я встречался с такой точкой зрения: молодые люди, отслужившие в армии, возмущаются: “Почему они шли на бойню как бараны?” Но массовому уничтожению евреев предшествовала колоссальная подготовительная работа. Сначала их низвели в Германии до уровня насекомых. Указ: “Евреям запрещается ходить по тротуарам”. Следующий: “Еврею запрещается иметь канарейку”. И так день за днем. Их опускали до ужасного состояния, чтобы немец при встрече с евреями испытывал неприязнь. Надо было так смоделировать сознание, чтобы еврей стал отвратителен.
— Вы упомянули директиву Пономаренко — что это такое?
— Это циркуляр начальника Центрального штаба партизанского движения Пантелеймона Пономаренко о том, что если еврей прибежит к партизанам, его надо считать или агентом абвера, или агентом гестапо. Как иначе он остался жив? Этот приказ вышел в 1942-м, когда уже появились партизанские отряды, когда евреи поняли, что подлежат уничтожению. Хотя многие до 1944 года этого не понимали. Эли Визель (еврейский писатель, лауреат Нобелевской премии мира 1986 года) пишет, что в его родном городе Сигете, в Румынии, когда в 1944 году туда прибежал спасшийся из концлагеря кладбищенский сторож и стал говорить, что их сжигают в печах, евреи ему не поверили. И когда их последними привезли в Освенцим, узники набрасывались на них: “Неужели вы не знали, что нас здесь ждет?” Разум не может смириться с тем, что тебя будут убивать просто потому, что ты еврей или цыган.
— Признаюсь, меня обрадовало, что эту книгу написали вы, армянин. И никто не сможет сказать: “Снова они хвастаются”.
— Да, и «кичатся» своими страданиями. Просто я задавал себе этой книгой вопрос, на который не могу пока ответить. Никто не обязан любить евреев, как и любой другой народ. Но я не понимаю, почему немцы убивали с таким удовольствием.
— Наверное, не все немцы.
— Все не все — но я, например, не знаю ни одного случая, чтобы у советского солдата нашли снимки с повешенными немцами. Виталий Семин, автор прекрасной книги “Нагрудный знак “Ost” — о том, как он был угнан на работу в Германию, писал, что никто там не дал ему куска хлеба. В то время как немцы, бывшие в нашем плену, вспоминали с благодарностью, как делились с ними всем.
— В книге, собственно, будней партизанского отряда нет почти. Отдельные моменты, и тут же — те же люди до войны, после войны…
— Мне трудно об этом судить, я еще, видно, слишком погружен в книгу. Я просто, знаете, счастлив: она подводит итог моим размышлениям о войне. Я ведь родился в 1941-м…
— Недавно в Москву приезжала замечательная немецкая актриса Ханна Шигулла. Свое выступление она начала с того, что в ее метрике стоит печать со свастикой — она родилась в 1943 году в Германии, и всю жизнь пыталась убежать от этого клейма.
— Проклятия той войны будут долго нас преследовать, передаваться из поколения в поколение. Мы даже не в силах осмыслить, какой урон человечеству она нанесла. Может быть, не будь войны, мы были бы совсем другими.
— Легко ли было издать эту книгу?
— В журнале “Знамя” мне отказали. В “Новом мире”, не читая, сказали, что до конца года все забито. И я принес роман в издательство “Время”. А на следующее утро … позвонил руководитель издательства Борис Пастернак (полный тезка поэта): “Я всю ночь читал! Приезжайте заключить договор”. И я счастлив, как в сказке.
Опубликовал:
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
