Опираясь на опыт Ленина, заключившего позорный Брестский мир с кайзеровской Германией, и Антуана Петена (Франция), заключившего не менее позорный мир с Гитлером в 1940 году, Сталин пытался выяснить возможные условия своей капитуляции. «Сталин не мог не попытаться капитулировать. Гитлер не мог принять предложения Сталина». Он потребовал всю европейскую часть СССР и полный уход Сталина от руководства оставшейся частью СССР. «Гитлер смертельно оскорбил Сталина, — писал Гавриил Попов. — Такие обиды смываются только кровью — таков «закон гор». И можно без труда это предугадать, что все годы войны Сталин жил жаждой личной мести Гитлеру… (Гитлер знал об этом и даже сказал своим приближенным, что если Сталин схватит его, то посадит в железную клетку и будет возить по всем циркам Европы. Полагаю, что это могло стать реальностью. — С. Д.). Сталин решил бороться, бороться до конца, до смерти».
В речи от 3 июля 1941 года он сказал: “Войну с фашистской Германией нельзя считать войной обычной. Она является не только войной между двумя армиями…” и поэтому он потребовал: “… При вынужденном отходе частей Красной Армии не оставлять противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего. Колхозники должны угонять весь скот, хлеб сдавать под сохранность государственным органам для вывозки его в тыловые районы. Всё ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно безусловно уничтожаться…”
Разуме-ется Сталин осознавал, что выполнение этого приказа обрекает остающееся в оккупации население на голодную смерть. Их судьба его не интересовала ни тогда, ни потом, когда после окончания войны по его указанию во все анкеты был включен вопрос: “Проживали ли вы на оккупированной территории?” Положительный ответ превращал имярек в изгоя, в “лишенца послевоенного поколения”.
17 ноября 1941 го-
да Сталин подписал При-
каз Ставки Верховного Глав-
нокомандования № 0428.
“Приказываю, — говорилось в нем, — разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40 – 60 км в глубину от переднего края и на 20 – 30 км вправо и влево от дорог…”
22 июня 1941 года, в день нападения Германии на СССР, Уинстон Черчилль говорил, выступая в парламенте (цитирую по книге Марка Солонина “Фальшивая история Великой войны”):
“Нацистскому режиму присущи худшие черты коммунизма. У него нет никаких устоев и принципов, кроме алчности и стремления к расовому господству. По своей жестокости и яростной агрессивности он превосходит все формы человеческой испорченности. За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем…
У нас есть лишь одна единственная неизменная цель. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и все следы нацистского режима – без остатка. Ничто не сможет отвратить нас от этого. Ничто. Мы никогда не станем договариваться, мы никогда не вступим в переговоры с Гитлером или с кем-либо из его шайки. Мы будем сражаться с ним на суше, мы будем сражаться с ним на море, мы будем сражаться с ним в воздухе, пока с Б-жьей помощью не избавим землю от самой тени его и не освободим народы от его ига. Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь. Любой человек или государство, которые идут с Гитлером, — наши враги… Отсюда следует, что мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем…
Гитлер хочет уничтожить русскую державу потому, что в случае успеха надеется отозвать с Востока главные силы своей армии и авиации и бросить их на наш остров, который, как ему известно, он должен завоевать, или же ему придется понести кару за свои преступления. Его вторжение в Россию – это лишь прелюдия к попытке вторжения на Британские острова… Поэтому опасность, угрожающая России, это опасность, грозящая нам и Соединенным Штатам, точно так же, как дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и дом, — это дело свободных людей и свободных народов во всех уголках земного шара…”
Продолжение следует
Опубликовал: Соломон Динкевич