Итак, довольно долгое время анонсированная речь президента США о новой стратегии в Афганистане наконец произнесена и опубликована. Внимательно с ней ознакомившись, я, откровенно говоря, не назвал бы изложенную стратегию новой. Дополнительные 30 тысяч в составе «ограниченного контингента» американских войск — это, очевидно, не стратегия, а тактика. И это не тот случай, когда количество может перейти в качество. Поэтому слова президента «я настоял на проведении тщательного пересмотра нашей стратегии» не могут быть восприняты иначе как придание речи лоска новизны — никакого «тщательного пересмотра» в «новой стратегии» не усматривается.
Наша цель в Афганистане и стратегия ее достижения давно были объявлены Джорджем Бушем и повторены теперь Бараком Обамой. Здесь трудно было бы вообразить что-то иное. Разница только в возможностях претворения этой стратегии в жизнь и, соответственно, в сроках достижения объявленной цели. Бушу под градом оголтелой критики со стороны его ненавистников и в условиях жесткой оппозиции в Конгрессе, где Демократическая партия оказалась в большинстве, продвижение к успеху всячески тормозилось, а Бараку Обаме, которому после восьми лет вялотекущей войны в Афганистане досталось это тяжкое наследство, выправить ситуацию готовы помочь не только его однопартийцы в Конгрессе, но и сидящие в креслах оппозиции республиканцы. Почти вся прежде расколотая Америка теперь может объединиться в стремлении одержать победу над врагом.
Барак Обама об этом и говорит: «Многолетние разногласия по вопросам войны в Ираке и терроризма подорвали наше единство в области национальной безопасности и создали чрезвычайно поляризованную обстановку, лишь подчеркивающую межпартийные разногласия…
Безусловно, в стране с таким огромным разнообразием граждан единогласного мнения по всем вопросам добиться нелегко и даже нежелательно. Но я знаю, что мы как страна не сможем сохранить свое место в мире и справиться с нелегкими проблемами современности, если позволим силам ненависти и партийности расколоть национальное единство».
Как думаете, читатель, что это за силы «ненависти и партийности», пытающиеся расколоть национальное единство, так нам необходимое для победы в Афганистане? Увы, они не в Республиканской партии — они в Демократической партии, в левой части ее политического спектра, в той самой левацки настроенной среде, в которой Барак Обама сформировался как политический деятель, которая его и выдвинула в президенты. О том, что эта среда ему и теперь близка, мы можем судить по мягкости его уговаривания: «По мнению некоторых, Афганистан — это второй Вьетнам. Приверженцы этой точки зрения считают, что стабилизация в данном случае невозможна, и лучшее, что мы можем сделать, это сократить наши потери, поскорее выведя свои войска из страны. Однако этот аргумент основан на ошибочной интерпретации истории».
Далее президент подробно объясняет, в чем ошибка его друзей. Пока оставлю это его не вполне объективное объяснение без комментариев. Вероятно, еще придется к нему вернуться.
Прежде чем принять решение, президент долго раздумывал. В результате этого раздумья предупреждение генерала Маккристала о том, что без значительного наращивания в Афганистане американских сил мы можем потерпеть поражение, было воспринято президентом самым серьезным образом, и мы можем представить себе, как трудно это ему далось. Дело в том, что в поддержку усиления воинского контингента выступали видные политики Республиканской партии, тогда как в среде Демократической партии превалировало противоположное мнение: ее левое крыло даже внесло проект закона, запрещающий отправлять дополнительные силы в Афганистан и предусматривающий запрет на их финансирование. Так что в какой-то мере президент теперь дистанцировался от родных ему левых сил Демократической партии и приблизился к позиции республиканцев. Пусть не во всём, пусть частично, но преемственность внешнеполитического курса, конечно же, лучше, чем прежнее тотальное change.
Кстати, бывший вице-президент США Ричард Чейни, выступая в Center for Security Policy, прямо заявил, что Обама действует в Афганистане по плану Буша, разработанному незадолго до окончания его каденции. Представители Обамы, сказал Чейни, «просили не объявлять о новой стратегии публично, и мы согласились предоставить им преимущество принятия решения». Двухпартийная политика, что и говорить, лучше однопартийной, и в сущности не так важно, кто разрабатывал стратегию, важнее будет ее осуществление. И на первом плане возникает вопрос: какой численности войска необходимы нам в Афганистане.
В настоящее время численность американских войск в Афганистане составляет примерно 71 тысячу военнослужащих. Войска союзников составляют в общей сложности примерно 36 тысяч. Все вместе уже достигли численности советского «ограниченного контингента», который безуспешно сражался там с «духами» десять лет (1979 — 1989) и, потеряв примерно 15 тысяч убитыми (это в 10 раз больше потерь США и союзников за восемь лет их войны), вынужден был уйти.
Командующий войсками международной коалиции в Афганистане генерал Маккристал запросил добавить 40 тысяч солдат, Обама решил дать ему 30 тысяч, союзники по НАТО обещают добавить еще 7 тысяч. Достаточно ли будет? Нам, конечно, трудно об этом судить категорически, но некоторые ориентиры для определения необходимой численности войск имеются. У специалистов по подобным военным операциям считается, что для победы над повстанцами необходимо иметь на каждую тысячу населения (то ли мирного, то ли немирного) не менее 20 солдат. Численность населения Афганистана примерно 28 миллионов, значит, если исходить из этой пропорции, солдат там надо иметь 560 тысяч, что неосуществимо, и эти «ножницы» между тем, что надо, и тем, что реально, не способствуют нашему энтузиазму.
Подойдем к проблеме с другой стороны. В 1985 году ЦРУ опубликовало отчет «Советское вторжение в Афганистан: пять лет спустя». На основе своего анализа ЦРУ полагало, что увеличение численности войскового контингента на 100 — 150 тысяч военнослужащих (сверх уже действовавших), возможно, позволит Советскому Союзу очистить крупные города и часть сельских районов или блокировать проникновение мятежников из Пакистана и Ирана, «хотя, скорее всего, оно не позволит сделать и то, и другое». Для достижения лучших результатов Советскому Союзу, по мнению экспертов ЦРУ, потребовалось бы пополнение контингента еще на 200 тысяч, а то и на 400 тысяч. Как видим, цифры приближаются к тому, что мы подсчитали выше, то есть даже предусмотренное планом Обамы пополнение контингента вряд ли гарантирует нам успех.
Впрочем, генерал Маккристал демонстрирует оптимизм. «Теперь дело пойдет по-другому», — заявил он после речи президента. Хочется верить, очень хочется верить! Но сколько времени дает ему президент на достижение цели? Увы, только 18 месяцев. «Направление в страну дополнительных войск США и союзников, — заявил Обама, — поможет нам ускорить передачу ответственности внутренним силам безопасности и позволит нам начать вывод войск из Афганистана в июле 2011 года».
А мне вот никак не верится, что после восьми «тощих» лет предстоящие полтора года окажутся столь «тучными» и успешными, что позволят начать вывод войск. Надежда на передачу ответственности афганской армии и внутренним силам безопасности мне кажется эфемерной: их уже 8 лет готовят, обучают, вооружают и экипируют, тратят на них огромные средства, а толку пока нет, как нет и сколько-нибудь надежной афганской администрации. Пока над ними стоит сильная и богатая Америка, они вроде бы с нею, а выведет Америка войска, всё там, пожалуй, вернется в прежнее состояние. Хамид Карзай, «президент» Афганистана, судя по всему, слаб и нам не помощник. Советские ставленники Бабрак Кармаль и Мухаммед Наджибулла были надежнее Карзая, но и те не устояли. Видимо, невозможно в темпе десятилетий цивилизовать тамошнее население, отставшее на века, тем более потому, что его дикое сопротивление подпитывается извне.
Вот тут уместно будет вернуться к объяснению Обамой различия между нынешней войной и вьетнамской: «В отличие от вьетнамской войны, мы входим в состав широкой коалиции, состоящей из сорока трех государств, признавшей законность наших действий. В отличие от вьетнамской войны, мы не имеем дела с народным повстанческим движением, имеющим широкую социальную базу. И, самое главное, в отличие от вьетнамской войны, американский народ стал жертвой нападения с территории Афганистана — и по-прежнему остается мишенью для тех же самых экстремистов, орудующих вдоль границы. Уйти из этой страны сегодня… означало бы… создать неприемлемую для нас угрозу новых ударов по нашей стране и ее союзникам».
Второй тезис, как мне представляется, «основан на ошибочной интерпретации истории». Неудача США во Вьетнаме связана не столько с «народным повстанческим движением», сколько с массированным вовлечением в войну против США сил и ресурсов Советского Союза, Китая и всего так называемого социалистического лагеря. Как и до того в корейской войне. Так и сейчас — с афганскими талибами и «Аль-Каидой» давно бы справились, если бы за ними не стоял, явно и неявно, миллиардный исламский мир. Если закрывать на это глаза, то Афганистан действительно может стать вторым Вьетнамом.
«Дополнительные силы, — заявил в своей речи президент, — помогут создать в Афганистане благоприятные условия для передачи всего спектра полномочий афганским властям». Тут всё дело будет в определении того, какие условия считать благоприятными. Пока ничего благоприятного не предвидится, и за 18 месяцев вряд ли ситуация претерпит существенные изменения. Эти 18 месяцев пролетят быстрее, чем нам теперь представляется. А то, что срок начала вывода войск широковещательно объявлен заранее, вообще странно и с точки зрения наших стратегических интересов необъяснимо. Во все времена и во всех войнах планы и замыслы военных операций держались в строгом секрете. Зачем было объявлять эти планы талибам и «Аль-Каиде»? Этот вопрос может возбудить разные соображения и опасения.
«Дорогие американцы, — обратился к нам президент в заключение, — для нас настало время великих испытаний. В этот нелегкий период мы должны обрести уверенность в справедливости нашего дела и несокрушимости нашего упорства. Мы ступаем в будущее с уверенностью, что настоящая сила основана на правоте, и с решимостью построить более безопасное государство и мир. Наше будущее должно быть пронизано искренней надеждой, а не глубоким страхом».
Да, господин президент и главнокомандующий, наше будущее должно быть пронизано надеждой, рады бы вас поддержать, но, честно говоря, сперва посмотрим, какие дела последуют за хорошими словами.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
