Еврейский Мир

На мой частный взгляд (а на большее представительство я не претендую), ядерное разоружение в том реальном мире, в котором живем, – это фикция, отвлеченная идея, не имеющая шансов на осуществление. Хотя красивая, увлекательная, как волшебная сказка, способная, по слову славного поэта Беранже, навеять человечеству сон золотой, а заодно в личном плане способная принести выдвинувшему ее популярность и выгоду в политической борьбе. Точно так, как авантюрная идея борьбы с глобальным потеплением, провозглашенная Альбертом Гором, абсолютно нереальная (причем не только в свете снизошедших на планету холодов – она была безумна изначально в беспочвенном своем предположении, что климат планеты зависит от нас и может быть нами управляем), тем не менее принесшая ему Нобелевскую премию мира от ее незадачливых норвежских распорядителей.

Нильс Бор когда-то пошутил: «Перед нами безумная идея. Вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы быть верной». Образное высказывание, имевшее определенный смысл в устах физика-теоретика, стало афоризмом, но оно не может восприниматься нами буквально, ибо мы знаем, что верная идея – в каждом деле одна, а неверных и даже безумных можно придумать сколько угодно. Одна из таких придуманных – это идея избавить мир от ядерного оружия.

Еще до вступления в должность президента США Барак Обама объявил, что намерен эту идею предложить. В апреле прошлого года в Праге он произнес на эту тему очень красивую речь, и не случайно в последующем решении норвежского Нобелевского комитета о присуждении Обаме Нобелевской премии мира среди выдающихся усилий лауреата названа и «работа, направленная на то, чтобы избавить мир от ядерного оружия».

А в его пражской речи, между прочим, были и такие слова: «Я не наивен. Я понимаю, что эта цель не будет достигнута быстро, – возможно, этого не случится пока я жив». Если возможность достижения цели предполагается лишь в столь отдаленном будущем, то это не актуальная цель, а нечто вроде благих пожеланий, которыми, как говорится, вымощена дорога в ад. Наш президент, конечно же, чувствовал, что не все сочтут его речь отвечающей вызовам времени: есть люди, он сказал, которые «слушают разговоры о мире без ядерного оружия и раздумывают о том, стоит ли ставить перед собой цели, которые невозможно достигнуть». Вот именно! А что в ответ? «Yes, we can!», – он сказал. «Неужели же стоит ставить перед собой цели, которые невозможно достигнуть?», – спросили бы мы. «Together we can do it», – повторил он в конце речи.

Абстрактно говоря, если бы все обладающие ядерным арсеналом согласились его уничтожить, а все стремящиеся к его приобретению от этого стремления отказались, тогда да, вместе (together) мы бы заявленной цели достигли. Повторяю: абстрактно говоря. Конкретно же, увы, в этом нет ни проблеска надежды. И то, что по инициативе президента США и под его председательством Совет Безопасности ООН в сентябре прошлого года единогласно принял резолюцию о решимости работать во имя достижения мира, свободного от ядерного оружия, ничего не значит, это было, осмелюсь сказать, просто сотрясение воздуха, симуляция бурной миротворческой деятельности.

Впрочем, возможно, что это было не простое сотрясение воздуха, поскольку могло иметь целью стимулирование давно идущих с Россией переговоров по ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ). Срок действия первого такого договора, подписанного в 1991 году и вступившего в силу в 1994-м, истёк 5 декабря 2009 года. Отношения между США и Россией при заключении договора СНВ-1 характеризовались эйфорией по случаю окончания «холодной войны» между ними. Сейчас, увы, они не столь благоприятны, как в те времена. Поэтому и продления договора СНВ-1 до истечения его срока не получилось, и нового договора пока нет. Конечно, те тысячи ядерных боезарядов, которые у договаривающихся сторон накоплены, излишни, они им не нужны, их содержание и поддержание в надлежащем состоянии обременительно, так что приходится договариваться об их взаимном сокращении. Но о полном уничтожении ядерных вооружений ни у той, ни у другой стороны даже шальной мысли нет.

Такой мысли и быть не может. Во-первых, взаимное недоверие: мы, дескать, разоружимся, а они что-то утаят и бабахнут, значит, и нам надо что-то сохранить – если не для превентивного удара, то хотя бы для устрашения потенциального агрессора возможностью ответного удара. Так, ведя переговоры, могут думать обе стороны. Во-вторых, ядерное оружие есть уже у ряда государств. Сколько у кого – не так уж важно. И те, у кого оно есть, на его уничтожение не согласятся – даже при любых гарантиях безопасности извне. В-третьих, государства, имеющие возможность производить ядерные вооружения, если и сократят арсеналы сегодня, то завтра ничего не помешает им возобновить производство. В-четвертых, все ядерные секреты уже не секреты, технологии обогащения урана многим доступны, и за всеми на планете не уследишь. В-пятых, мирное использование атомной энергии дает побочный продукт, пригодный для изготовления ядерных вооружений.

Всё это дает основание заключить, что ядерные вооружения на планете в обозримом будущем сохранятся. Согласимся с нашим президентом, что это опасно. Театралы знают, что если в начале пьесы на стене висит ружьё, то к концу пьесы оно обязательно выстрелит. А военные вам скажут, что иногда и незаряженная винтовка может выстрелить. Так и с ядерным оружием. Если не государство-изгой рискнет его использовать, то террористы до него доберутся, если не они, так какой-нибудь «майор Евсюков» (извините за образ) сдуру может пальнуть. И последствия могут случиться такие, что оставшиеся в живых ядерное оружие решат запретить. А без того – вряд ли, и все декларации на этот счет бесполезны – ядерного джина назад в бутылку не загнать.

Вот и вице-президент Джозеф Байден такого же мнения. «Пока ядерное оружие необходимо для обороны нашей страны и наших союзников, – объявил он в статье «Ядерная программа президента», опубликованной в The Wall Street Journal (29 января с. г.) и посвященной разъяснению сложившейся ныне ситуации, – мы будем поддерживать надежный, безопасный и эффективный ядерный арсенал… Именно поэтому мы увеличиваем инвестиции в наш ядерный арсенал и инфраструктуру в бюджете на этот год и на последующий период… В прошлом году Комиссия по выработке стратегической позиции, возглавляемая бывшими министрами обороны Уильямом Перри и Джеймсом Шлесинджером, предупредила, что наш ядерный комплекс требует неотложного внимания. Мы с этим согласились… Даже в момент, когда приходится принимать непростые бюджетные решения, мы обязаны вложить эти средства в нашу безопасность».

Такая интерпретация ядерной программы президента, очевидно, найдет поддержку обеих партий в Конгрессе. Можно договариваться с Россией о взаимном сокращении ядерных вооружений при общем понимании того, что и гораздо меньшего их количества обеим сторонам будет предостаточно. Идея паритета ядерных вооружений, актуальная в период «холодной войны» между двумя тогдашними «сверхдержавами», очевидно, устарела. На очереди теперь не количественная гонка, а качественная, и не столько в наступательных вооружениях, сколько в оборонительных, то есть в противоракетной обороне (ПРО). Суть здесь в том, что уследить за изготовлением ядерных снарядов в запрятанных под землю укрытиях практически невозможно, зато обнаружение их запуска и наблюдение за их полетом доступно современным средствам наблюдения. А если замечена ракета, то ее можно сбить – или противоракетой, или, как на днях выяснилось, мощным пучком энергии боевого лазера.

Имею в виду сообщение американского Агентства противоракетной обороны (MDA) об успешных испытаниях, проведенных на авиабазе ВМС США Пойнт-Мугу в Калифорнии. Боевой лазер воздушного базирования, то есть стреляющий лучом с патрульного, например, самолета и способный поразить далекую летящую цель – это чудо американской техники, равно как и лазерная система наблюдения и наведения, мгновенно обеспечивающая точный удар. Успех достигнут консорциумом американских корпораций, по своему научно-техническому и производственному потенциалу не имеющих в мире достойных соперников. Вряд ли в обозримом будущем кто-нибудь в этом догонит Америку, поэтому, очевидно, что именно ПРО, а не всеобщее ядерное разоружение, может обеспечить нам безопасность.

Возникает, правда, вопрос: сможет ли наша ПРО отбиться от тысяч ракет одновременно? Сомнительно, но предположим, что сможет. Тогда другой вопрос: сможет ли наша ПРО убедить всех мечтающих на нас напасть, что готовить ракеты с ядерными боеголовками им нет никакого смысла, потому что они все равно будут сбиты, не долетев до цели? Нет, надежда на это эфемерна. Значит, кроме ПРО и, вероятно, даже более, чем ПРО, для сдерживания возможного на нас нападения остается наша способность нанести сокрушительный ответный ядерный удар. Я думаю, что именно с целью напоминания всем об этой нашей способности и выступил с газетной статьей наш вице-президент. То есть разговоры разговорами, а на деле никакого ядерного разоружения никто из говорящих о нем и не предполагает. Хотя бы потому, что ядерные вооружения, в переговорной терминологии именуемые наступательными, реально стали оборонительными, предупреждающими об ответном ядерном ударе при ядерном на нас нападении. А только ли при ядерном? – вот вопрос. Например, нападение на Америку 11 сентября 2001 года – не достойно ли было ответного ядерного удара? По ряду соображений у меня нет определенного ответа на этот вопрос, но то, что он актуален, не вызывает у меня сомнений.

Оцените пост

(ещё не оценено)

Загрузка...

Поделиться