Это интервью с Биньямином Нетаниягу состоялось сразу после его пресс-конференции, посвященной экономической платформе возглавляемой им партии. На пресс-конференции лидер «Ликуда» заявил, что в случае его победы на выборах никогда не передаст партнерам по коалиции два таких важных портфеля, как портфели министра просвещения и министра финансов, поскольку именно эти направления, наряду с внешней и внутренней безопасностью, являются для него приоритетными.
— Господин Нетаниягу, в 2006 году вы вернулись на пост лидера «Ликуда» и пообещали изменить лицо партии. Вы говорили о том, что под вашим руководством она станет более демократичной, более народной, что в ней не будет тех закулисных интриг, которые были приняты во времена Ариэля Шарона…
— Верно.
— И что же мы увидели на самом деле? За две недели до праймериз лидер «Ликуда» меняет их условия, чтобы на реальное место в списке не попали неугодные ему кандидаты. Потом он, посредством своих приближенных, разумеется, изменяет не устроившие его результаты праймериз так, чтобы передвинуть этих кандидатов в четвертый десяток списка. Странные, однако, у вас понятия о демократичности…
— Во-первых, я не менял результаты праймериз. Напомню, что окончательное утверждение списка кандидатов «Ликуда» было произведено в судебном порядке, причем, прошло через несколько инстанций и завершилось в Высшем суде справедливости — БАГАЦе, который однозначно признал, что корректировка результатов праймериз была правильной, так как исправляла возникшую несправедливость, а не наоборот. В том же постановлении БАГАЦа особо отмечается, что все обвинения в мой адрес по поводу попытки изменить результаты выборов совершенно безосновательны. Теперь что касается праймериз… Я как лидер партии, безусловно, имел право поддерживать тех кандидатов, которые, на мой взгляд, наиболее предпочтительны для «Ликуда». Вместе с тем я не мешал никому из участников внутрипартийных выборов бороться за максимально высокое место в списке…
— И тем не менее, в партийных кругах ходят упорные слухи, что Нетаниягу не заинтересован в крупномасштабной победе «Ликуда» на выборах, что ему не нужна партия, имеющая 40 и более мандатов, что Нетаниягу куда больше устраивает «Ликуд» с 28 — 29 мандатами — в этом случае у него будут все основания создать коалицию с «Кадимой» и «Аводой» и продолжить политическую линию правящей ныне партии.
— Какая чушь! Я мог бы сказать, что наша политическая линия прямо противоположна линии партии «Кадима», если бы знал, в чем ее линия заключается. Вчера лидеры правящей партии говорили одно, сегодня они говорят другое, завтра скажут третье… Но если судить о политической линии «Кадимы» по деяниям ее лидеров, то есть по одностороннему отступлению из Газы, по предложенному «Кадимой» плану свертывания поселений, по тому, как ее лидеры вели переговоры с Сирией, наша политическая платформа прямо противоположна. Мы никогда не пойдем на раздел Иерусалима; никогда не согласимся на полное отступление с Голанских высот; никогда не допустим возвращения Израиля в границы 1967 года. Не допустим потому, что уже убедились: любая территория, с которой мы отступаем, немедленно подпадает под влияние Ирана, можно сказать, в определенной степени оккупируется им. Таким образом, территориальные уступки неминуемо приближают границы Ирана к нашим границам. Но чтобы выдержать эту политическую линию, чтобы реализовать на практике нашу политическую программу, мне крайне необходим сильный «Ликуд». Чтобы правительство, которое я создам в случае победы на выборах, как можно меньше зависело от других партий, входящих в коалицию, пусть даже достаточно близких к нам по своим взглядам. Это чрезвычайно важно для осуществления нашей программы в области безопасности со всей ее необычайной жесткостью, но еще важнее для того, чтобы в области экономики я мог действовать с развязанными руками и спасти десятки тысяч израильтян от грядущих увольнений. Вы наверняка знакомы с последними данными по безработице и с прогнозами ее роста, поэтому не буду повторять, что именно в экономической сфере нам предстоит лицом к лицу столкнуться с немалыми проблемами. Для успешного их решения требуется сильное, устойчивое правительство, а для создания такого правительства нужен сильный «Ликуд» с максимально большим числом мандатов.
— Многие в стране хорошо помнят, как накануне выборов 1996 года вы тоже говорили о том, что не пойдете на территориальные уступки, и начали свою каденцию с отступления из Хеврона. Не получится ли так, что, оказавшись в кресле премьера в 2009 году, вы заявите: Ольмерт уже дал некие обязательства палестинцам, и мне не остается ничего иного, кроме как выполнять их?
— Следует понять, что устные обязательства, которые давал на переговорах премьер-министр, проигравший выборы, ничего не стоят, и от них очень легко отказаться. Рабин, к примеру, пообещал отдать сирийцам Голаны, но мне не составило никакого труда заявить, что эти его обещания ни меня лично, ни Государство Израиль ни к чему не обязывают. Иное дело, когда правительство подписало некий договор, и он был утвержден кнессетом. В этом случае новый глава государства обязан соблюдать принцип преемственности, если хочет, чтобы его государство продолжало считаться демократическим, и сохранить признание международного сообщества. Договор о Хевроне, как и Норвежские соглашения, был подписан и ратифицирован, так что мне не оставалось ничего другого, как выполнять его. И то я сумел добиться, чтобы в него были внесены коррективы, чтобы масштабы нашего отступления из Хеврона были уменьшены, и в городе не только сохранился еврейский квартал, но и ни один еврейский житель Хеврона не был изгнан из своего дома. То же самое можно сказать о Норвежских соглашениях. Мы скорректировали их так, чтобы они в большей степени учитывали интересы безопасности Израиля. Поэтому я не согласен ни с обвинением в уходе из Хеврона, ни с обвинением в том, что это я остановил Норвежские соглашения, как сейчас утверждают некоторые наши оппоненты. Процесс реализации Норвежских соглашений остановили сами палестинцы, не пожелавшие выполнять свою часть обязательств. Я лишь не захотел, чтобы Израиль выступал в роли фраера… Уж не знаю, как вы потом переведете эти мои слова на русский язык! Возвращаясь к господину Ольмерту, отмечу, что он действительно много говорил о своей готовности к уступкам, но, слава Б-гу, не успел подписать ни одного соглашения, не успел провести их ни через правительство, ни через кнессет, а потому его посулы сирийцам и палестинцам ни к чему нас не обязывают.
— В чем конкретно будут заключаться ваши шаги в области безопасности?
— Прежде всего мы откажемся от проведения политики с позиции слабости, а именно с этой позиции действовала все эти годы «Кадима». Мы никогда не пойдем на какие-либо односторонние уступки. Мы никогда не обменяем нашу безопасность, спокойную жизнь наших городов на возможность вести переговоры и видимость некоего мирного процесса. Мы не позволим сносить наши поселения…
— Звучит красиво, но все это общие слова. Что вы предлагаете конкретно?
— Мы предложим палестинцам изменить сам подход к ситуации. С каких позиций действовала «Кадима»? С ее точки зрения, главным было достичь какого-то соглашения, причем, не важно с кем, пусть и с крайне слабым палестинским руководством. А то, что на смену этому руководству может прийти ХАМАС, это, дескать, не важно. Мы будем действовать иначе. Мы предпримем все возможное для того, чтобы усилить позитивные силы в руководстве ПА и выбить там почву из-под ног исламских фундаменталистов. А для этого мы предложим палестинцам честное экономическое партнерство. Так, чтобы их экономика сделала гигантский скачок вперед, и уровень жизни в автономии резко повысился. Должен заметить, что в ней сейчас идут весьма позитивные, на мой взгляд, процессы, внушающие определенный оптимизм.
— В чем это вы, интересно, их усматриваете?
— А вы обратили внимание, что реакция палестинцев Иудеи и Самарии на нашу операцию в Газе была довольно сдержанной, я бы даже сказал, более сдержанной, чем реакция арабов, живущих в некоторых странах Европы? Объясняется это только одним: они сами начинают осознавать, какую опасность несет им радикальный ислам. Они начали, наконец, понимать, что он мешает им нормально жить и строить нормальные отношения со своими соседями-евреями. Признаки этих перемен наблюдаются всюду, даже в таком гнезде ХАМАСа, как Хеврон. Когда мы, не делая никаких уступок в том, что касается нашей безопасности, поможем палестинской экономике встать на ноги, настроение подавляющей части палестинского общества изменится, вот тогда-то и появится реальная почва для ведения с ними переговоров, учитывающих интересы обеих сторон.
— На пресс-конференции вы много говорили о своих намерениях вывести Израиль из кризиса, не допустить снижения уровня жизни, а, наоборот, всячески способствовать его росту, и эти ваши идеи, вне сомнения, найдут своих почитателей. Но они касаются прежде всего зажиточных слоев населения и среднего класса. Между тем, сотни тысяч репатриантов живут на жалкое пособие по безработице, которое вы же, господин Нетаниягу, и урезали в 2002 году. Вы когда-нибудь задумывались о том, как люди вообще могут существовать на деньги, которые составляют 5 % вашей зарплаты?!
— Это ложь! Я никогда не забирал деньги у этих людей!
— Ну как же! Вы, видимо, не обращали внимания на то, что об этом много писалось в прессе….
— Сколько об этом писалось в прессе, я как раз знаю. Еще раз повторяю: это ложь, грязная ложь, запущенная с вполне конкретными пропагандистскими целями. Ложь эта повторялась так часто, что в конце концов многие в нее поверили. Факты же таковы. За несколько месяцев до моего прихода Сильван Шалом (предшественник Биньямина Нетаниягу на посту министра финансов, один из лидеров «Ликуда») пошел на сокращение пособий по старости на 4 %. На этот шаг его толкнул жесточайший финансовый кризис, в котором оказалось государство в результате кризиса в хай-теке и второй интифады. Придя на пост министра финансов, я сразу же заявил, что верну старикам их деньги, как только выведу экономику страны из этого пике. Я просто не мог этого сделать, пока не начался рост экономики. Как только начался экономический рост, в 2005 году, я вернул этим людям 2,5 % из 4, отнятых у них. А незадолго до своей отставки с поста главы минфина я вернул и оставшиеся 1,5 %. Таким образом, я ничего не отнял, наоборот, я вернул людям эти деньги.
— А что с надбавкой на подорожание, которая не выплачивается получателям пособия уже несколько лет? Вы понимаете, что на те деньги, которые они сейчас получают, достойно существовать нельзя? Собираетесь ли вы что-то сделать для этих людей?
— То, что вы задаете эти вопросы, показывает, как плохо вы знакомы со мной и с моим мировоззрением. Я никогда не забывал об этих людях, я всегда помнил о тех, кому плохо, и помогал им. Так нас воспитывали родители. И потому у меня нет никаких сомнений в том, что при разделе общественного пирога должны учитываться интересы беднейших слоев населения.
— И все-таки хотелось бы услышать, что конкретно вы готовы для них сделать.
— Прежде всего, многие пенсионеры-репатрианты заработали себе пенсии в России и Украине, но не могут их получить. Я намерен в кратчайшие сроки добиться соглашения с этими странами о выплате этих пенсий.
— Замечательно, но мы слышали подобные обещания в прошлом и от других лидеров. Однако решение данной проблемы зависит еще и от желания России и Украины. Что может сделать для этих людей Государство Израиль?
— Мы, разумеется, взвесим вопрос повышения пособий людям, которые по возрасту или по другим причинам не могут работать. Мы учтем их интересы при разделе общественного пирога. Но чтобы появилась такая возможность, нужно увеличить сам пирог, а для этого необходимо развернуть экономическую ситуацию на правильные рельсы, добиться, чтобы на смену экономическому падению пришел экономический рост. И потому мои первые шаги в области экономики будут связаны с уменьшением практически всех налогов. Таким образом мы поддержим работодателей, остановим волну увольнений и одновременно пополним бюджет многих семей тысячами шекелей в год…
— Вы опять имеете в виду обеспеченные семьи…
— Ничего подобного! Уменьшение налогов коснется всех, и в первую очередь тех, кто получает от 4 до 7 тысяч шекелей в месяц. Для них несколько дополнительных тысяч шекелей в год — немалые деньги. Кроме того, есть еще один мощный ресурс для увеличения пособий малоимущим, да и для развития других областей жизни. Я имею в виду сокращение бюрократических структур. К примеру, наши учителя получают такие маленькие зарплаты не потому, что у минпроса маленький бюджет, а потому, что огромная часть этого бюджета идет на содержание его аппарата.
— Вы не раз говорили о том, что сможете остановить кризис и повернуть его вспять. Каким образом волшебник Нетаниягу думает проделать этот фокус?
— Да, я говорил, что намерен остановить кризис. Но речь идет не о мировом кризисе и не о кризисе в США, а только о кризисе в Израиле. Признаюсь, будь я президентом Соединенных Штатов, я бы не рискнул делать подобные заявления, так как американская экономика — это огромная, очень инертная машина. Но мы — маленькая страна, в которой, грамотно используя экономические законы, можно в относительно короткий срок изменить многое. Главное — необходимо уже сегодня построить правильную систему приоритетов при инвестировании государственных средств, чтобы обеспечить Израилю процветание в будущем. Для меня такими направлениями являются образование, научные исследования и передовые технологии. Именно прорыв на этих направлениях может сделать Израиль одной из самых развитых и богатых стран мира.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
