— Мне нравится поговорка персидских евреев: «Мудрый человек знает, но спрашивает, дурак не знает, но и не спрашивает». Сегодня я выступаю в роли мудрого, потому что многое знаю о Генрихе Голине, с кем дружу более 15 лет, но для читателя буду спрашивать. Впрочем, доктора наук, профессора, создателя Ассоциации деятелей науки и культуры (IEAA&S) Г. Голина и без меня хорошо знают в русскоязычной общине.
Итак, Генрих, ты подошел к своеобразному рубикону. Давай начнем с биографической составной. Согласен?
— Согласен.
В прошлой жизни мне пришлось побороться с антисемитской политикой отечества и не стать её жертвой Помнишь русскую мудрость: «Гони жида голодом, не поможет — молотом!» Было всё: слежка «органов» за неблагонадёжным беспартийным евреем.Обнаружили-таки мои «связи» с родной сестрой, проживающей в Америке, что повлекло за собой увольнение с работы и бегство из Белоруссии в 1978 году. Неприятности продолжались уже в Москве: тянулся шлейф из Гомеля. В течение восьми лет проживая в Москве, работал в Коломне, а это совсем не близко. Здесь был принят на работу в качестве доцента кафедры физики по рекомендации моего научного руководителя Бориса Михайловича Яворского. Почти десятилетняя задержка защиты докторской диссертации; провал при поступлении в МГУ сына и т. д. Как результат постепенно формировалась мысль об отъезде, хотя продолжал отдавать всю свою энергию работе. Всё изменилось как по мановению волшебной палочки примерно после 1986 года. Успешная защита докторской в Ленинграде, аттестат профессора, разные и почетные предложения на работу. Впервые в истории Московского энергетического института (МЭИ) за последние 25 лет еврей был избран на должность полного профессора физики (правда, не без помощи бывшего заведующего кафедрой физики МЭИ Валентина Александровича Фабриканта). И наконец, позиция заведующего кафедрой естественно-математического образования Центрального института (сейчас Академия) усовершенствования учителей России — моя последняя работа в родном отечестве. Тогда я с гордостью сказал себе: «Ты покорил Москву!»
Но было уже поздно и ни к чему: я оформлял документы на выезд.
— Что повлияло на твое решение уехать в Америку?
— Все что угодно, только не меркантильные интересы. А сейчас скажу о сокровенном: на меня громаднейшее впечатление, вселившее в меня веру в американское будущее, произвели строки У. Уитмена —
«Вы, голландцы,
евреи и арабы,
негры и китайцы,
привет и любовь всем всем!
Каждый из нас безграничен!
Каждый из нас нужен…»
— Ну и как складывалась твоя вторая жизнь здесь в Америке?
— В Нью-Йорк я прилетел летом 1992, как говорят, без языка, денег и каких-либо связей. Как стать на ноги? Директор одной из средних школ отрезвил меня фразой: «Если даже ты был бы Альбертом Эйнштейном, я не смог бы взять тебя на работу без лайсенса». Первую профессиональную работу мне предложил Лев Кацин. Срочно понадобился учитель физики и химии в его иешиве. Я был счастлив начать преподавать даже на ломаном английском! Потом я сдал экзамены на лайсенс учителя сразу в двух штатах — Нью-Йорке и Нью-Джерси. В последнем из них на работу меня не взяли, по-видимому, испугались моего английского, а вот в Бруклине, пожалуйста, работаю бессменно в одной из лучших средних школ уже двенадцать лет, преподаю физику старшеклассникам. Последние четыре года совмещаю эту работу с преподаванием в колледже. Участвую в американских национальных и международных конференциях, публикуюсь в престижных журналах (на английском, конечно), состою в научных и профессиональных обществах, включая Нью-Йоркскую академию наук, в общем, живу.
— Генрих, ты рассказал о своей профессиональной деятельности. А теперь поделись с нами своей общественной.
— Когда я приехал, то увидел множество таких же пожилых бедолаг, как и я, в прошлом уважаемых ученых, инженеров, врачей, музыкантов, художников… А что если объединить наши усилия? Я написал и опубликовал статью в «Еврейском Мире» с призывом создать организацию людей интеллектуального труда, чтобы продолжить свою деятельность — смысл всей нашей прошлой жизни. Помню, что часто повторял слова известного сатирика: «Бывшими бывают только секретари обкомов».
Реакция была мгновенной. Одними из первых отозвались Даниил Голубев, профессор вирусологии из Санкт-Петербурга, Сэм Клигер -известный еврейский активист, Анатолий Рохваргер, профессор химии из Москвы и нынешний президент Ассоциации, Иосиф Баркан, физик из Новосибирска, Анатолий Клейнер, профессор медицины из Харькова, Лев Кляцис, доктор технических наук, Абрахам Святец, известный инженер…
Так образовалась Международная Ассоциация деятелей науки и культуры (IEAA&S)
Энтузиазм членов Ассоциации был потрясающим.
— Что стало основной задачей Ассоциации?
— Задачей, миссией Ассоциации стало продвижение научных, технических и культурных проектов в Америке. Наши предложения для многих казались фантастическими. И все же нашлись и такие, кто поверил и поддержал нас. Рав Лев Кацин предоставил свою иешиву для первого и последующих митингов. НАЯНА в лице её вице-президента Миши Гальперина в первое время курировала нас, предоставила помещение для офиса… Но грантов мы так и не получили — вплоть до создания COJECO. Мы начали зарабатывать сами. Наиболее успешными стали курсы по подготовке к экзаменам на лайсенс врачей и учителей, издательская деятельность.
Между прочим, буквально месяц назад в прессе появилось сообщение о решении правительства оказать финансовую поддержку проектам ученых и специалистов, прибывших в Америку из других стран. Если эта информация подтвердится, значит, мы были правы и смотрели дальше, вот только помощь запоздала. И всё же, появление и функционирование нашей организации имело огромное значение (в 90-х годах нас было более 500; IEAAS была настоящей академией наук в изгнании) — в первые, самые тяжелые для адаптации годы эмиграции она «увела» большинство из нас от депрессии. Многие встали на ноги и успешно работают сегодня, включая и тебя, Марк, создавшего издательство Mir Collection.
— Итак, 50 лет трудового стажа. А что ты считаешь главным личным достижением за эти долгие годы?
— Честно говоря, в моей жизни не было ничего выдающегося, знаменитого. Да, упорно и успешно учился, да, защитил кандидатскую и докторскую диссертации, да, написал с десяток книг и несколько сотен статей, да, руководил кафедрами, принимать участие в международных конференциях… Всё это довольно обычно среди нашей братии. По всей Америке сейчас можно встретить академиков, профессоров, писателей, артистов, художников, интеллектуальную элиту из страны нашего исхода.
И всё же в моей жизни случилось такое, чем я горжусь. За 50 лет педагогической деятельности в качестве скромного учителя физики и математики в средней школе, профессора в педагогических институтах и университетах, куратора школьных учителей, научного руководителя исследователей в области естественнонаучного образования, ваш покорный слуга передал знания и развил интеллектуальные способности у тысяч молодых людей в Азербайджане, Белоруссии, России и Америке.
Прости меня за высокопарность, но я действительно считаю, что передача знаний и опыта следующему поколению была, есть и будет наиболее необходимым, благородным и благодарным вкладом в развитие человеческой цивилизации. И горжусь, что и я принял посильное участие в этом непростом деле. И еще, как ты говоришь, «личным достижением» я считаю создание Ассоциации.
— Кто твои любимые учителя?
— В моей жизни было несколько учителей, которым я бесконечно благодарен. Я сохранил светлую память о Борисе Михайловиче Яворском, московском профессоре физики, по книгам которого училось несколько поколений студентов — будущих инженеров, учителей и ученых; Валентине Александровиче Фабриканте, выдающемся физике, первым в мире экспериментально подтвердившем идею Эйнштейна об индуцированном излучении и заложившем основу для создания лазеров; Аркадии Ароновиче Пинском, замечательном педагоге и популяризаторе науки; Михаиле Александровиче Ельяшевиче, академике, крупнейшем специалисте в области спектроскопии…
— Ну а здесь?
— Одним из главных моих американских учителей я считаю рабби Кацина.
— Ответь честно: под его влиянием ты стал религиозным? Или как физик по-прежнему разделяешь опыт своих коллег, пытающихся с помощью точных и естественных наук доказать наличие Творца?
— Вопрос, конечно, интересный. Да, я стал верить в Б-га, но, к сожалению, еще не в классическом понимании… Как физик хочу сказать, что в истории науки было очень много попыток дать обоснование существованию Творца. Например, был выведен математический алгоритм из известного уравнения Шредингера, подтверждающий существование Б-га. А профессор Московского авиационного института Свешников с помощью уравнений тела переменной массы сделал вывод о том, что в основе вселенной лежит первотолчок, то есть разумный акт Творения…
— Твоя книга «Еврейская судьба Альберта Эйнштейна», задуманная много лет назад, была закончена потому, что ты, «вслед за гением», начал черпать силы в «космическом религиозном чувстве»?
— Очень-очень возможно. Немного о книге. Она разошлась очень быстро, и я получил так много положительных отзывов, что подумываю сделать второе расширенное издание к ближайшему юбилею ученого. Если только удержусь на этом свете ещё двадцать лет. Марк, нам просто необходимо дождаться 2029 года — 150-летия со дня рождения моего кумира.
— Согласен как никогда. Твое пожелание еще раз подтверждает, что опыт увеличивает нашу мудрость, но не уменьшает нашей глупости. А теперь серьезно: когда будем отмечать Золотую свадьбу? Радуют ли тебя по-прежнему жена Рита, сын, невестка, внуки?
— Все, кого ты назвал, — мой тыл, моя радость. А Золотую свадьбу будем отмечать обязательно.
— Какие планы на будущие 20 лет?
— Когда перейду полностью на работу в колледж, у меня появится больше свободного времени. Хочу попутешествовать. Я никогда не был в Азии, Африке, Австралии. И, конечно, новые изыскания в области истории и философии физики. Я также хочу прочесть целый курс истории науки американским студентам, будущим исследователям, инженерам и преподавателям. Далее я замышляю нечто такое, что может заинтересовать и тебя. Когда человеку 70, он совсем не такой, каким был в 40 и в 50 лет. Хочу переосмыслить свою жизнь и жизнь моих сверстников. Что это будет — художественное произведение или документальные воспоминания — пока не знаю.
— Из такого, действительно громадного плана ясно, что старость тебя сторонится. А если это так, то ответь на ехидный вопросик, но так, чтобы Рита не узнала: ты по-прежнему засматриваешься на красивых женщин? Ты еще готов к авантюрам?
— Ну ладно, давай пококетничаем. Да! Да! Да! Я могу вслед за Маяковским сказать: «У меня в душе нет ни одного седого волоса». А если серьезно, то я совсем не чувствую старости. Мало того, во мне не исчезло будущее.
— Так держать! Благодарю.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
