Прежде всего – отрывки новостей. 18 февраля – «Премьера оперы «Иудейка» в Михайловском театре сорвана из-за сообщения о бомбе»… Неизвестный, представившийся членом националистической партии, позвонил в театр: «Сегодня премьеры «Жидовки» не будет, ваш театр взорвется до начала спектакля»… «Было принято решение об отмене спектакля и эвакуации публики»… 19 февраля – «Задержан и доставлен в милицию мужчина, с чьего телефона совершен звонок. Возбуждено уголовное дело»… Позже: «Владельца телефона, с которого поступил звонок о заминировании театра, отпустили из милиции… Он говорил, что был пьян и ничего не помнит… Как сообщили в ГУВД, его причастность к звонку не была доказана»… «Премьера оперы «Иудейка», которая была отменена из-за угрозы взрыва, все-таки состоится. Но под усиленной охраной»…
«О дополнительных мерах безопасности, а также о смелости артистов и зрителей Михайловского театра, рассказал его директор»…
Для того, чтобы петь оперу, артистам, увы, потребовалась смелость, равно как и публике, пришедшей в театр… Но премьера оперы Галеви «Иудейка» все-таки состоялась, и на информационном портале еврейской религиозной общины Санкт-Петербурга я уже смог прочитать первый на нее отклик. Об этом потом, а сперва об опере.
Я знал о ней давно. Тогда эта опера имела другое название – «Дочь кардинала». Знал и о названии «Жидовка». В театрах ее не ставили, по крайней мере 70 лет, но арию Элеазара из нее иногда можно было услышать по радио, а у меня еще была старенькая грампластинка с записью в исполнении Михаила Давидовича Александровича, кантора и замечательного певца, концертировавшего в послевоенные годы. Как он пел! «Рахиль, ты мне дана небесным провиденьем…». Специалисты считают, что партия Элеазара явилась наивысшим творческим достижением Энрико Карузо. Я в исполнении Карузо ее не слышал, но мне кажется, что даже прославленному итальянцу вряд ли могло быть доступно то сокровенное чувство, которое вложил в арию Элеазара наш Михаил Александрович.
Опера под названием La Juive, которое с французского на русский переводили по-разному, – это шедевр оперной классики XIX века. Ее автор – Жак Франсуа Фроменталь Эли Галеви, сын парижского кантора и учителя древнееврейского языка, потомок древнего рода, к которому принадлежал, в частности, и живший в средневековой Испании философ и поэт Иегуда Га-Леви. Не случайно именно Галеви впервые ввел в классическую оперу еврейскую тему, причем не так, как ввел ее в драматургию Шекспир (гротескным образом Шейлока), а совсем наоборот, в положительном, сочувственном смысле.
Галеви (1799 – 1862) был самым известным в свое время композитором, художественным руководителем Парижской оперы и профессором Парижской консерватории, среди его учеников были ставшие знаменитыми Жорж Бизе (будущий его зять), Шарль Гуно, Камиль Сен-Санс, Жак Оффенбах… Славные имена! А сам Галеви! Когда он скончался, ему были устроены поистине национальные похороны. Сотни тысяч французов провожали в последний путь своего любимого композитора. Его имя носит одна из центральных улиц Парижа.
Премьера шедевра Галеви состоялась в Париже в 1835 году и прошла с большим успехом. Даже Рихард Вагнер отозвался о ней в германской прессе восторженной рецензией – это случилось, правда, задолго до его антисемитского перерождения. В 1837 году опера под названием «Дочь кардинала» была поставлена на сцене немецкого театра в Петербурге (ныне это и есть Михайловский театр, и там сохранились архивные материалы той постановки), на русской сцене опера под названием «Жидовка» ставилась с 1859-го, в Париже – до 1934-го. Но в наше время интерес к ней возобновился: в 1999-м ее поставили в Вене, в 2003-м – в Нью-Йорке, затем в Венеции, Цюрихе и Париже.
Режиссер Пьер Оди (ливанского происхождения, гражданин Великобритании, художественный руководитель Амстердамского оперного театра) в 2007-м осуществил новую постановку оперы La Juive в Париже. «Еврейка» (так в пересказе его интервью газете Le Monde перевели с французского La Juive) – «это политическая опера. Ее актуальность заключается в изобличении антисемитизма, который, увы, существует до сих пор».
И вот этой оперой было решено начать Год Франции в России. Ее название на сей раз было выбрано наиболее верно: «Иудейка». Действительно, героиня оперы Рахиль – этнически не еврейка, но иудейка по вере своей. Тут я должен, наверно, изложить, хоть в самой краткой форме, либретто оперы, принадлежавшее знаменитому Эжену Скрибу, драматургу («Стакан воды», например) и оперному либреттисту.
Действие происходит в XV веке. Еврей Элеазар, пережив казнь сыновей, которых граф Броньи объявил еретиками, бежит из Италии. По пути в сгоревшем доме он обнаружил едва живую малютку, спас ее и воспитал как свою дочь, дав ей имя Рахиль. Дом, как оказалось, принадлежал семье Броньи. Там граф нашел останки своих родных, но среди них не было маленькой дочери, и граф подозревает, что она жива. Далее реальное событие – Констанцский церковный собор 1414 года, Папу Римского Иоанна XXIII представляет Броньи, к тому времени кардинал. Там же живет Элеазар, он ювелир, стук его молоточка введен в музыку оперы. Толпа готова его убить за то, что работал в день церковного праздника. Броньи останавливает толпу. Любовная тема: военачальник князь Леопольд, увлекшись Рахилью, переодетый является к ней, притворившись евреем по имени Самуэль, но в ходе празднования еврейской пасхи в доме Элеазара обман раскрывается. Рахиль, однако, влюблена в него. Тут оказывается, что у него уже есть невеста, племянница самого императора. Когда тайное становится явным (опускаю коллизии), Рахиль, Элеазара и Леопольда по приказу кардинала уводят в тюрьму. Толпа требует для всех смерти. Броньи готов пощадить Рахиль и Элеазара, если они примут христианство, но они отказываются, и Рахиль первая идет на эшафот. За ней смерть принимает Элеазар, успев сказать кардиналу, что тот казнил свою дочь. Толпа все еще неистовствует, а кардинал, раскаиваясь в содеянном, падает на колени. Таков трагический финал.
Перенесемся в Санкт-Петербург XXI века. 15 февраля на пресс-конференции в Москве Михаил Швыдкой, теперь он специальный представитель президента России по международному сотрудничеству, говорил о предстоящей премьере: «Это будет услада для слуха, глаза, сердца, души и ума… Мы начинаем сценическую программу очень интересным, важным спектаклем, в котором как раз нашли отражение и история отношений российской и французской культуры, и современные взаимоотношения, взаимодействия художников из разных стран, в первую очередь России и Франции. Я думаю, что это событие не только украсит Год Франции в России и России во Франции, но и останется долго в репертуаре Михайловского театра».
На партию Рахили приглашена певица уругвайского происхождения, Элеазара и Леопольда поют итальянцы, в роли Броньи певец из Голландии, музыкальный руководитель и дирижер – из Словакии, художник-сценограф – из Австрии, режиссер-постановщик – француз Арно Бернар. Вот его видение, высказанное перед премьерой: «Это невероятная опера с необыкновенной силой воздействия. «Иудейка» была невероятно популярна в XIX веке, но по непонятным причинам (нам, впрочем, вполне эти причины понятны – С. И.) она исчезла со сцены. Я думаю, мы сумеем убедить публику, что это произведение мы воскресили не потому, что его давно не показывали, а потому, что оно этого действительно достойно».
А вот что он сказал об особенностях постановки: «Все мы знаем, что происходило в Европе в 30-е и 40-е в Германии, Италии, Испании, во Франции. Холокост коснулся каждой семьи. Глупо было бы игнорировать этот факт и не перенести действие «Иудейки» в XX век. Поразительно: Эжен Скриб писал либретто за сто лет до Второй мировой войны, но как будто предвидел… Так что мне не пришлось менять ни единого слова в либретто, чтобы перенести действие в наше время… Для меня было важно воссоздать дух эпохи и воздействовать на сердца слушателей оперой, которая необыкновенно актуальна и в наши дни».
То, что опера «необыкновенно актуальна и в наши дни», помимо всего прочего, подтвердил и досадный срыв ее премьеры в Петербурге 18 февраля… А вот что я прочитал в первом отклике на премьеру, состоявшуюся на следующий день: «Красно-черные флаги с фашистскими орлами, люди в стилизованной под эсэсовскую форме и кожаных плащах, с железными взглядами, свистки полицейских, дубинки, желтые звезды Давида, мечущиеся по сцене люди… Арно Бернар поставил оперу далеко не в классическом ключе, потому что ставить ее после Холокоста… как ее видел зритель XIX века, уже нельзя. «События происходят в 30-е годы XX века в условной европейской стране», – предваряет краткое содержание надпись в программке».
В условной европейской стране… Где кардинал в помрачении разума и совести покарал ужасной смертью родную свою дочь. Потом ужаснулся. А если бы не узнал, что иудейка Рахиль приходилась ему дочерью, опомнился бы, раскаялся, или продолжал бы вести к убийствам озверевшую толпу? Мне кажется, что опера ставит этот вопрос, и в этом ее значение.
В Европу, которая, как и тот кардинал, в помрачении разума и совести отдала на заклание Холокосту шесть миллионов своих сограждан, раньше или позже должно прийти раскаяние. Не сейчас, так в ее смертный час, который, по признакам, приближается. Возрождение интереса к опере Галеви и современные ее общественно значимые интерпретации не случайны, это проблески пробуждающегося европейского самосознания. Так же и в России, которая мало задумывается и во многих своих проявлениях напоминает того субъекта в милиции, который был, мол, пьян и ничего не помнит…
«Планируется ли показ оперы «Иудейка» в Москве?», – спросили генерального директора Михайловского театра Владимира Кехмана. «Пройдет какое-то время, мы примем решение по этому вопросу, – был ответ. – В Москве «Иудейка» может пройти либо в Большом театре, либо в театре имени Станиславского… Но нам важнее показать «Иудейку»
в Тель-Авиве»…
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
