Однажды я, московский школьник, сидел у старого лампового приемника, пытаясь услышать новости «Голоса Израиля», хотя разобрать слова из-за глушения было непросто. В тот октябрьский вечер 1973 года я услышал сообщение, которое взволновало меня до глубины души. В день поста — Йом Кипур египетские танки прорвали линию обороны Израиля на Суэцком канале. Одновременно и Сирия начала наступление на Голанских высотах. Существование еврейского государства было в опасности.
Каково же было мое удивление, когда на следующий день я прочитал в «Правде», что «израильская военщина развязала новую агрессию против мирных арабских стран». Не случайно там, «где так вольно дышит человек», шутили, что в «Правде» нет известий, а в «Известиях» нет правды.
— Что ты думаешь об Израиле? — поинтересовался я мнением своей бабушки.
— Если б я только смогла, то пошла бы в Израиль пешком! Помню, как в детстве по праздникам отец за праздничным столом произносил: «На будущий год — в Иерусалиме!»
Я был потрясен. Оказывается, моя, как я думал, ассимилированная бабушка, комсомолка 20-х годов, мечтала об Израиле! Она мечтала, потому что мечтал ее отец, как мечтали все поколения изгнанных из Израиля евреев.
Возможно, что эта мечта об Иерусалиме и позволила нам пережить все тяжести двух тысячелетий изгнания.
Услышав о том, что моя бабушка была готова «пойти в Израиль пешком», я тоже начал мечтать об Иерусалиме. И как ни парадоксально это звучит, впервые я выразил свою мечту в Новый год.
Наша ассимилированная семья не знала еврейских праздников. Единственный праздник, который отмечался у нас дома, это лишенный коммунистической идеологии Новый год. В двенадцать часов с поднятыми бокалами семья собиралась у елки и все произносили новогодние пожелания. Тогда-то я впервые произнес слова, которые изменили всю мою жизнь: «На будущий год — в Иерусалиме!»
Эта мечта вдохновляла не только меня, но и многих отказников, которые долгие годы боролись за выезд в Израиль.
«Даже если мне никогда не удастся уехать, даже если я умру в России, все равно мечта об Израиле столь прекрасна, что ради нее стоило жить и умереть», — поделился со мной в Москве узник Сиона Йосеф Бегун…
«И жил Яаков в земле Египетской» (Брешит, 47:28), с этих слов начинается наша недельная глава. «Почему эта глава «закрыта» (ее не отделяет, как обычно, интервал от предыдущей главы)? — спрашивает Раши. — Потому что вскоре после смерти нашего отца Яакова «закрылись» глаза и сердца сынов Израиля из-за бед порабощения, когда их начали порабощать».
Слова Раши требуют разъяснения. Ведь горести порабощения начнутся гораздо позже. В книге Исхода будет сказано, что после смерти сыновей, Яакова, Йосефа и его братьев, к власти в Египте придет новый царь, который начнет притеснять евреев. Однако во времена, описанные в нашей главе, евреи еще жили в полном достатке. О каком же порабощении говорит Раши? О порабощении духа! После смерти Яакова «закрылись» глаза и сердца сынов Израиля. Евреи начали забывать, что они одна большая семья, и вместо того, чтобы жить вместе в стране Гошен, начали расселяться по всему Египту, стараясь во всем подражать египтянам. Именно это рабское состояние души и называют мудрецы «началом порабощения». И если духовное рабство может быть присуще физически свободному человеку, то верно и обратное: раскрепощение духа начинается еще в неволе.
Мы находим эту мысль во втором объяснении Раши, который пишет, что эта глава «закрыта», потому что когда Яаков хотел раскрыть своим сыновьям конец (изгнания), то это было «закрыто» от него.
Незадолго до смерти «Яаков созвал своих сыновей и сказал: соберитесь, и я поведаю вам, что случится с вами в конце дней» (Брешит, 49:1). «Он хотел раскрыть конец, но Б-жественное присутствие покинуло его», — приводит Раши слова мудрецов Талмуда.
Но если Яаков так ничего не открыл своим сыновьям, то зачем вообще Тора рассказывает нам, что он хотел открыть им конец?
«Все, что было нужно открыть, Яаков открыл», — утверждает книга еврейской мистики «Зогар».
Не следует думать, будто Яаков хотел открыть сыновьям срок избавления, конец изгнания, пишет рав Шор в книге «Ор Гедалигу». Яаков хотел научить своих сыновей ждать конца страданиям. Своими словами о будущем конце дней Яаков посеял в сердцах потомков неистребимую веру в будущее освобождение, мечту об Израиле, вдохновляющую на преодоление изгнания!
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
