Когда попадаешь в Сальвадор ди Баия, все время кажется, что находишься на съемочной площадке. Роскошные когда-то здания колониальной эпохи столь великолепны в своей обветшалости, что трудно поверить, что они не декорация. Впрочем, фильмы по книгам Жоржи Амаду действительно снимали прямо здесь, в Пилуринью, сердце старого Сальвадора, считающегося самым африканским городом Бразилии.
Именно со штата Баия началась колонизация Бразилии после открытия ее португальцами. В XVI веке, когда Сальвадор был вторым по значимости городом Португальской империи, двадцать процентов его белого населения составляли так называемые «новые христиане», а проще говоря, искренне или для виду принявшие христианство евреи. Португальская инквизиция не желала мириться с таким положением вещей, и в Сальвадоре началось судебное преследование «тайных евреев» — криптоиудеев. Одной из самых известных жертв сальвадорской инквизиции стал Исаак де Кастро, который предпочел смерть публичному отказу от иудаизма. На этом этапе следы маранов Баии теряются — кто-то уехал, опасаясь инквизиции, а кто-то полностью ассимилировался среди христианского населения.
Следующий всплеск еврейской жизни случился в Сальвадоре в 20-х годах прошлого столетия. В город начали прибывать иммигранты из Восточной Европы, и хотя в абсолютных числах их было не много — несколько сотен семей — появились еврейские общинные учреждения. Сначала синагога, потом школа, затем еще одна школа (первая школа придерживалась идишистской направленности, то есть была менее традиционной и объединяла более ассимилированных членов общины, что не нравилось просионистской части еврейского населения, содержавшей вторую школу), касса взаимопомощи, похоронное братство и кладбище, женские организации.
В Сальвадоре мне показали результаты любопытнейшей переписи населения 1940 года, в рамках которой некоторые еврейские иммигранты, помимо указания стандартных статистических данных, отвечали и на не совсем обычные вопросы.
В частности, их спрашивали о стране исхода — и оказалось, что больше всего, половина, приехали из Бессарабии; о причинах иммиграции в Бразилию — больше половины уехали из-за экономической ситуации; о первых трудностях на новом месте — шестая часть указала «непривычную еду», пятая часть — «климат»; о первых впечатлениях — почти половина больше всего удивились присутствию чернокожих, пятая часть была поражена карнавалом, а остальные впечатлились добротой населения и тропической природой. Несмотря на доброту населения, жизнь иммигрантов была очень нелегкой, большинству приходилось зарабатывать на жизнь уличной торговлей, и одного из таких торговцев — старого Исаака — описал сам Жоржи Амаду в романе «Sour».
Как водится, второе поколение еврейских иммигрантов полностью влилось в жизнь Сальвадора, да так что в лице Марио Кертеша город даже обрел своего первого — и весьма популярного — еврейского мэра, а потом в лице Жака Вагнера еще и еврейского губернатора штата. Параллельно с этим выучившиеся и вставшие на ноги еврейские жители стали покидать колоритный, но не слишком современный Сальвадор. Бывший еврейский квартал Байша ду Сапатейру лишен теперь каких-либо следов еврейского присутствия, и в городе есть лишь небольшая еврейская община. Зато в Сальвадоре всегда много израильских туристов, навещающих здешнее отделение Хабада. И что самое интересное — возможно, вскоре Сальвадор станет свидетелем настоящего еврейского ренессанса: все больше потомков маранов Баии вспоминают о корнях своих семей, и многие из них ищут путь возвращения к Традиции.
Опубликовал: Ариэль Бульштейн
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
